Александр Зорич - Пути Звезднорожденных
Соглядатаи Тарена видели как она гадала над серебряной чашей для мытья рук. Они слышали заклинания, смысл которых был скрыт от их ушей завесой непроходимого невежества. Но, конечно, Тарен догадался, что она искала своего мужа среди россыпей чужих жизней и судеб, призвав в союзницы стихию воды. Но с чего он, спрашивается, взял, что Хармана тут же выложит ему все, что знает?
– Значит, вы скажете мне, где Герфегест? – Нет, – безучастно бросила Хармана. – Почему? – Потому что мое гадание не удалось.
– Не удалось? А вот мои люди говорят совсем другое. Они говорили, что видели, как вы улыбались. Разве такая умная женщина станет радоваться неудачному гаданию? Значит, вы достигли своей цели.
– Это ничего не значит, – сказала Хармана, ядовито улыбнувшись. – Я вольна улыбаться солнцу, темноте и своему отражению.
В ее теплой ладони была зажата отвердевшая гусеница стального мотылька. Подойди Тарен ближе – и разговор, возможно, примет совсем другой оборот. – То есть, вы отказываетесь говорить. – Так и есть.
– В таком случае, я буду вынужден предложить вам на выбор три вида пыток: «Прокаженный мальчик ластится к матери», «Морская трава лижет рану» или, может быть, «Хозяйка Дома Гамелинов одухотворяет Железную Деву»? – Тарен сделал два шага по направлению к ложу, где лежала Хармана.
– Пытками вы меня не испугаете, Тарен. Начните с того, что вам самому больше нравится, – Хармана невозмутимо поправила одеяло на ногах. – Выходит, ради этого-то вы и пришли? Чтобы постращать меня ласками прокаженных юнцов? Ай-яй-яй, Тарен. Мелковато для Хозяина Дома.
Тарен Меченый приблизился еще на шаг. Большие пальцы его рук были победительно заткнуты за пояс, но румянец на щеках выдавал смущение. Презрительное равнодушие Харманы мешало ему чувствовать себя подлинным хозяином ситуации. Однако Тарен был не из тех, кто привык идти на попятную. – Прекрасная госпожа, я пришел, чтобы дать вам шанс избежать ужасов дня завтрашнего. – В самом деле?
– Да, госпожа Хармана. Ваша гибель и ваши мучения не доставят мне радости, – Тарен положил руку на сердце в знак своей глубочайшей искренности. – Если вы не упустите этот шанс, мы вместе…
– Упустить шанс? Нет, любезный Тарен. Я не упущу его, ведь мой шанс всегда при мне… Взгляните-ка – насколько он соблазнителен!
С этими словами Хармана откинула прочь одеяло, обнажив свои совершенные длинные ноги с аккуратными полукружиями ногтей на миниатюрных пальцах. Затем она расшнуровала лиф и изумленному взгляду Тарена Меченого явились молочно-белые соблазнительные груди Хозяйки Гамелинов с изящными острыми сосками.
Сверкнув нежной щетинкой в подмышках, Хармана вытащила из волос все девять заколок, одну за одной, и серебристая грива лавиной хлынула по ее плечам. Упершись согнутыми ногами, Хармана выгнула спину наибесстыдным образом и стянула с бедер атласную нижнюю юбку – единственный предмет одежды с гербом Пелнов, которым она не побрезговала.
Теперь Хармана была обнажена. И ее нагота, дивно сочетающая в себе порок и безгрешность, ослепила Тарена.
Хозяин Дома Пелнов с трудом взял себя в руки.
«Сыть Хуммерова, это слишком просто! Не может быть! Неужто и впрямь?.. Неужто и с Герфегестом все было так… незамысловато?..»
Изумление Тарена не проходило. То, чего он рассчитывал достичь часами уговоров и угроз, само плыло к нему в руки. Несколько движений Харманы, одна ее фраза – и ситуация из неопределенной стала такой однозначной.
«Но куда подевалась строптивость Хозяйки Гамелинов? Она что – решила задушить меня в объятиях? А может, мечтает завладеть моим оружием? Тогда, выходит, соблазнительное тело передо мной – всего лишь приманка, а я – глупая алчная муха?»
Но тело Тарена не желало внимать гласу рассудка.
Он отстегнул пояс с оружием и швырнул его в дальний угол комнаты. Затем он распустил шнуровку на рейтузах и подошел к ложу вплотную.
Госпожа Хармана нецеломудренно развела ноги в стороны, уперев руки в тугие спины пуховых перин. Она закрыла глаза и, нехотя лаская свою правую грудь, соблазнительно приоткрыла влажные, алые губы.
Ее дыхание было свежим, словно морской бриз, а ее длинные, тяжелые ресницы трепетали в предощущении… в предощущении чего, Хуммер ее раздери?
«Ловушка? Или жест восторжествовавшего благоразумия? А может, хваленое коварство Гамелинов? К Хуммеру страхи! Я, Тарен Меченый, не какой-нибудь сопляк, впервые попавший в объятия куртизанки. Ловушка – это прекрасно. Пусть попробует меня поймать!»
– Будь благоразумной, моя девочка, – шепнул Хармане Тарен, чувствуя, что его Нижнее Мясо сейчас разорвется от вожделения.
– Угу, – усмехнулась Хармана и придвинула к краю ложа свои мраморные бедра, в которых даже самый придирчивый скульптор не смог бы сыскать ни одного изъяна.
Устрица раскрылась встречь Тарену, красноречивее слов свидетельствуя – Хармана не расположена продолжать разговоры. Тарен Меченый встал на колени перед Харманой и жадно вошел в нее, впиваясь в соски Хозяйки Гамелинов, но… тут Хармана сделала одно ухватистое похотливое движение бедрами и Тарен издал страстный и в то же время виноватый вздох – его семя изошло в лоно Харманы до срока. Гораздо раньше, чем позволяли любовные правила Благородных Домов.
– Хуммер тебя раздери, Тарен Пелн, – сердито зашептала Хармана. – Ты сделал это слишком быстро!
– Хуммер меня раздери, Хармана Гамелин. Но ты слишком хороша! – мрачно сказал Тарен Меченый.
Подобные конфузы Тарену были внове. Он был шокирован. И хотя Тарен знал, что именно страстность Харманы стала причиной его юношеской несдержанности, он чувствовал себя преотвратно. Даже если бы он обладал только что рабыней, ему все равно было бы не по себе. – Не расстраивайся, милый, – прошептала Хармана. – Еще наверстаем.
Тарен пробурчал нечто маловразумительное. Его гиазир выглядел жалким и скукожившимся.
– Ты нравишься мне, а я нравлюсь тебе. Это не причина горевать, – ободрила его Хармана.
С этими словами ее рука скользнула по левому бедру Тарена. Подарив Хозяину Пелнов несколько мгновений обжигающей ласки, Хармана испытующе поглядела на него и, не дождавшись реакции, вскочила с ложа. – Хочу пить, – объяснила она.
Не успела Хармана осушить чашу кислого молодого вина, а Тарен уже нетерпеливо ерзал на постели.
– Быстрее, Хармана! Быстрее! Я не могу ждать так долго! – взмолился он.
Исполненные изящества движения Харманы вновь подняли из глубин его души волну возбуждения, породили вспышку ни с чем не сравнимого желания обладать ею. Обладать немедленно.
Хармана снова наполнила чашу вином, но допить его не успела: вскочивший с ложа Тарен поднял ее на руки и понес обратно.
