Роман Афанасьев - Знак Чудовища
Капитан, словно почувствовав злость пленника, обернулся и остановился. Тана провели мимо, и теперь он шел первым, не видя щеголя в черном колете.
Сигмон сжал зубы, чуть не выругавшись с досады. Плохо. Все плохо. Внутри живота отчаянно трепыхался комок страха, призывая хозяина уносить ноги подальше от этой компании. Чувство близкой беды давило на плечи почище стражников.
«Пора, - подумал Сигмон. - Если не сейчас, то и никогда. Начнем… А там как получится».
- Эй! - позвал он. - Капитан! Я…
Боль пронзила шею огненной спицей, и Сигмон закричал. Он прыгнул вперед, вырвался из рук стражников и обернулся. Капитан стоял рядом, а в его руке блестела длинная тонкая игла.
Взбешенный тан ринулся вперед, намереваясь придушить всю компанию голыми руками, - теперь уже без всяких угрызений совести, но улица взбрыкнула, как норовистый жеребец. Ноги разом онемели, и Сигмон даже не успел сделать второй шаг. Он рухнул на камень мостовой плашмя, как дубовая колода, успев только запомнить взгляд капитана - спокойный и довольный, как у рыбака, выудившего из мелкого деревенского пруда жирную щуку.
* * *
Каменный пол холодил правую щеку, а мелкий зловредный камешек жалил мочку уха не хуже осы. Сигмон заворочался, перевалился на спину и сел, пытаясь прийти в себя. Кругом темно, по настоящему темно, хоть глаз выколи. И еще - сыро и холодно. Тан махнул рукой в темень, и задел пальцами каменную стену, такую же холодную, как и пол.
- Проклятье, - выдавил тан.
Опять темница. Что за злой рок ведет его по этой земле? Не иначе чем-то он прогневал высшие силы. Может, безверием. Он никогда никому не поклонялся, не приносил подношений… Слишком много их - тех что сверху, слишком велика армия тех кто снизу - в расшитых балахонах, с толстыми животами, сальными лицами и жадными руками. И каждый проповедует свою избранность, свое право управлять другими людьми. Род ла Тойя никогда не питал к ним уважения, надеясь только на себя. И все же Сигмон попытался вспомнить подходящего божка, которому следовало помолиться об избавлении из узилища, но так и не вспомнил ни одного. Голова просто раскалывалась от боли, ей было не до божков.
Он все прекрасно помнил: и визит в трактир, и поспешное отступление и стражу. Мерзкая рожа капитана все еще маячила перед глазами. И блеск иглы он помнил тоже. Похоже, яд, что оказался на спице, не туманил память.
- И на том спасибо, - произнес Сигмон вслух.
Он подался назад, привалился спиной к стене и крепко зажмурился, стараясь сохранить в памяти образ капитана стражи. Ему он собирался при случае предъявить ему счет и потребовать плату сполна, с большими процентами.
Переведя дух, Сигмон ощупал себя. Руки и ноги целы, ран нет. Пропал меч, но плащ, рубаха и даже сапоги на месте. Он широко раскрыл глаза и попытался рассмотреть в кромешной тьме хоть что-нибудь. Темнота отступила, раздвинулась, как черный занавес, перед взором изменившихся глаз. Место тьмы занял серый сумрак и тан смог, хоть и с трудом, разобрать очертания новой темницы.
Дальние углы теряются в темноте, стены уходят наверх, как у колодца. Воздух идет сверху, тяжело опускаясь прохладной волной. Каменный мешок. Судя по холоду и сырости - подземный. Оков не видно, но это плохо: значит, надежный колодец, кроме как через горловину не выбраться, а там наверняка дежурит стража.
Сигмон выругался в полный голос, и сразу стало легче. Самое неприятное в том, что он совершенно не понимал, - почему его бросили в темницу. Он не давал к этому никакого повода, не раскрыл свою тайну и никого даже пальцем не тронул. Может и впрямь - судьба?
Из тюрьмы нужно выбираться, и быстро, пока охотники не поняли, что за зверь попался в их сети. Пока не привели магов. Нужно осмотреться хоть немного, понять, что можно сделать. К счастью, глаза привыкли к темноте, и чем дольше Сигмон всматривался, тем лучше видел. Проклятье Фаомара наделило его и этой способностью. Хоть темнота и отливала серостью, как будто бы тан глядел сквозь пыльное стекло, но кое-что рассмотреть удалось.
Ему представилось, как он выглядит со стороны: сидит у стены, вытаращившись в темноту, как рыба, выуженная с глубины. Глаза, наверно, на выкате, а зрачки во весь глаз - как у кошки. Тан невольно хмыкнул и тут же из темноты, с другой стороны колодца, пришел тихий шорох.
Сигмон подобрался, все мысли о побеге разом вылетели из головы. Он встал на одно колено, готовясь встретить новую напасть. Жаркая волна крови хлестнула по затылку и забилась в висках.
Всматриваясь в сероватую темень до рези в глазах, он сжимал кулаки, и умолял об одном - лишь бы не чудовище. Он знал, что справиться с любым человеком, но если это дикая тварь…
Услышав новый шорох, он вскинул голову, развернулся всем высмотрел в самом дальнем углу ворох тряпья. Он то и шевелился. Сигмон прищурился. Тряпье - как тряпье, пожалуй, прикроет только человека. Он облегченно вздохнул и поднялся на ноги. Ворох тоже зашевелилось, край тряпки откинулся в сторону, и из-под него выглянула взъерошенная человеческая голова. Все разом встало на свои места. Тан сообразил, что видит человека, закутанного в драные одеяла. Похоже, он спал, а Сигмон разбудил его - возней и руганью.
- Не бойся, - тихо сказал он, делая шаг к человеку. - Я такой же узник, как и ты.
Человек и не думал бояться. Он спокойно сел, набросил одеяла на плечи и уставился на гостя. Сигмон проглотил следующую фразу и застыл на месте. Из спутанной гривы черных волос выглядывало узкое личико с хрупкими чертами. Девушка. Большие глаза, узкий подбородок, аккуратный носик, горделиво вздернутый… Такой девице сидеть бы слева от королевского трона, а не в темнице.
- Су… Сударыня! - выдавил Сигмон, вспоминая, как загнул насчет родственников капитана. - Молю, простите меня!
Девушка не ответила. Она молча изучала гостя, словно он был заморской диковиной. Судя по всему она прекрасно видела в темноте и не испытывала никакого смущения.
- Позвольте представиться, - сказал Сигмон. - Тан Сигмон ла Тойя к вашим услугам, сударыня.
Ни звука в ответ. В широко открытых глазах девушки не отразилось и тени интереса.
- Вы не бойтесь, - продолжал он, заметив, что узница не расположена к разговорам. - Мы выберемся из этой темницы, обещаю. У меня есть опыт в таких делах, я сделаю все возможное, чтобы вызволить вас из этого отвратительного колодца. У меня нет герба, но если бы он появился сейчас, там, несомненно, была бы изображена стальная цепь и оковы. Мне доводилось бывать в подобных местах много раз, и всегда, рано или поздно, находился какой-то выход.
Девушка вздернула подбородок и взглянула тану прямо в глаза. Волосы откинулись в сторону, открывая изящную тонкую шею. Сигмон даже запнулся, - настолько образ красавицы не вязался с грязными одеялами и каменной темницей.
