Александра Лисина - На окраине мира
Ланниец, какое-то время оторопело поизучав ее довольное лицо, издал очень странный звук. Будучи завзятым остряком и балагуром, он неожиданно оценил весь размах развернутой против них войны. Белик, конечно, слегка преувеличил насчет запаха и всего остального, но, кажется, он просто привык добиваться того, что хотел. Всегда. Любыми путями. Вот и вчера один раз намекнул, что, дескать, не намерен терпеть некоторые (признаю, что есть) издержки дальней дороги, но ответа не услышал. Никакого эффекта его прочувствованная речь не возымела. Поэтому он быстро прикинул, как изменить положение, фантастически красиво все обставил, ловко разыграл имеющиеся карты и нашел способ сделать так, чтобы они не только хорошенько умылись, отстирались и сменили одежду, но еще и не взревели ранеными быками, готовыми на сиюминутное убийство. Плюс, не воткнули в него все оружие, что только есть, как бы ни были злы. Ну, потому что слишком растерялись, оторопели и при этом слегка размякли. Потому что именно сейчас были слишком обрадованы избавлением от своих мук, только-только вздохнули полной грудью, отдохнули за пару часов вынужденного ожидания, отоспались, подобрели и... Лакр покосился на недоеденное мясо... как ни странно, почти насытились. А как известно, нет на свете более верного способа успокоить разгневанного мужчину, чем ловко и вовремя его вкусно накормить.
- Ты... - внезапно осознал всю глубину чужого коварства Лакр. - Ты что... специально все ЭТО устроил?!
Белка быстро кивнула.
- И с грязью?!!
Новый кивок.
- Только чтобы мы...?!
- Ага, - покаянно вздохнула она, смущенно порозовев. - У меня нос очень чуткий, не хуже вашего. В Пределах по-другому не выжить. Вот и Курш уже чихать начал, а у меня аж все заложило, когда пришлось вчера поближе оказаться. Я сперва хотел попросить мальчика в болото окунуться и отряхнуться возле вас хорошенько... чтоб, значит, с головы до ног... ну, а потом и случай подвернулся...
- Чудовище! - потрясенно выдохнул ланниец, не делая, впрочем, попыток подняться и, подобно остальным, плавно двинуться в сторону медленно отступающей Белки. - Какое же ты чудовище... ТАК нас подставить!!
- Не, - она шустро отбежала подальше и уже оттуда виновато шмыгнула носом. - Это я вас еще пожалел.
Терг от неожиданности даже остановился, заодно придержав и побратимов. Что значит, п-пожалел? Разве могло быть ЕЩЕ хуже?!
- Вот если б я вас пить эту гадость заставил... да до позднего вечера велел просидеть под этим самым деревом, чтоб даже по нужде нельзя было встать... да еще сказал бы, что грязь надо смывать не простой водой, а лошадиной мочой... или, например, мочой вон того, рыжего... а то и какого-нибудь эльфа с отрубленным ухом и разноцветными глазами... вот тогда бы вы взвыли. А если бы потребовал после этого обмазаться диким медом и потом головы в гнездо с плечами засунуть на минутку, чтоб, значит, получше легко... да и грязь вполне можно было заменить на навоз или какую-нибудь совсем уж отвратительную мерзость... в общем, вариантов полно. Но мне отчего-то показалось, что с вас и без того достаточно. И так одни глаза остались - уставшие, несчастные и пустые. Вот я и пожалел.
Братья ошарашено переглянулись, только сейчас сознавая, насколько близки были к несмываемому позору. И по чьей вине?!
- Ага, - еще раз потупилась она, когда молчание на поляне стало откровенно зловещим. - После этой ночи и целого утра мучений вы б еще не такому поверили. Как миленькие, пошли бы своих жеребцов доить или эльфа одноухого искать. Куда хошь бы мордами ткнулись, лишь бы избавиться от боли. Да еще бы "спасибо" приговаривали. Так что цените, злыдни, что я такой добрый. Иначе быть бы вам умытыми... кхм... не самой лучшей в этом мире жидкостью.
На долгое мгновение на поляне воцарилась оглушительная тишина, в которой побратимы осмысливали страшную правду. У них странно напряглись лица, шумно раздулись ноздри, нехорошо дернулись к поясам руки и совсем напряглись плечи... но лица уже не болели. И не выглядели теми жуткими плюхами, как раньше. Изматывающего душу зуда тоже не было. Совсем. Хотя всего пару часов назад... прав дрянной пацан... они бы на многое согласились, чтобы он него избавиться.
Она замерла, как пугливый зверек при виде сгущающейся над головой тучи. Подобравшаяся, настороженная, внимательно оценивающая каждый вздох, каждый взгляд, каждое движение бровей. Готовая в любую секунду сорваться с места и увернуться от ножа, стрелы или смертоносного заклятия, потому что тишина уже рвалась с неслышным чужому уху звоном. Но...
Лакр неожиданно уронил голову на руки и тихо, со странным облегчением рассмеялся.
- Ну, Белик...
Она слегка посветлела лицом.
- Ну, негодяй... я даже подумать не мог, что меня когда-нибудь, кто-то сумеет ТАК откровенно надуть!
- Кхм, - смутилась Гончая. - Ну, да. Это я умею.
- Честное слово, ценю твои усилия и великие способности творить гадости. Спасибо, что не стал делать из нас полных дураков. Жаль, что сразу не объяснил, в чем дело...
- Я объяснил, - буркнула она, моментально насупившись. - Да только вы не услышали. Вы ж все важные, сильные, Магистр-р-ры... прям, близко не подходи. Того и гляди, укусите. Как бы я по-другому сказал? Никак. Вот и пришлось... как получилось. Но разве я после этого не молодец?
Подметив озорной блеск голубых глаз, Лакр засмеялся громче и махнул рукой побратимам.
- Терг, Ивер, оставьте его в покое. Торос, не дуйся. Просто представь, до чего он мог тебя довести, если сделал все то, о чем сейчас наговорил?
Братья засопели, насупились, зыркнули из-под сведенных бровей. Их так подставили, так нагло изводили, дразнили, измывались, насмехались, бесили...
- Кашу хотите? - вдруг поинтересовалась Белка, невинно хлопнув длинными ресницами. - Я для вас готовил, старался, варил, как для собственной мамы. Ну, так как? Принести? Я быстро, туда и обратно. Вы ж, наверное, не наелись, а она сытная, чудная, питательная... с мя-я-сом...
И вот тогда они все-таки сдались: шумно выдохнули, опустили напряженные плечи, сплюнули, ругнулись, обреченно махнули руками и, поражаясь собственной покладистости, уселись обратно. Не простив, не убив, не попинав дрянного проводника, но, кажется, уже не почти не злясь. Да и что с ним сделаешь, с детенышем? Удавить нельзя. Соревноваться в остроумии - сложно. Обыграть на том поле, где он бог, царь и великий король - вовсе невероятно. Догнать и ударить? Тоже не выход: в следующий раз он наверняка отомстит, и тогда одной грязью на мордах они уже не отделаются. Что удивительно, пацан оказался на диво ловким, неглупым, вертким, с живым умом и изумительной улыбкой, вызывающей искреннее, совершенно неодолимое желание улыбнуться в ответ.
