Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт
Я пробормотал:
– Калека – тоже неплохо. Это не труп. Из калек выходят сервантесы, лойолы и павки корчагины. Пусть среди сынов герцога появится хоть один умный.
Он покачал головой.
– Я сказал, что он успел рассказать о вашей схватке, но не сказал, что его удалось спасти. Он не остался калекой! Умер, ваш меч пробил печень насквозь. И то удивительно, что столько прожил! Теперь у герцога нет больше сыновей. Только две дочери. Были и сыновья, но трое померли в детстве, а двое погибли в войнах. Так что род Валленштейна прервался, чего герцог вам никогда не простит.
– Что сделано, то сделано, – пробормотал я. – Как я понял, ваши товарищи ждут меня?
Он церемонно поклонился.
– Да. И они постараются показать, как бьются рыцари Юга.
Я поднялся.
– С моей стороны будет неучтиво заставлять себя ждать. Уверен, мой конь тоже отдохнул.
Глава 18
Первым выехал рослый и статный рыцарь в блестящих, как солнце, доспехах, красивый и щеголеватый. Он так прекрасно управлял конем, заставляя подниматься на дыбы и так на задних ногах пятиться, поворачиваться, перебирать передними в воздухе, что среди зрителей вызвало бурю восторгов.
Я сказал Псу:
– Сиди и жди! Ни с места, понял?
Он вяло шевельнул хвостом, глаза не отрывались от арены. Мне показалось, что Пес в таком же азарте, как и вся эта чернь, заполнившая стадион. В смысле, холмы и террасы.
Всадник на поле наконец прекратил фанфаронить, маршал подал знак, герольды протрубили, и мы ринулись навстречу друг другу. Я не стал рисковать, направил копье в середину щита противника. Кони с грохотом копыт неслись навстречу, южанин тоже нацелил копье в мой щит, я укрепился в седле, напрягся. Страшный удар, меня приподняло в седле, грохот удалился, а Зайчик, резко сбрасывая скорость, привычно развернулся под крики зрителей.
Мой противник, трижды перекувыркнувшись на земле, легко вскочил на ноги, поймал испуганную лошадь и сам отвел ее на мою сторону.
– Сэр, – сказал он с пылким оживлением, – прекрасный удар! Меня редко заставляют покинуть седло, но никто еще не проделывал это с такой легкостью и с первой же попытки! Это ваш конь, как и доспехи, что пока что на мне. Вы вольны оставить их себе или назначить за них выкуп.
– Я принимаю ваше великодушное предложение, – ответил я. – С моей стороны будет недостаточно учтиво не ответить так же галантно, что не премину сделать со всей возможной и учтивостью. У вас прекрасный конь и прекрасные доспехи, но они вам еще понадобятся, когда грянет mкle€e. Так что с превеликим удовольствием возвращаю их вам без всякого выкупа. Надеюсь, мы еще встретимся там и получим немалое удовольствие от рыцарской игры!
Он поклонился, глаза смеялись.
– Хотелось бы в это верить, сэр. Спасибо за щедрый дар, достойный самого герцога! Но вам придется очень постараться добраться до mкle€e, ибо схватки с вами ждут еще четверо рыцарей из герцогства благородного Валленштейна, а я в отряде, признаюсь, самый слабый из турнирных бойцов!
– Кто слаб на турнире, – отвесил я неуклюжий комплимент, – тот обычно блистает на поле битвы! И – наоборот.
Глаза рыцаря заблестели, я сообразил, что плеснул масла на самое чувствительное место, он гордо выпрямился и сказал с чувством:
– Спасибо, сэр! Вы – наш противник, но все же не могу не пожелать вам победы!
Я отсалютовал полусерьезно-полушутливо, развернул коня и выехал на место старта. На той стороне поля появился, как будто из полосы серого тумана, рыцарь в легких доспехах, на красивом тонконогом коне, больше пригодном для скоростных скачек. Левая сторона прикрыта треугольным гербом с изображением вздыбленного льва, забрало поднято, но лицо я рассмотреть не успел: прозвучал первый сигнал. Всадник опустил забрало, а по второму пришпорил коня и ринулся мне навстречу.
В какой-то миг он даже застал меня врасплох, его тонконогий конь с галопа успел перейти в карьер, наращивая хозяину силу удара, а я чуть замешкался, однако мой Зайчик все понял и метнулся навстречу с такой скоростью, что меня едва не опрокинуло на круп. Мое копье только начало опускаться, впереди и чуть сбоку налетает грохочущий копытами кентавр с выставленным для удара жалом…
Я инстинктивно откинулся назад, по шлему звонко ударило, одновременно руку сильно тряхнуло. Я не оглядывался, пока Зайчик не достиг противоположного края. На поле уже выбежали слуги и оруженосцы. Я пустил коня обратно и с облегчением смотрел, как сбитого подняли и повели, придерживая за плечи. Он бросил на меня странный взгляд, в котором больше изумления, чем страха или боли.
Зайчик развернулся, я снова упер копье в выемку в седле. Нехорошее чувство не оставляло, что-то недоброе как в том, что рыцарь словно бы вышел из облака нечистого пара, так и в его изумлении. Он явно ожидал чего-то иного. Конечно, все надеются выйти победителями, но этот как будто был уверен с самого начала, что я либо вовсе его не увижу, либо обязательно промахнусь…
Маршал взмахнул рукой, герольд протрубил, я пустил коня навстречу третьему противнику. Запоздало ощутил, что надо бы чуть отдохнуть. Это Зайчик у меня железный, а я после этих схваток почти толстовец, но поздно: навстречу несется опытный боец, чувствую седалищным нервом, напрягся, задержал дыхание… Грохот, лязг, меня тряхнуло, но в седле удержался, пронесся мимо орущих трибун к дальнему краю, повернулся и выдохнул с разочарованием: мой противник разворачивается точно так же и уже опускает копье!
На обоих холмах рукоплещут, орут, подбрасывают в воздух головные уборы. Мы сшиблись еще раз, я едва удержался в седле, однако у южанина лопнула подпруга. Он отчаянно хватался за конскую гриву, но седло съехало под брюхо, и он вынужденно покинул поле под сочувствующие крики.
Когда я вернулся на свой край, там уже ждал сэр Смит: на скуле ссадина, бровь разбита, под глазом громадный кровоподтек, но заговорил ликующе:
– Сэр Ричард, вы деретесь просто великолепно!.. Таких противников!.. А какие кони, какие доспехи! Я просто не представляю, что у них за оружейники, что делают такие доспехи…
Я простонал замученно:
– И что в этих турнирах хорошего?.. Я ни за что человека вдарил, и они на меня кидаются, как будто корову украл…
– Укрепитесь духом, сэр Ричард! – воскликнул он патетически. – У вас осталось всего два противника!
– Еще два?
– Только два, – заверил он. – Правда, это сэр Блэкгарт и сам герцог Валленштейн. Вот уж не думал, что старый лев выедет на арену. Видно, здорово вы его разозлили, даже разъярили гибелью его воспитанника, маркграфа Зингерлефта фон Браун де Хельге…
– Хреновый из него воспитатель, – буркнул я. – Избаловал любимца.
