Наталья Колесова - Король на площади
— Что-то в этом роде, да.
— И как же она среагировала? — спросил Силвер с неожиданным для себя любопытством.
Эрик зорко поглядел на него поверх края поднесенного ко рту бокала.
— Не сказать, чтобы принялась тут же лить по тебе горькие слезы…
Силвер невольно усмехнулся.
— О да, этого от нее не дождешься!
— Силвер, — сказал Фандалуччи и сделал глоток. — Когда я вернулся, Эмма плакала.
Король резким движением выплеснул в огонь остатки вина из бокала.
— Да она не только рыдать, еще и на коленях передо мной ползать должна, чтобы вымолить прощение!
— Вот этого ты точно от нее не дождешься.
— Знаю.
— И знаешь, как нужен нам этот союз?
— Эрик, я еще не страдаю старческой забывчивостью!
— Ну, тогда за будущее страны я спокоен! Наш король все знает и все помнит!
— Пусть судьбу княжны решает ее бешеный папаша!
— А кто же решит нашу? — смиренно спросил Эрик.
Глава 4
В которой Эмма переселяется
На следующий день все тот же господин, которого я звала про себя Безликим, потому что назвать свое человеческое имя он упорно отказывался, предложил сопроводить меня на прогулку. Это что-то новенькое! Страж молча ждал у двери, пока я торопливо надевала теплые вещи, боясь, что он (а скорее всего кто-то другой, давший на то разрешение) возьмет да передумает.
Рист гневался. По-другому я никак не могла определить это хмурое небо со стремительно несущимися темными тучами, грозящими ледяными дождями, а то и снегом (просто готовая акварель, только бери и пиши!); хлесткий ветер, налетавший на меня из-за каждого угла и поворота; недолгий, но больно секущий щеки дождь… Казалось, город знает, что я не имею никакого права здесь находиться, и стремится наказать меня за это.
Но даже такой — мрачный, раздраженный, холодный — Рист был мне мил.
Как и его повелитель.
Сравнимый по размерам с Ботаническим, Королевский сад произвел — по крайней мере на меня — такое сильное впечатление, что, несмотря на холод, я готова была бродить здесь часами. Что и делала в сопровождении своего безмолвного и неслышного стража, пытаясь запечатлеть в памяти неторопливо разворачивающийся передо мной великолепный парковый ансамбль: каждую аллею, скамью, скульптуру, пруд, фонтан, беседку. Так как изначально королевский замок строился именно как замок, крепость, здесь не было и не должно было быть пышной лепнины, мраморных кружев, золотых куполов и праздничных фресок — всего того, чем славится знаменитый герцогский дворец во Фьянте. Строгие и четкие линии Королевских садов прекрасно подходят суровому облику дворца… и опять же его владельцу.
Мы поднялись на крепостную стену. Изогнувшись, я исхитрилась протиснуться между зубцов, чтобы окинуть взглядом весь Рист и расстилавшееся до горизонта море. Это была самая высокая точка города, и вид оказался просто ошеломляющим. Ах, если б мне позволили запечатлеть его на холсте или хотя бы на бумаге!
Я не сразу обратила внимание на тянувшего меня за рукав охранника, так что ему пришлось вежливо, но твердо взять меня под локоть.
— Не надо вот так делать, ваше сиятельство, — сказал Безликий столь же бесцветным, как его внешность, голосом.
— Как — так?
— Вы можете упасть, а мне потом отрубят голову.
— Я вовсе не собираюсь падать! — запротестовала я. — Я очень крепко держалась.
— Меня предупредили, что вы весьма… неожиданная особа.
— О!
Видимо, некто — уж не сам ли Кароль-король? — запугал охранника тем, что я могу не только сбежать, но и попытаться покончить жизнь самоубийством. И тем самым превратил Безликого из бдительного сторожа еще и в телохранителя…
— Погода сегодня очень ветреная, вы можете простудиться. Идемте назад.
И он непреклонно повлек меня обратно.
…а вдобавок еще и в няньку…
Я была уверена, что не увижу Силвера до самой моей передачи из рук в руки отцу. И смирилась с этим, хотя и мучилась недосказанностью нашего расставания. Я готова была извиняться перед ним снова и снова — если даже не добьюсь прощения, хотя бы утешусь тем, что сделала для этого все возможное.
Хотя круг лиц, которых я видела изо дня в день, по-прежнему не менялся, моя тюрьма расширилась теперь до границ парка и даже чуть дальше, за пределы дворцовой стены, до террасы, которую Кароль как-то назвал «местом своего отдохновения». Я садилась на скамью и рисовала бухту. Не спеша, фрагментами, детально. Торопиться было некуда, до приезда отца еще не меньше полутора недель, так что я успеваю закончить обещанный когда-то пейзаж.
Тут-то и появился заказчик собственной персоной.
Безликий, традиционно занимавший свой пост у парапета (а вдруг я, такая непредсказуемая, кинусь со стены прямо в столь любимую королем бухту?), встрепенулся и поспешно выпрямился. Я чуть было не обернулась, но, догадавшись по поведению охранника, кто появился, удержалась. Шагов я не услышала, просто ощутила его присутствие. Силвер молча постоял у меня за спиной. Я крепче ухватила кисть, чтобы она не начала дрожать — разбухшее сердце билось в самом горле, перехватывая не только голос и дыхание, но даже и движения.
— Стоит ли теперь утруждать себя этим, ваше сиятельство? — наконец произнес Силвер.
— Я же обещала нарисовать бухту, ваше величество, — сказала я, не оборачиваясь. — И я ее нарисую.
— А вы, конечно, всегда исполняете свои обещания? — Насмешка в звучном голосе. Силвер обошел меня и добавил: — И да, конечно, вы можете не вставать, чтобы поприветствовать короля.
— Спасибо, ваше величество, вы очень добры, — отозвалась я, стараясь, чтобы мой голос звучал столь же ровно и насмешливо.
— Даже сам удивляюсь, насколько! — отозвался он.
Я бросила быстрый взгляд исподлобья. Силвер стоял, опершись обеими руками о парапет, спиной ко мне. Рассматривал свою любимую бухту. Волосы, сегодня не забранные в хвост, рассыпаны по вороту черного камзола; знакомая линия прямых широких плеч; сильные руки, умеющие ласкать и убивать, украшены лишь массивной печаткой. Пальцы начали барабанить по серому камню парапета. Я поняла, что Силвер почувствовал мой взгляд, и опустила глаза, прежде чем он быстро обернулся.
Теперь уже я делала вид, что сосредоточена исключительно на картине. Добавить мазок, макнуть кисть в краску, добавить следующий, слегка отклониться, оценивая результат… Но долго так выдержать не смогла. Я вскинула взгляд: Силвер стоял, прислонившись спиной к парапету, сложив на груди руки. Наблюдал за мной с прищуром и с саркастической усмешкой. Конечно, для него, привыкшего к интригам и играм, я со своим напускным спокойствием и деловитостью была вся как на ладони.
