Сергей Мельник - Танцуют все
И что же делать? А делать нечего, нужно руки в ноги и прямиком к Гансу, да искать эту треклятую бомбу, которой уже осталось по подсчетам примерно четыре дня. В общем, через не могу, и через страх, я должен вылезти из своей раковины, что возможно станет мне еще боком в будущем с такими игроками плечистыми мировой арены.
Моя карета была собрана тут же, и окружена двумя десятками бойцов из моих гвардейцев, очень жаль что вампиров нельзя было провести в город, ох чует мое сердце не лишними они окажутся в дороге.
Активировав Мака на полную катушку, трясся по городским улочкам, ожидая подвоха от всех и от каждого, даже от своих телохранителей, но толи у этого "нечто" ренджеры закончились, толи ему было тупо не до меня, к первому кольцу я подъехал без приключений. Тут же ринувшись в будку на заполнение документов, прося об аудиенции Ганса Гербельта и просто посылая вестового, что бы предупредил де Кервье о моем визите во дворец.
Ожидал я приема по моим меркам целую вечность, причем сразу было видно что дворец стоит на ушах от усиления охраны и чуть ли не у каждого солдата стоит по магу. Это был звоночек, о котором следовало задуматься. Похоже господа разведчики со стороны Финора ждут какого-то особенного гостя, а следовательно владеют информацией о столь странном шпионе работающем на империю. Не один я видимо был знаком с этой незримой тварью скачущей по людям, словно блоха от собаки к собаке.
- Барон Ульрих? - Ко мне вышел сразу десяток здоровенных ребят-гвардейцев в сопровождении аж двух магов. - Прошу вас подойти к этому амулету на предмет сверки вашей личности.
У меня екнуло сердце. Что за амулет? Что он покажет? А вдруг он "запикает" с криком держи вора, это не его тело? Впрочем, бежать уже смысла нет, под пристальным взглядом этих секьюрити. Тяжело вздохнув с волнением и ожидая ежеминутно неприятностей прошел процедуру какого-то простенького сканирования, на всякий случай, записав его на Мака, мало ли может и вправду поможет при бодании с этой тварью?
Но уже через пару минут, я выдохнув все же был впущен внутрь, где меня поджидал небольшой возок тут же покативший по опрятным и ухоженным улочкам этого скрытого эдема.
- Мой мальчик, что стряслось, на тебе лица нет?! - В просторном кабинете с дутыми обшитыми кожей креслами, где за большим темным столом восседал Ганс Гербельт буровя мен пристальным взглядом уже находилась де Кервье, бросившаяся ко мне с расспросами.
- Что это за тварь и как с ней бороться?! - Тут же выпалил я первое, что накипело на душе. - Что бы я не делал я не могу ее поймать, засечь и как-то обуздать, набив хорошенько в профилактических целях жопу, в то время как она постоянно водит меня за нос!
- О чем ты Ульрих? - Бабуля схватилась за сердце, а Гербельт нервно взбрыкнул ногами под столом.
- Прекратите, я же вижу, дворец словно на осадном положении, тут солдат в три раза больше обычного не говоря уже о нескольких сотнях магов! - Я не дожидаясь приглашения, прямо из кувшина стал пить подстывший чай, видимо, дано они тут сидят. - Эта тварь кружит по моему дому день и ночь, она даже в меня забиралась!
Отставив кувшин в сторону, устало "плюхнулся" в кресло, вытягивая ноги.
- Вы даже не представляете, как она меня замордовала. - Я поджал губы. - И да, у меня для вас весьма плохие новости.
- Конкретней. - Ганс грузно поднялся, забрасывая кисти за спину и в задумчивости, подходя к окну.
- Что ж. - Я проводил его взглядом. - Начну с самого начала.
Говорил я долго, спасибо не перебивали, говорил все, начиная с встречи юной Ромашки, на обочине дороги заканчивая своим похищением, а так же теми выводами, что вольно не вольно посетили мою голову.
- На мой взгляд, все же, как бы это не прискорбно звучало, целью станет король, ибо на их месте, поступил бы именно так. - Подвел итог я своей речи. - Бомба уже во дворце, сомнений нет, тут даже другого не дано, так как в связи с готовящимся балом ежедневно могу побиться об заклад, во дворец въезжают и выезжают распорядители по подготовке мероприятия, а вместе с ними сотни слуг, извозчиков, поваров и боги еще знают кого еще. А у меня к вам по-прежнему всего один вопрос, что это за тварь и с чем ее едят? Как вы до сих пор спасались от нее и что в связи со всеми этими событиями мне делать?
Наступила тишина. Тяжелая, гнетущая, без наигранности и фальши, люди принимали решение и эти решения были тяжелы и не легки.
- Ганс. - Нарушила эту тяжесть де Кервье. - Иди. Тебе нужно срочно организовывать людей в бальном зале. Проверь там все и всех, загляни в каждый закуток и угол.
Мужчина лишь кивнул в молчании, покидая свой кабинет, в котором мы с бабушкой Кервье мерили друг друга взглядами.
- Знаешь Ульрих. - Наконец произнесла она. - Вся моя жизнь делится на два этапа. Первая это до встречи с тем, о чем ты спрашиваешь и вторая после. В первой половине своей жизни я была молодой и наивной девочкой, чье сердце наполнялось любовью, мысли витали в облаках, и мне казалось, что весь мир соткан из радуги и золотых нитей. Тот, кто скажет, что так жить нельзя, получит от меня, по самое не балуйся, потому что, именно так и должны жить все нормальные люди во всем мире. Видишь ли, даже по истечению лет, по прошествии сотни тысяч не самых чистых решений для души человека, я по прежнему верю в добро.
- Это похвально. - Вставил я свои пять копеек.
- В прочем ты такой же. - Вернула она мне любезность. - Пачкаясь в крови и нечистотах зла, ты по-прежнему видишь мир в розовых тонах, потому что хочешь верить в добро. Ну да, наверно сейчас будем вести разговор не о тебе.
Она устало поднялась со своего места и позвонила в колокольчик, вызывая слугу, что бы он обновил нам чай.
Случилось это в те самые злополучные дни первой войны с империей. Вальери была совсем еще юна, ей тогда было примерно без малого двадцать лет, впрочем, статус жены и королевы при своем муже она уже имела. Правда статус хоть и немаловажен, куда как больше в то время ее заботило простое женское счастье, а именно любить и быть любимой.
Да эта железная леди тоже была когда-то девочкой, чье сердце замирало в нежных чувствах, когда ее тонкий стан обхватывали сильные и большие руки, любимого ею мужчины отрывая ее, от земли словно пушинку, и так сладко и страстно прижимая к могучей и такой сильной груди.
Вообще насколько я могу судить из опыта жизни, подобная искренность чувств единична и должна расцениваться людьми как подарок свыше, ибо по большой сути все мы в той или иной мере подвержены низменному эгоизму с переплетением других страстей не делающих наш род людской идеалом доброты.
