Василий Головачев Головачев - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ
Юрий Дмитриевич хмуро посмотрел на него, еще раз на Антона, отошел, но уехать не успел. Прибыла еще одна «группа поддержки» во главе с генералом Михайловым. Сергей Артурович прикатил с целой бригадой оперативников и был одет по всей форме — в генеральский мундир и брюки с лампасами, что сразу повысило его статус в глазах омоновцев. Он подошел к майору, командиру отряда, отозвал его в сторонку и несколько минут что-то говорил. Что именно он говорил, какие доводы привел, осталось неизвестным, но на майора ОМОНа это произвело впечатление. Он козырнул, отошел к своим подчиненным, отдал приказ, и через минуту отряд милиции особого назначения расселся по машинам и уехал.
Генерал, прихрамывая, подошел к смущенно улыбнувшемуся Пашину, поздоровался с Гнедичем.
— Конфликтовать с ОМОНом последнее дело, Илья Константинович. Что вы не поделили?
— ОМОН вызвал депутат Козловой, знаешь такого деятеля в Думе?
— Кто ж его не знает, достойный преемник Жириновского и Марычева, такие спектакли устраивает, что любо-дорого посмотреть. В малиновых пиджаках часто разъезжает, либо в лимонного цвета костюмах и в золотых цепях. Значит, тебе посчастливилось с ним познакомиться?
— Не мне, вот им. — Илья кивнул на Антона и бледную Валерию. — Депутату захотелось покататься на речном трамвае, а так как он мужик желания, тут же начал высаживать пассажиров.
— Дальше можешь не рассказывать, все понятно. Твой друг дал отлуп, господин Козловой зело обиделся и вызвал подкрепление. Ладно, поехали отсюда, мне надо быть в другом месте.
— Я лучше к тебе потом заскочу.
— Подбросить?
— У меня машина.
— Тогда до встречи. Не переходи дорогу больше депутатам типа Коленьки Козлового.
Михайлов пожал мужчинам руки и уехал в сопровождении трех неразговорчивых парней в штатском.
— Большой человек, — неопределенным тоном сказал Гнедич, глядя ему вслед. — Меня ОМОН не послушался. Интересно, что он им сказал, чем пригрозил? — Подполковник оглянулся. — Ну что, поехали и мы? А то народ глазеет, как на сбежавших из зоопарка шимпанзе.
— Езжайте, — отозвался Илья. — Мы на своем транспорте.
— Может, отложим поход? Перенесем отправление на день-два? Ты как, Лерочка?
— Я не хочу оставаться в Москве, — твердо заявила Валерия и пошла по тротуару к машине Гнедича, оглянулась через несколько шагов. — До свидания, Илья, Антон, утром я вас жду.
Гнедич посмотрел ей вслед, перевел взгляд на друзей, покачал головой.
— Отличное начало экспедиции получается, господа путешественники. Не нравится мне это. Ну, бывайте, до завтра.
Он догнал жену, усадил в машину и уехал.
Антон поглядел на Илью, и тот, похлопав его по плечу, сказал:
— Не бери в голову, мастер. На твоем месте я поступил бы точно так же. Нельзя допускать, чтобы хамы и бандиты садились нам на голову. Мы не рабы, как писали когда-то в школьных учебниках.
Антон с грустью согласился. Валерия уехала, и мир вокруг опустел. И еще оставались сомнения: стоило ли такой ценой доказывать, что «мы не рабы»?..
ВПЕРЕД И С ПЕСНЕЙ
Ежась от свежего ветерка — утро выдалось холодным и хмурым, под стать настроению, — они погрузили в машины все экспедиционное добро, добытое Ильей за два дня сборов, и заскочили к нему домой попить горячего чаю и кофе.
Тымко был мрачен и неразговорчив, он ничего не знал о событиях прошлого вечера, а Илья сам начинать рассказ не хотел. Антон же и вовсе не собирался общаться с Серафимом без крайней нужды. Так, молча, обмениваясь междометиями и взглядами, они позавтракали и спустились во двор к машинам.
— Едем за Гнедичами, — сказал Илья, залезая в свою красивую «Альфа-Ромео». — Потом за Анжеликой, она ближе всех к Ленинградскому шоссе живет.
— Я могу сразу за ней поехать, — буркнул Серафим. — Встретимся за кольцевой, у заправки.
Илья подумал и кивнул.
— Давай.
Тымко уехал.
Антон посмотрел вслед «Газели», на серое небо, и ему вдруг снова показалось, что кто-то наблюдает за ними исподтишка, словно сквозь занавеску на окне.
— У меня нехорошее предчувствие, — сказал он, залезая в кабину машины.
— У меня тоже, — невесело отозвался Илья. — Но ехать надо, раз собрались. К тому же меня ждут.
Антон понял, что он имеет в виду Владиславу.
Они выехали со двора на Большую Тихоновскую улицу, услышали какой-то тяжкий всхлип и удар, подбросивший машину на амортизаторах, и почти сразу же наткнулись на «Газель», перед которой во всю ширину улицы зиял огромный, еще парящий провал глубиной в метр. Впечатление было такое, будто часть улицы с тротуарами просела в пустоту, асфальт лишь потрескался да пошел буграми и ямами.
На краю образовавшегося котлована уже стояли люди, вышедшие из домов по своим делам в такую рань. Серафим тоже находился здесь, оглянулся, когда подъехала машина Ильи. Лицо его блестело от пота, глаза были круглые и стыло в них суеверное изумление.
— Я еле успел затормозить, — сообщил он радостно и громко, размахивая руками. — Вспомнил, что забыл у тебя свой ножик, начал останавливаться, чтобы развернуться, а впереди как ухнет! Я по тормозам!..
Илья и Антон переглянулись, подошли к «Газели», передние колеса которой остановились буквально в нескольких сантиметрах от края провала.
— Еще одно предупреждение, — хмыкнул Илья.
Антон кивнул.
— Если и дальше все будет происходить в таком же духе…
— Им меня все равно не остановить!
— О чем вы? — неприязненно спросил Серафим. Возбуждение его прошло, лицо приобрело прежнее мрачное выражение.
— Эта ямка возникла не случайно, — кивнул на провал Илья. — Если бы ты не притормозил заранее, машина лежала бы сейчас там, и экспедицию пришлось бы отложить. Нас пытаются остановить любым способом, поэтому придется держаться вместе и реагировать на опасность по-боевому, мгновенно.
— Как такое возможно? Асфальт провалился, наверное, от старости… или от того, что там раньше пустоты были, подземные коммуникации…
— Так ровно он просесть не мог, ему помогли. Ладно, поехали. Будешь следовать за нами. Вместе заедем за Гнедичами и Анжеликой.
Ошеломленный Тымко почесал в затылке, оглянулся на котлован, и до него, очевидно, дошло, какой опасности он избежал. Изменившись в лице, Серафим забрался в кабину и дал задний ход.
На пути к дому Валерии больше никаких сюрпризов не случилось. Тымко держался сзади, как привязанный, и вел «Газель» дисциплинированно, без обычного ухарства, ошарашенный не тем, что перед его машиной внезапно провалился асфальт, а отсутствием последствий, то есть тем, что катастрофы не произошло.
