Евгений Щепетнов - Звереныш
Те же, кто его ненавидит, мечтают подняться и набить морду "герою", мечтают занять его место в иерархии небольшой стаи волчат, и тогда тоже будут поднимать свой уровень! А разве не это является задачей каждого учителя?
Вот только никто не спросил, каково это "образцу" — быть объектом поклонения и ненависти.
Адрус ни с кем не дружил. Он не испытывал тяги к установлению более близких отношений — вообще, никакой. Это было странно, но укладывалось в рамки его безумия. Зачем безумцу, одержимому, друзья? Он сам по себе, он самодостаточен, ему не нужны друзья, чтобы почувствовать себя сильнее. Он и сам сила!
И кроме того — чутье Звереныша говорило: "Стоит тебе с кем-нибудь подружиться, и они используют это против тебя!" Тот, кто дружит, становится слабее, ведь его слабое место — друзья. Звереныш не мог позволить себе быть слабым. В этом страшном мире ценят только силу и жестокость, так надо стать самым сильным, и самым жестоким, чтобы победить всех сильных и жестоких! Если ты живешь среди демонов, надо стать главным демоном, чтобы сожрать остальных.
После Ритуала, после того дня, когда новичков ломали, заставляя привыкнуть к мысли что им придется убивать, и убивать без разбора тех, на кого им укажут, Щенки успокоились, повеселели, расслабились. За недели спокойной жизни забылась кровь, смерть, невзгоды. Но Звереныш знал, что это спокойствие обманчиво. Он именно знал — не размышляя на эту тему, не приводя никаких аргументов — просто осознавал, что люди, устроившие страшную экзекуцию продолжат свое дело, чтобы закрепить достигнутый результат. И это будет сделано не раз, и не два, а много, много раз, пока каждый из учеников раз и навсегда усвоит эти уроки и превратится в неразмышляющего, бездумного, верного убийцу, совершенное оружие в руках Императора. И высшая степень подчинения, когда ты по приказу императора убиваешь даже не себя, нет, того, кто ближе всех на свете — отца, мать, и.друга.
Насчет родственников у Щенков было слабовато, а вот друзей, заведенных тут, в Школе, уже хватало.
— Полупсы сегодня в город пойдут! — Лебель цыкнул сквозь зубы, проследив, как плевок пролетел рядом с полосатой мухой, зависшей возле лица Саргуса, развалившегося рядом, на траве — Я бы тоже сходил!
— Эй, эй — ты чего расхаркался! — возмутился Саргус, вытаращив глаза — Совсем обнаглел! Звереныш, тресни его по башке! Ты все равно сумасшедший, тебе ничего за это не будет!
— Не мешай. Он изучает историю Империи! — хмыкнул Лебель — Он на нас плевал!
— Я вижу, что это ты на нас плюешь! — не унимался Саргус — Вот все-таки дурной ты парень, Лебель, и глупый! Вот чего бы ты делал в городе, если бы пошел туда?
— Купил бы чего-нибудь вкусненького на рынке. Потом бы в бордель пошел! А чего еще-то? Эй, Адрус, а ты бы что в городе делал? Пошел бы в бордель? Эй, Звереныш! Вот же статуй демонов, а? Ну чего ты молчишь все! Поговори с друзьями, неужто неохота с друзьями потолковать! Брось ты эту дрянь! Тьфу!
— Не трогай ты его.он не в себе. Пусть читает. Ну вот.согнал парня! Иэххх. Вот надо тебе было, а? В кои века он с нами решил посидеть!
— Мда.а я что? Я просто хотел поговорить.я что, гнал его? Слушай, ты же в одной с ним деревне жил, он что, всегда был ненормальным? Ну.я имею в виду, он всегда как-то отличался от остальных парней?
Саргус задумался, сорвал травинку и задумчиво покачал головой:
— Не-а.парень, как парень. Ни с кем особо не ругался, пару раз дрался, ну...так, немного, с соседским мальчишкой. Рыбачил с отцом. Ничего особенного! Семья правда у них немного странная.была. Убили их всех. Как и моих.
— И моих. — Лебель скривился, тяжело вздохнул — Странно так все! Подумаю об Императоре, представлю себе его лицо, и.мне хочется сделать для него все на свете! У меня руки начинают трястись, как я его люблю! Ты знаешь, я и отца с матерью так не любил! Никогда! А ведь это отсюда приплыли рабовладельцы, это они сделали так, чтобы мы оказались здесь, убили моих родителей.а теперь как подумаю об этом, и мне кажется, что.не могу объяснить.как бы это лучше сказать.ну что это для блага Империи, для блага Императора. И что это правильно! Ты представляешь?! ЭТО правильно?! Как так может быть?! Ну — как?
— У меня то же самое. И понимаю, что это магия, а сделать с собой ничего не могу. Прикажет — я себе глотку перережу! Точно это знаю, уверен. Магия, да!
— Я вот подумал как-то.пойду в город, когда меня отпустят, как полупсов, и.сбегу! А что? Убегу куда-нибудь подальше, небось не найдут! И знаешь, что было?! Я чуть сознание не потерял! У меня так голова заболела, меня затошнило, я чуть не сдох! Помнишь тогда, на тренировке — я еще по башке мечом получил?
— Помню. Я думал, ты просто зазевался.
— Какое там — зазевался! Мы как раз блок отрабатывали, от удара сверху, я и задумался, мол, сбегу, при первой возможности, обучусь всему, и сбегу! И тут меня как мешком с мукой по башке — рраз! У тебя не было такого?
Саргус покосился на приятеля, помолчал, будто решаясь, и воровато оглянувшись по сторонам, кивнул:
— Было. Честно сказать, я и сам подумал то же самое. И меня тоже стукнуло по голове! Я думал, это от того, что нас загоняли по полосе препятствий, вот. Перетрудился. Думал это только у меня такое. Не хотел никому говорить — мало ли.страшно. Накажут. Или выгонят. Продадут на рынке — неизвестно, куда еще попадешь. В шахту какую-нибудь. Местные говорят — все точно, три-пять лет самое больше, и трупы. Долго под землей не живут. Вот. Как думаешь, почему это случается, как про побег подумаешь?
— Да ясно все, я теперь понял — Лебель вздохнул — Магия. Это сильнее цепей. Если мы сбежим, то нанесем ущерб Императору. А мы не можем ему навредить, не хотим. И вот когда мы хотим сбежать, мечтаем сбежать, и одновременно любим Императора, не хотим сделать ему зло, тогда и получаем "мешком" по башке. В общем — о побеге не стоит и мечтать.
— Интересно, а если Император умрет? Да живет он вечно! Мы освободимся от цепи? Неужели им придется заново нас заколдовывать?
— Сомневаюсь. Точно не знаю, но учитель что-то говорил про это дело, помнишь? Мол, служим мы не человеку-императору, а Императору, символу Государства. Я тогда не понял, что это такое, но запомнить запомнил, думаю — потом спрошу. И забыл. А сейчас вспомнил. Хотел у Адруса спросить. Он хоть и сумасшедший, но умныыый! Как учитель. Ага.
— Ты чего его все достаешь? Он как-нибудь обидится, и так тебе врежет! Пожалеешь!
Лебель с улыбкой покачал головой:
— Не врежет. Я ведь любя! Он мне нравится, хоть и спятил. Обидно немного.я к нему всей душой, а он плевал на меня! Сам по себе! Ни с кем не дружит, ни с кем не ругается. Встал, ушел, и все. Себе на уме! Он не станет меня бить — знает ведь, что я за него. Он так-то хороший! Заметь — набрасывается если только кто-то первый на него лезет, оскорбляет, или бьет. А так никого не трогает, не обижает, а ведь мог бы.
