Ольга Пашнина - Лгунья
— Это что? — едва сдерживая гнев, спросила я.
— Хотела заставить его показать, что он там нашел, — нехотя признала Кайла. — Портер меня толкнул, и я вписалась в лепнину затылком.
— Понятно, — протянула я, успокаиваясь. — Вызови Герберта. Он у себя в конторе. Пусть срочно идет в управление и разбирается, что там происходит. Сама ложись отдыхать, не хватало нам еще сотрясения.
— А ты? — спросила Кайла.
— А я буду думать, что делать дальше. Портер мстит нам, считая, что мы виноваты в исчезновении магии Хейвен и ее убийстве.
— Ну, — Кайла бегло оглянулась на Нину и прошептала: — Мы и вправду виноваты. Но почему Ким? Она была маленькая!
— Потому что она — единственное, что мы обе любим, полагаю.
Что ж, в этом было разумное зерно. Но у Портера не может быть доказательств, что Ким убила Эмили. Хотя бы потому что Ким стояла с нами. Быть одновременно в двух местах — это слишком.
* * *Мы просидели в неизвестности до самого вечера, получив от Герберта только одну записку: «Ждите и не высовывайтесь». Кайла так и не ушла спать, бледная и осунувшаяся, сидела в гостиной в сгущающихся сумерках. Свет никто из нас не зажигал.
— Нина, иди домой, если нужно, — когда стало ясно, что ужинать сегодня мы будем вряд ли, сказала я. — Завтра утром будет видно, что и как. Сегодня не нужно нам готовить.
Экономка ушла, а мы с Кайлой и Диналией остались в одиночестве. Не знаю, сколько времени прошло, как долго мы просидели в молчании. Но когда раздался звонок в дверь, обе подскочили. Кайла первая бросилась открывать.
— Вам письмо, миледи, — произнес юношеский голос.
От Герберта. Я поднялась. Если прислал письмо, значит, все еще там и вытащить Ким до сих пор не получилось. Кайла бросила посыльному монету и буквально захлопнула дверь перед его носом, сразу же начав вскрывать письмо.
— Ну? — поторопила се я, видя, как Кайла стремительно бледнеет.
— Портер переводит Ким в тюрьму Даркфелла на основании возможного давления с нашей стороны. Герберту отказали в том, чтобы быть ее адвокатом, но он поедет туда и разберется на месте.
— Ничего не понимаю… что за бред? Они не имеют права судить ее в другом месте! Она живет в Хейзенвилле, убийство было на территории Хейзенвилля, ее арестовали на территории Хейзенвилля!
— Не знаю… — Кайла совсем растерялась. — И что будем делать?
— Пойду разбираться. Если Герберт не может с этим справиться, я ему помогу. И знаешь, мне все сильнее кажется, что он нам не помогает. Оставайся дома на случай, если кто-то вернется.
Я уже вышла на улицу и направилась к воротам. Экипажей поблизости не было, но Хейзенвилль город небольшой, двадцать минут — и я на месте. Подстегиваемая злостью, наверное, управлюсь даже раньше.
* * *Я влетела в управление стражи так, что перепугала паренька, отвечавшего за прием посетителей. К счастью, во мне еще не умер здравый смысл, поэтому я вежливо улыбнулась и заговорила лишь тогда, когда отдышалась.
— Извините, пожалуйста, а не подскажете, у кого я могу узнать насчет свидания с заключенным.
Парень улыбнулся мне в ответ. Он явно недавно здесь работал. Во-первых, не знал меня. Во-вторых, нервничал и терялся.
— У меня можете, миледи. Как зовут заключенного?
— Кимберли Кордеро.
Парень нахмурился, быстро сверился с каким-то листком и покачал головой.
— Нет, простите, но такой заключенной нет.
— Проверьте, пожалуйста, еще раз. Ее, возможно, куда-то перевели? Ее арестовали сегодня утром.
— Боюсь, это совершенно невозможно. Сегодня утром арестов не было.
— Что? — Я замерла, подумав, что ослышалась. — А… детектив Портер?
— А что детектив Портер? — не понял парень.
— Где он сейчас? Мне нужно с ним увидеться.
— Боюсь, леди, и это невозможно. Детектив Портер взял месяц отпуска.
И вот тут я окончательно поняла, что ничего не понимаю, а земля уходит из-под ног. Портер в отпуске? Не было задержаний? Но Ким увели и якобы переводят в Даркфелл. Об этом сообщил Герберт…
Единственное рациональное объяснение — Герберт и Портер работают вместе. А что, довольно логично и удобно, кстати. Остаются неизвестными мотивы.
Я вышла на улицу, совершенно растерянная и разбитая. Что делать? К кому обращаться? Это, наверное, похищение, но я даже не представляю, к кому идти. Явно не к этому пареньку.
Не давая себе шанса передумать, я ускорила шаг, пока не оказалась в той части города, где зазевавшихся прохожих было меньше. Я не носила с собой оружия за исключением револьвера и долго искала что-то острое. Наконец решила, что шпилька из косы подойдет. Волосы рассыпались по плечам. Можно себе представить, как я выгляжу со стороны. Натуральная ведьма.
Заколку пришлось заточить, и я немного перестаралась. Острая грань с легкостью рассекла нежную кожу ладони. Я поморщилась от боли, алые капельки покатились вниз, к запястью. Я сжала кулак, кровь закапала на дорогу и зашипела, испаряясь.
Закрыла глаза, сливаясь с болью, настраиваясь на сестру. Кровь капала, ее запах вел меж узких городских улочек, искал родную кровь. Я не сразу увидела перед глазами картинку, а когда увидела, не сразу узнала. Маяк… тот самый, куда вел нас аноним, тот самый, где была убита Эмили.
Иллюзия пропала, я открыла глаза. Маяк? Что Ким делает на маяке?
Рану прижигала уже на ходу. На улице стремительно темнело, яркие звезды подмигивали с абсолютно черного неба. Луна, скрытая облаками, стремительно росла. Еще пара дней, и будет полная.
Я шла по следу, слабо понимая, чем это может грозить. И с каждым шагом мне казалось, что я лишь приближаю что-то очень плохое. Но бросить все и обратиться за помощью я уже не могла.
Маяк был безмолвен. И выглядел точно так же, как в ту ночь. История повторилась, но в этот раз я была одна. Ни Кайлы, ни Ким… и фантома тоже нет. На этот раз враг реален, и это детектив Портер. А еще, возможно, Герберт, но об этом думать не хотелось, ибо каждая мысль о его предательстве вызывала боль.
Я старалась ступать бесшумно, держась в тени деревьев. Приближалась к маяку, держа наготове заряженный револьвер. Чем ближе я подходила, тем яснее слышались голоса. И я сразу узнала голос Ким, тихий и испуганный, в котором звучали слезы. А еще голос Портера, изменившийся до неузнаваемости, сочащийся ненавистью.
— Прыгай! — рявкнул он.
Ким что-то тихо ответила, я не расслышала.
— Нет, милая, — продолжил Портер, — поздно плакать, поздно умолять. Она тоже просила не трогать ее, да?! Она тоже не хотела того, что ты сделала!
— Я ничего не делала! — в истерике выкрикнула Ким и сорвалась на рыдания.
