Терри Гудкайнд - Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров
— Может, в другой раз. Свободна.
Она вытерла ладонью нос.
— Слушаюсь, магистр Рал.
Райна тихонько прикрыла за собой дверь. Ричард снова уселся на стул и отбросил со лба волосы. Скрежеща зубами, он пальцем крутил и крутил на столе дневник Коло. Пока он искал деревья, Кэлен чуть не погибла. Потому что люди, которые должны были ее охранять, следовали своему распорядку.
Ричард содрогнулся при мысли, что бы он сейчас натворил, если бы к его гневу присоединилась и магическая ярость Меча Истины. Впрочем, даже с мечом в руке он еще ни разу не пребывал в таком бешенстве.
В голове у него с издевательской настойчивостью крутились слова пророчества, высеченного на стене ямы.
Тихий стук в дверь прервал его размышления. Этого стука Ричард ждал уже давно. Он знал, кто пришел.
— Входи, Кара.
Высокая светловолосая Кара проскользнула в дверь и прикрыла ее за собой. Головы она не поднимала. Такой несчастной Ричард ее ни разу не видел.
— Можно с вами поговорить, магистр Рал?
— Почему ты в алой одежде?
Прежде чем ответить, она судорожно сглотнула.
— Это… Так положено у морд-сит.
Ричард не стал требовать объяснений. На самом деле его это не интересовало. Именно Кара была основной причиной его ярости.
— Хорошо. Что тебе нужно?
Кара подошла к столу и остановилась. Плечи ее поникли. Голова у нее была забинтована, но Ричард уже знал, что рана не опасная. Судя по кругам под глазами, Кара не спала всю ночь.
— Как себя чувствует Мать-Исповедница?
— Когда я оставил ее, она отдыхала. Но она поправится. Ее раны не так серьезны, как могли бы быть. Учитывая все, что случилось, ей просто повезло, что она осталась жива. Учитывая, что прежде всего она вообще не должна была спускаться к Марлину, учитывая, что я запретил вам обеим допрашивать этого человека.
Кара прикрыла глаза.
— Магистр Рал, это полностью моя вина. Это я уговорила Мать-Исповедницу. Мне хотелось допросить Марлина, а она настаивала, что этого делать не нужно, как вы велели.
Не будь Ричард так зол, он бы рассмеялся. Даже если бы Кэлен не рассказала ему, как все было на самом деле, он достаточно хорошо знал свою невесту, чтобы понять: слова Кары — чистой воды выдумка. Но он знал и то, что Кара не приложила никаких усилий, чтобы отговорить Кэлен.
— Я думала, что полностью контролирую его магию. Я ошиблась.
— Я велел вам держаться от него подальше?
Кара кивнула. Плечи ее опустились. Ричард в гневе ударил кулаком по столу.
— Отвечать! Разве я не подчеркнул особо и персонально для тебя, что запрещаю вам обеим спускаться вниз?!
— Да, магистр Рал.
— Мой приказ можно было истолковать как-то иначе?
— Нет, магистр Рал.
Ричард откинулся на спинку стула.
— Это была ошибка, Кара. Понимаешь ты это? Не в том, что на самом деле ты его не контролировала, это выше твоих возможностей. Но ты решила пойти вниз. Вот в чем твоя ошибка. Я люблю Кэлен, и для меня дороже нее нет ничего ни на этом свете, ни даже на том. Я доверил тебе защищать ее.
Бьющие в окно лучи солнца играли на ее алой одежде, как на осенней листве.
— Магистр Рал, — едва слышно проговорила Кара, — я полностью признаю всю тяжесть своего проступка и знаю, что это значит. Магистр Рал, могу я просить о милости?
— Какой?
Кара упала на колени и, низко склонив голову, протянула ему дрожащими руками свой эйджил.
— Могу я сама выбрать себе казнь?
— Что?!
— Морд-сит на казнь всегда надевает алые одежды. И если она раньше верно служила, ей позволяется самой выбрать, как умереть.
— И каков же твой выбор?
— Мой эйджил, магистр Рал. Я знаю, как велика моя вина перед вами: я допустила непростительную ошибку. Но в прошлом я с честью служила вам. Разрешите, пусть я погибну от своего эйджила. Это единственное, о чем я прошу. Бердина или Райна сделают это. Они знают как.
Ричард обошел вокруг стола. Присев на край, он посмотрел на склонившуюся перед ним морд-сит и скрестил на груди руки.
— Отказано.
Она всхлипнула.
— Могу я спросить… Что выберет магистр Рал?
— Кара, посмотри на меня, — мягко приказал Ричард. Она подняла залитое слезами лицо. — Кара, я очень разгневан. Но как бы я ни был зол, я никогда — слышишь — никогда не отдам приказ казнить кого-то из вас.
— Это ваш долг. Я виновата перед вами. Я ослушалась вашего приказа, и та, кого вы любите, едва не погибла. Я допустила непростительную ошибку.
— А я и не знал, что бывают непростительные ошибки, — улыбнулся Ричард. — Нельзя простить предательство, но не ошибку. Если бы людей казнили за ошибки, то, боюсь, я сам давно уже был бы покойником. Я ошибаюсь на каждом шагу. И часто очень серьезно.
Глядя ему в глаза, Кара покачала головой.
— Морд-сит всегда знает, когда заслуживает казни. Я ее заслужила. — В ее голубых глазах Ричард увидел стальную решимость. — Или меня казните вы, или я сама оборву свою жизнь.
Ричард помолчал, взвешивая силу чувства долга, на котором воспитывались морд-сит, и силу безумия в этих голубых глазах.
— Ты хочешь умереть, Кара?
— Нет, магистр Рал. С тех пор, как вы стали нашим магистром Ралом, — не хочу. Но именно поэтому я должна умереть. Я подвела вас. Жизнь и смерть морд-сит определяется кодексом верности их господину. Ни вы, ни я не в силах этого изменить. Моя жизнь кончена. Вы должны меня казнить, или я оборву ее сама.
Ричард понимал, что она не разыгрывает спектакль, чтобы вызвать жалость к себе. Это не в привычках морд-сит. Если он каким-то образом не изменит ее взгляд на вещи, она выполнит обещание.
Осознавая неизбежность единственного выбора, который у него был, Ричард сделал мысленный скачок из здравомыслия в безумие, в котором пребывала часть разума этой женщины и, как он сильно опасался, часть и его собственного разума.
Бесповоротное, как биение сердца, решение было принято.
Ричард достал меч, и мышцы сразу налились силой. Комната наполнилась чистым звоном стали.
Это простое действие освободило магическую ярость меча. Врата, ведущие в мир смерти, открылись. Как всегда, возникло ощущение, будто он вдохнул горький ветер. Ярость взметнулась клубами.
— Тогда твоим судьей и палачом будет магия, — сказал Ричард Каре.
Она зажмурилась.
— Смотри на меня!
Ярость меча бушевала в нем, увлекая его за собой. Ричард с трудом сохранял над ней власть — так было всегда, когда он освобождал этот магический гнев.
— Смотри мне в глаза, когда я буду тебя убивать!
Кара подняла взгляд. Брови ее страдальчески искривились, по щекам ручьем текли слезы. Все хорошее, что она сделала, ее храбрость перед лицом любой опасности, все жертвы, на которые она пошла во имя долга, сведены на нет этим проступком. Ей даже отказано в чести принять смерть от собственного эйджила. Но только из-за этого, только из-за того, что ей отказали в последней милости, она сейчас плакала.
