Кассандра Клэр - Draco Veritas
- В каком-то смысле, Северус, — кивнул Дамблдор и взглянул на Гарри. — Ты осознаёшь, как твоё решение отразится на мистере Малфое?
Гарри прикусил губу и кивнул.
— Если Драко решит принять зелье, я тоже его приму, — уступил он. — Чтоб никто не ушёл обиженным.
Теперь все смотрели на Драко. Тот, держа флакон в руке, молчал. Из-за плохого освещения Гарри мог видеть лишь светлые волосы да очертания подбородка — он не осознавал, что слизеринец улыбается, до тех пор пока Драко не поднял голову и не взглянул на него в упор.
— Знаете, я что-то всякими противоядиями-противозельями по горло сыт.
И с этими словами он поставил флакон на стол, рядом с флаконом Гарри.
* * *
Снейп, если так можно выразиться, остекленел от ужаса.
— Драко, это не серьёзно…
Однако выяснилось, что Драко был вполне серьёзен, равно как и Гарри. Оба стояли на своём, и пока бушевал Снейп — а выстоять оказалось непросто, — и пока Дамблдор смотрел на них с задумчивой озабоченностью, что оказалось непросто вдвойне. В конце концов, зельевар умолк в безмолвном негодовании, а Дамблдор поднялся, набросив на плечи дорожную мантию.
— Что ж, — сказал он, — вы приняли решение. Я его уважаю.
— Спасибо, директор, — с облегчением выдохнул Гарри.
Драко промолчал. Проходя мимо, Дамблдор легко коснулся его плеча и что-то тихо сказал. Гарри не услышал, а Драко слабо улыбнулся и кивнул в знак согласия. Минуя Гарри, директор и ему положил руку на плечо и тихо, чтобы слышал только тот, кому это адресовалось, заметил:
— Пусть это станет первым мудрым решением из множества тех, которые ты ещё примешь, Гарри Поттер.
Снейп, собиравший свои вещи включая два флакона, без слов последовал за директором, но замер в дверях и вдруг развернулся, вперив пронзительный взгляд в Малфоя:
— Я буду держать зелье под рукой. На случай, если ты изменишь своё решение, Драко.
— Спасибо, — вежливо — как всегда со Снейпом, вежливо — поблагодарил тот. — Не думаю, что я захочу его принять, но всё равно спасибо, профессор.
Зельевар медленно покачал головой. Его узкие губы гневно подёргивались.
— Итак, — мрачно заметил он, — значит, отныне и навсегда ты готов стать тенью Гарри Поттера? Это все твои желания?
Драко повернулся к нему и сцепил руки за спиной. Сейчас, на фоне окна с величественным малфоевским гербом, он наверняка напоминал Снейпу Люциуса в молодости — напоминал бы, если б губ не касалась тень юмора, коим Люциус никогда не обладал, и если б глаза не наполняло тихое принятие себя, которое за всю жизнь так и не сумел обрести Люциус.
— Готов. Или этого недостаточно?
Снейп нахмурился и, больше не добавив ни слова, вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.
— Кажется, он тебя недолюбливает, — заметил Драко.
— Угу, вечно я подворачивался ему не под ту руку… Правда, потом мне показалось, будто дело пошло на лад… Но теперь всё опять испортилось.
— Никогда-то ты не умел грамотно подмазываться, оттого и страдаешь, — слизеринец поднял голову и передёрнул плечами. — Терпеть не могу это место. Позавтракать, опять же, не дали. Назад в кухню?
— Обожди секунду. Я кое о чём хотел тебя спросить, но нам помешали.
Драко, уже на полпути к выходу, с удивлением развернулся:
— Ну?
— Ты говорил, что собираешься отправиться в кругосветное путешествие. И планов менять не собираешься.
Драко медленно кивнул:
— Ну.
— Скажи, а ты не против, если я поеду с тобой? Я кроме Англии мира вообще не видел. Погоня за Тёмным Лордом, когда мы чуть не померли от голода и холода, не в счёт.
Драко начал улыбаться:
— Хочешь пожить в местечках поприличней, чем холодные-голодные курятники на просторах занесённой снегом Восточной Европы?
— Хочу увидеть всё, что можно увидеть. И увидеть это вместе с тобой, — он помолчал и добавил: — Лучшего ничего и придумать нельзя.
Забрезжившая было улыбка Драко стала улыбкой самой настоящей — он просиял, словно в нём зажёгся свет.
— К твоему сведению, через неделю я уезжаю. Успеешь упаковаться, как думаешь?
— Да я к завтрашнему утру соберусь. На кой тебе неделя?! Что ты собираешься с собой везти?
— Шутишь, что ли? Мне нужно встретиться с портным, подготовить одежду — дорожную одежду, разумеется. Потом продумать маршрут — а это, знаешь ли, не только булавки в карту втыкать. Надо ещё кое-чего подкупить — пойдёшь завтра со мной в Диагон-Аллею, там появилась новейшая колдокамера, которую я просто обязан иметь: она делает снимки, запоминает направление, так что ты никогда не потеряешься, и даже суп варит. Суп, правда, так себе, но, думаю, они над этим делом ещё поработают. И…
— Я так понимаю, это знак согласия. Значит, мне можно с тобой?
Драко не сдержал улыбки. Вернее, ухмылки во весь рот, если к нему вообще возможно применить подобное выражение.
— Ты спас мир. Так что можешь ознакомиться с тем, что, собственно говоря, спас.
* * *
В итоге Гарри даже порадовался, что между свадьбой и отъездом оказалась целая неделя. Гости медленно разъезжались из Имения: на следующий день отбыли в Нору Уизли, остался только Рон, захотевший побыть ещё немного с Гарри и Гермионой. Осталась и Блэз, и их с Роном частенько видели разгуливающими по просторам Имения. Она, вне всяких сомнений, обменивалась совами с Джинни, хотя по поводу ответных посланий держала язык за зубами. Драко получил одну-разъединственную неподписанную открытку с морским пейзажем. Он рассмеялся и, сложив, сунул её в карман.
Пока Гермиона в шезлонге готовилась к учёбе в Корнуэлле, Рон, Драко, Блэз, Гарри и частенько присоединявшиеся к ним Сириус и Ремус играли на поле за домом в квиддич. Как-то поутру Гарри с Драко отправились в Диагон-Аллею, где последний скупил всё, что попалось ему на глаза, включая пробковый шлем, и Гарри поклялся, что любой ценой сделает фото, если хоть раз увидит его у Драко на голове. А как-то днём Драко взял Terminus Est и пошёл в отцовскую гробницу, где, завернув меч в ткань, его и оставил. Его сопровождал Сириус, и по возвращении Драко выглядел так, будто сбросил тяжкое бремя. К нему подошёл Рон, они поговорили — цивилизованно и вполне осмысленно, правда, никому не обмолвились, о чём таком разговаривали.
Дни текли, неспешные и золотые, заканчиваясь вечерними пикниками, фламинговым крокетом или же просто — лежанием на земле в ожидании зажигающихся одна за другой звёзд. Ночи Гарри проводил с Гермионой. Они больше не говорили о будущем. Разве что о прошлом, и то совсем немного, теперь оно казалось сказочным и практически совершенным — как практически совершенна жизнь, если в конце не ждут страдания. Как идеальна она, когда не гнетут воспоминания.
