Александр Розов - Дао Кенгуру
В этот момент послышалась отборная ругань. Один из канадских бойцов решил пройти немного пешком вглубь зарослей, но отскочил назад и принялся вытаскивать колючки, наподобие кактусовых, впившиеся ему в руки. На кустах тут были не только цветы…
– Это «драконовый бамбук», – невозмутимо ответил Бокасса на невысказанный вопрос канадского майора, – такое специальное растение, генетически спроектированное, чтобы быстро создавать живые изгороди.
– Черт! – буркнул капитан Бэбкок, командир первой канадской роты, – это ваше растение похоже на живую спираль Бруно! Какого хрена вы его тут вырастили?
– Ну, – флит-лейтенант улыбнулся, – foa так решили. Позитив, цветочки красивые.
– Да уж, позитив… – проворчал майор Уоткин, бросив взгляд на своего бойца, неудачно пообщавшегося с местной разновидностью садово-декоративной флоры. – Это чертово растение хотя бы не ядовито?
– Ну, как вам сказать? У него среди предков были кактусы рода Эхинопсис…
– …Про кактусы заметно по иголкам, – ввернул Бэбкок.
– …И, – договорил меганезиец, – он содержит галлюциногенный алкалоид мескалин.
– А, я знаю! – обрадовался лейтенант Черри, командир второго взвода первой роты, – У Кастанеды в «Икстлане» как раз про этот мескалин, по-ацтекски – пейотль!
– Так точно, – подтвердил Бокасса, – хотя, Кастанеда, как и ацтеки, получал пейотль не из эхинопсиса, а из лофофоры, другого кактуса, маленького, круглого и не колючего.
– Лучше бы вы здесь эту лофофору выращивали, – прокомментировал лейтенант Дэфф командир первого взвода, – а то, блин, какой-то у вас хреновый Икстлан получается.
Меганезийский флит-лейтенант грустно покивал головой.
– Да, зверски жаль, что вас тогда не было рядом, чтобы подсказать.
– Минутку, – сказал майор Уоткин, – а в иголках этот галлюциноген тоже есть?
– Да, – Бокасса кивнул, – в иголках-то этот галлюциноген и концентрируется. Поэтому, лучше бы вам на время забрать у этого вашего бойца оружие, и приглядеть за ним. В обычном смысле мескалин безвреден, но если что-то привидится, то человек может от испуга начать стрелять в призраки, а попасть в кого угодно. Ну, вы меня поняли.
– Еще как понял, – подтвердил Ричард Уоткин, – Эй, Дэфф, немедленно забери у Кэнни автомат, пистолет и десантный нож. Черри, залезь в Интернет и найди мне все про этот гребаный мескалин, или пейотль, мать его…
Капитан Бэбкок коротко кивнул в знак полной поддержки решения командира, а потом спросил у меганезийского флит-лейтенанта.
– А как вы на мотороллерах выехали из дома, и как собираетесь вернуться туда?
– Так, я же объяснил: через портовый терминал.
– Да, – канадский капитан снова глянул на ансамбль из десятка бетонных квадратов на толстых сваях в ста метрах от берега, – а как добраться до этого терминала?
– На сампане, – ответил Бокасса, – видите у ближнего причала их несколько штук?
– Вижу, – сказал Бэбкок, глядя на простые индокитайские лодки-плоскодонки, имеющие габариты, как у автобуса. Но в Индокитае сампаны собирают из досок, а здешние были, кажется, отштампованы целиком из какого-то материала, похожего на пластмассу.
– Прекрасно, – прокомментировал Уоткин, – вот что, флит-лейтенант, мне надо в город.
– Вы уже в городе, майор. Формально, весь моту Вале, это территория города Лантон.
– Тогда, я скажу иначе: мне надо встретиться с мэром. Его зовут Ксиан Тзу, не так ли?
– Да, – Бокасса кивнул, – мэра зовут Ксиан Тзу. А почему вы думаете, что мэр захочет встретиться с вами? Непохоже, чтобы вы заранее с ним договаривались.
– Ладно, я поставлю вопрос так: вы можете позвонить мэру по поводу меня?
– Я могу позвонить дежурному референту мэра, если вас это устроит, майор.
– Хорошо, флит-лейтенант, звоните референту.
…
Ожидая результатов звонка референту мэра Лантона, майор Ричард Уоткин перебирал в памяти все, что ему известно об атолле Тинтунг и о Лантоне. Получалось не так много.
У атолла Тинтунг треугольная лагуна со стороной 6 км. Лагуна окружена коралловым барьером, на котором три крупных острова: южный Мотуко, северный Вале и западный Катава. Крупные – это около полста гектаров. От острова Катава на запад протянулся 5-километровый хвост барьера, заканчивающийся островком Токо-Таоло, миниатюрным – пять гектаров, но окруженным километровым овалом мелководья, по которому в часы отлива можно гулять вброд. Токо-Таоло и Катава оставались во владении традиционной общины маори. А цивилизация развивалась на Вале (где вырос городок Новый Южный Лондон, или попросту Лантон) и на Мотуко (где был построен аэродром).
Потом, незадолго до Алюминиевой революции атолл Тинтунг был по существу куплен концерном «Alemir» у правительства Республики Островов Кука, и стал ареной спектакля в жанре «эксплуатация и классовая борьба в странах Четвертого мира». Проект дирекции «Alemir» по превращению Тинтунга в транзитный авиационный и морской терминал для перевалки грузов и пересадки пассажиров, постепенно реализовывался. Уже был сильно расширен аэродром и внешний океанский причал на Мотуко, а по восточному барьеру атолла построена дамба от Мотуко до Вале, но… Стройка была прервана революцией 20 октября прошлого года, а 1 ноября революционеры разделались с арабо-американским экспедиционным корпусом, взорвав Лантон несколькими тысячами бочек аммонала.
И вторично Тинтунг стал ареной сражения уже под Новый год. Вернее, он стал ареной стратегически-бессмысленной бомбардировки и десанта американских коммандос. В обстановке, когда единый фронт анти-экстремистской операции «Горизонт надежды» разваливался из-за эпидемии таинственной «гавайской чумы», десант оказался просто брошен на произвол судьбы. Часть коммандос как-то самостоятельно эвакуировались, остальные же были расстреляны меганезийской легкой штурмовой авиацией.
Когда Зимняя война заглохла, на Тинтунг потянулись беженцы с Фиджи и Тонга. От расистской хунты генерала Тимбера бежали все представители «инородных этносов», прежде всего индо-фиджийцы, тонга-фиджийские китайцы и малайцы. Кто-то нашел пристанище здесь, на Тинтунге, выглядевшем в тот момент «ничейной землей». Моту Мотуко покрылся трущобами, которые стали первым зрелищем для прибывших сюда канадских миротворцев. Моту Вале, моту Катава и миниатюрный Токо-Таоло не были освоены беженцами из-за множества брошенных там неразорвавшихся боеприпасов.
В марте на моту Вале началось стремительное восстановление столицы Меганезии, и примерно к середине апреля Сверхновый Лантон (как его в шутку называли) был уже заселен. Молодой меганезийский медиа-канал «LantONline» во всю рекламировал этот скороспелый город, как архитектурный эксперимент – наглядную демонстрацию силы постиндустриальной экономики «Tiki». В кадрах видео-роликов мелькали сооружения, похожие на утопающие в цветущей зелени замки в стиле фэнтези, соединенные сетью воздушных дорог. А у причалов Лантона, дополняя эту материализовавшуюся сказку, швартовалось множество изящных маленьких парусников продвинутого дизайна…
