Байрон Прейс - Последний дракон
Он знал, что должен владеть собой всегда. Он отвечал за них. Их становилось меньше, но они еще были сильны. Без него, если он не будет руководить охотой и дележом добычи, они все умрут с голоду. Они нуждались в нем, как он нуждался в них.
Он размышлял, сидя на своем насесте, и его настроение постепенно передалось другим. Их крики затихли, и один за другим они вернулись в свои пещеры.
Мраклинг знал, что нужно что-то делать. Холдраги, казалось, утратили способность сопротивляться холоду, который становился все жестче. Жар горячих источников и гейзеров больше не сдерживал наступления холода. Если они останутся здесь, их ждет смерть от голода и холода.
Мраклинг собирался снова обыскать пещеры к северу от моря в поисках искры жизни.
Последний дракон исчез давно — последний из расы, исчезнувшей во льдах приближающегося холода. Но холдраги не могли пойти против закона, пока оставалась надежда, что последний дракон может быть жив. Но если он не найдет дракона, тогда придет время испытать людей, узнать, так ли они опасны. Земли на юге, теплые, золотые земли ждали. Мраклинг поднялся в холодный воздух и полетел на юг.
ГЛАВА 17
Цепочка из тысяч факелов тянулась через фандорские холмы. Она прокладывала путь, огибая маленькие городки, прямо к Кейп Бейджу.
— Старейшина Йондалран, — раздался зов из рядов тамберлийского ополчения, — люди хотят передышки!
— Нет, — передали по рядам ответ, — те, кто не в состоянии дойти до берега, не подходят для сражения!
Йондалран шел впереди своей армии. Он тоже устал и был голоден, но ему нельзя было жаловаться.
— Они идут в бой за Йогана, — сказал он старшему сыну, — идут за Аналинну и других детей Фандоры.
Сын молча кивнул, опасаясь того, что их ждало, — морского перехода.
Флот, если его можно было так назвать, строился медленно и с трудом. В ход пошли каждая шлюпка, рыбацкая лодка и баркас. В Кейп Бейдже каждый владелец лодки стал капитаном. Армия начала прибывать около полудня, и скоро стало ясно, что лодок на всех не хватит. Начали строить еще лодки и плоты, так как решили, что, если переправу осуществлять в два захода, той части армии, которой придется ждать на вражеском берегу, будет туго. Постройка лодок и плотов заняла почти два дня. К счастью, рядом с берегом был удобно расположен лесок, который пошел на доски. Несмотря на это, опасения Йондалрана оправдывались. Припасов не хватало, и боевой дух армии падал.
Четверо старейшин собрались на берегу там, где ополченцы пытались сделать хоть что-нибудь. В бочках бурлила смола, люди старались кое-как законопатить швы в бортах старых лодок. Дэйон, бывший рыбак из Кейп Бейджа, теперь состоявший в полку своего отца, руководил починкой руля большого рыбацкого судна.
— Победоносный флот! — с издевкой сказал Тэмарк, хлопнув ладонью по корпусу ветхой лодки, в котором немедленно образовалась дыра.
— Только не эта старушка! — сказал Лэгоу. — Ее до воды не донести!
— Она еще не из худших, — сказал Тэмарк, искоса посматривая на то, как один из старейшин спорит с Тенньелом по поводу запасов. — Течения повредят им больше, чем Йондалран думает.
Лэгоу оперся на борт баркаса.
— Скажи мне, Тэмарк, ты ведь был настроен против войны. Как так вышло, что ты тут всем руководишь?
— Я ведь могу задать тебе такой же вопрос, — ответил рыбак, выковыривая из ладони занозу. — Разве не ты поддержал меня на совете?
— Так.
— И все же ты отправился с Йондалраном и Тенньелом в Алаканские топи. Мнится мне, что у тебя в голове засела такая же идея, как у меня.
— И какая же?
Тэмарк поднял брови так, словно собирался произнести нечто чрезвычайно важное.
— Если ты в море и видишь, как горами вздымаются волны и ветер ревет, что твой дракон, ты знаешь, что сопротивляться нет смысла. Все, что ты можешь сделать, — это убрать паруса, закрыть голову руками и молиться.
Лэгоу кивнул:
— Ты видел, что желающих сражаться не остановить, и выбрал путь, который поможет тебе защитить Фандору.
— Именно, — сказал Тэмарк, — ты сделал то же самое. Руководя вторжением, мы, возможно, сможем предотвратить катастрофу.
Лэгоу нахмурился:
— Но завтра я бы все-таки повернул назад. Я боюсь, ты этого не сделаешь.
Тэмарк вздохнул, посмотрел на море.
— Решение принято, — сказал он, помолчав, — можно сомневаться в его разумности, но не в чувстве, которое за этим стоит. Может быть, не правы именно мы. Может быть, симбалийцы и вправду мечтают расширить свои владения и завоевать наш берег залива. Я не думаю, что это правда, но если мы сейчас повернем назад, а потом окажется, что Йондалран был прав, это будет невыносимо. Чувства фандорцев не стоит сбрасывать со счетов, даже если мы с ними не согласны.
— Фандорцы испуганы, Тэмарк. Они не понимают, что такое война.
Рыбак вдруг громко расхохотался:
— Посмотри вокруг, Лэгоу! Посмотри на «солдат», наводнивших Кейп Бейдж! Это же самое большое приключение в их жизни! Путешествие в неизведанные земли! Сражение с волшебниками! Да в каждом из этих мужчин сидит мальчишка, готовый вырваться и бежать вперед! Ты думаешь, разум еще в состоянии их удержать?
— Не разум, так голод и ожидание…
Тэмарк хитро ухмыльнулся:
— Залив — вот что сделает свое дело.
Эмсель сидел в подземной тюрьме и размышлял о положении, в котором оказался. Те, кто его допрашивал, не собирались его освобождать, и это было ясно.
Эмсель вспомнил, что барон упомянул какого-то Ясветра. Этот Ясветр, видно, важный человек. Может быть, у Ясветра было больше власти, чем у женщины по имени Эвирайя? Возможно, он смог бы найти этого Ясветра. В любом случае, оставаясь взаперти, он не поможет ни Фандоре, ни Симбалии. Ему не оставалось ничего, кроме побега.
Отшельник методично осмотрел свои карманы и сумку, висевшую через плечо. Мало чего осталось — всадники ветра отобрали у него большинство вещей, включая тетрадь с записями, о которой он более всего сожалел, а также сачок и нож. На дне одного из карманов Эмсель нашел очки и смятые стручки, которые сорвал в своем саду. Теперь ему казалось, что это было больше года назад. Но от этих вещей мало толку.
Он поднял голову и вгляделся в потолок камеры, опутанный корнями и паутиной. На открытом воздухе корни подсохли, и верхний слой коры начал отваливаться длинными коричневыми полосками. Эмсель залез на табуретку, вытянул руки и понял, что с трудом, но может дотянуться до корней. Он оторвал несколько полосок коры, которые оказались такими сухими, что в руках немедленно превратились в порошок. Эмсель взялся за корень, пытаясь не думать о мерзких паучках и других насекомых, суетливо забегавших по его пальцам, грозя забраться в рукава. Он подтянулся и закинул ногу на корень. Он смог бы удержаться там какое-то время.
