Пола Волски - Жребий Рилиана Кру
Ускользнуть от погони во мгле Миазма было несложно. Но мешок оказался тяжелым, да и усталость, впитанные яды и обилие легких ран брали свое. Рилиан терял скорость, движения его замедлялись, все больше напоминая стесненные движения преследователей в тяжелых костюмах. Сердце Кру билось все сильнее, в боку закололо так, что перехватило дыхание. Хруст веток под ногами охотников не отставал ни на шаг. Кру не мог оторваться от погони — надо было куда-то спрятаться.
Неподалеку заросли высокого кустарника цвета запекшейся крови услужливо предлагали укрытие. Юноша бросился туда, но из тени деревьев выступили двое с мушкетами, перекрыв ему путь. Мгновенно изменив направление, Кру метнулся в сторону, срезая угол по густым зарослям травостоя, — теперь он убегал уже от двух групп преследователей. Кто-то пальнул по нему, но пуля ушла далеко в сторону. Новый сигнал тревоги придал ему проворства. Он бежал и думал: «Как им удалось обнаружить меня? Чисто случайно? Очередное проявление вечного невезения или что-то еще?» Затем ему вспомнилась нескладная фигура верхом на коне, преследовавшая его до самого Миазма, вспомнилась изобретательность Скривелча Стека, и всякие вопросы отпали.
Краткий прилив энергии скоро иссяк: ноги подгибались, руки, стискивающие мешок, нестерпимо ныли. Рилиан взглянул на свои руки и сразу понял, что над ним нависла новая угроза: его кожа была покрыта черными маслянистыми полосами — все, что осталось от мази Кипроуза. Первоначально бесцветный бальзам, впитывая в себя отраву Миазма, постепенно темнел и в конце концов приобрел угольный оттенок. Поглотительная способность снадобья была на исходе — мазь начала стекать с кожи. Открытые участки тела покрывались большими желтоватыми волдырями. Такие же пузыри вздувались среди остатков рукавов.
Мешок в руках Рилиана задрожал, и его удивленному взору предстал крючковатый клюв, продравший плотный материал. В то же мгновение он заметил трех преследователей, опять выследивших его. Раздались выстрелы; словно шершни, прожужжали пули, выпущенные из охотничьего ружья. Рилиан прибавил ходу и налетел на скалу, которую впопыхах не заметил. Перед глазами поплыл серый туман. От боли и жжения ручьями потекли слезы. Но близость врага вынудила его идти дальше. Спотыкаясь, он устремился вперед, сквозь туман, но в нем нарастала паника — куда более страшный враг, чем сам Миазм. При первой же возможности Рилиан остановился, закрыл глаза и, пытаясь успокоиться, глубоко вдохнул тяжелый лесной воздух. Когда он вновь открыл глаза, мир предстал перед ним в более отчетливом виде.
Теперь он заметил светящиеся листья кувшинок на черной глади лесного озерца; разросшиеся сорные травы, заглушившие берег водоема, — растения непрестанно колыхались, хотя воздух вокруг был неподвижен; заросли куманики, чьи липкие ветки гнулись под тяжестью бесчисленных трупиков насекомых. Рилиан проковылял туда, опустился на колени, потом лег на живот и пополз под кусты, волоча за собой мешок. Он полз, пока не достиг колючей темноты в самом центре зарослей, где и съежился в гнетущей тиши.
И почти сразу появились они, все пятеро. Подошли и остановились в двадцати футах от кустов куманики. Похоже, охотники были в замешательстве и какое-то время совещались при помощи жестов — языка Миазма, которым владели только члены Гильдии. Рилиан затаил дыхание. Если повезет, они скоро уйдут, чтобы продолжить поиски где-нибудь в другом месте.
«Повезет? А ты знаешь, что это такое?» И, как бы поддерживая внутренний голос пессимизма, в этот момент зашевелился мешок. Крючковатый клюв продырявил холстину, и показалась энергичная хохлатая голова. Золотистые глаза сверкали злобой. Рилиан протянул руку, чтобы втолкнуть голову в мешок, но птица впилась в нее, как змея. Клюв прорвал один из волдырей, и из него брызнула жидкость. Закусив губу, Кру промокнул это место шейным платком и еще раз попытался вернуть птицу на место. На этот раз ему удалось крепко схватить ее за холку, отчего упрямая тварь заверещала так пронзительно и резко, что звуки эти проникли сквозь шлемы сборщиков. Все пятеро стали пристально разглядывать заросли куманики.
Рилиану удалось все-таки засунуть голову птицы в мешок, но при этом он задел ветку, и кусты задрожали. Молчаливые наблюдатели пообщались между собой знаками и пошли вперед. На глазах отчаявшегося Рилиана они стали окружать заросли, в которых он сидел. Беглец в сердцах проклинал норовистую птицу. Ответ судьбы не заставил себя ждать: издавая скрипучие звуки, Уингбейн снова высунул голову. Дыра в мешке расползлась еще шире, из нее показалась уже верхняя часть туловища. Рилиан впихнул птицу обратно и, нечаянно задев узел, ослабил сеть. При этом его рука коснулась ощетинившихся перьев на груди птицы. Почувствовав столь непривычное прикосновение, Уингбейн стал злобно клеваться. Ужасный клюв успел дважды ударить Рилиана по пальцам, прежде чем он нашел конец сети и обмотал им голову и шею непокорного существа.
Теперь внимание Рилиана сосредоточилось на преследователях. Люди выстроились вокруг кустов, совсем близко от него. Один мужчина осторожно приблизился и, опустившись на корточки, стал пристально вглядываться в темные заросли. Вскоре он подал знак своим соратникам, и те подняли оружие. Рилиан понял, что его обнаружили. Отчаяние сделало его безрассудным. Не обращая внимания на куманику, раздирающую ему лицо и конечности, он выбежал из своего укрытия прямо на присевшего человека. Горожанин, по-видимому ни разу в своей жизни не охотившийся, оцепенел от неожиданности и только потом судорожно нажал на спуск. Испуг и неустойчивое положение не могли не сказаться на точности выстрела — несмотря на близкое расстояние, он промахнулся. Другие же, боясь задеть своего товарища, стрелять не стали, чем и не преминула воспользоваться их потенциальная жертва.
Обеими руками Кру крепко держал мешок, но ноги его были свободны, и он удачно ими воспользовался, для начала сильно толкнув зазевавшегося прямо в грудь. Нападение оказалось весьма действенным. Человек в неуклюжем костюме потерял равновесие и опрокинулся на спину. Его шлем с такой силой ударился о камень, что на ярком металле осталась вмятина. С минуту он лежал неподвижно на запутавшемся под ним кислородном шланге. Когда же он, шатаясь как пьяный, принял сидячее положение, то трубка отделилась, и из нее стал выходить кислород. Лицо за стеклянными щитками исказилось от ужаса. Руки в перчатках попытались перекрыть дыру.
Почувствовав, что поверженный враг нуждается в помощи, Рилиан остановился. Но потом решил, что четверо оставшихся — они неуклюже приближались к месту происшествия, — несомненно, справятся с ситуацией гораздо лучше, чем он. И Рилиан со всех ног бросился прочь, вдогонку ему полетела стая пуль. Только раз он оглянулся и увидел, что двое из его преследователей прилаживают шланг обратно к шлему своего товарища. Третий перезаряжает оружие, а четвертый целится в него. Рилиан нырнул за дерево и услышал, как пуля ударила в ствол. Не мешкая больше ни секунды, юноша бросился бежать и бежал до тех пор, пока погоня не осталась далеко позади.
