Марина Казанцева - Красный Кристалл
Ошеломлённый Ксиндара подбежал к ней, пытаясь среди серебряных волн разглядеть эльфийку, в самозабвении кружащуюся в воздухе и не касающуюся земли ногами.
— Не потому ли я пострадал однажды, что имел другом дивоярца?! — крикнул он.
— Будь уверен, — певучим голосом ответила эльфийка.
— Ты хочешь сказать, он сделал это не нарочно?!
— Вполне возможно — дивоярцам чуждо нарочное злодейство.
— Вот как… — пробормотал Ксиндара. — Мне в голову такое не приходило. Да, он действительно мог не иметь коварного намерения — я просто попал под отдачу Силы!
— Мне очень жаль тебя, мастер иллюзий, — пропела в явном трансе Пипиха. — Я вижу, что твой дальнейший путь несёт последствия твоей встречи с дивоярцем.
— Когда же я избавлюсь от него?! — в отчаянии крикнул Лавар Ксиндара. — Когда проклятый Румистэль отстанет от меня?!
Серебряное облако внезапно закипело и с шипением испарилось, а эльфийка так внезапно упала наземь, что ноги её подломились, и она оказалась сидящей на траве.
— Кто? — внезапно охрипшим голосом спросила она. — С кем ты встретился?
— Его звали Румистэль, — с любопытством глядя на неё, повторил Ксиндара.
— Тогда забудь всё, что я тебе сказала, — ответила Пипиха. — Я ошиблась.
— Ты его знала?!
— Я и сейчас его знаю. Мы, эльфы, живём долго. Ксиндара, не рассказывай своему товарищу о том, что я тебе наговорила. Я уйду до его возвращения.
— И как я это объясню?
— Никак. Скажи, мол, просто испарилась с места. И передай ему: то, что он ищет, находится за морем.
С этими словами Пипиха действительно исчезла.
* * *Вернувшись, Лён не застал эльфийку — Лавар Ксиндара задумчиво мерил шагами поляну. При виде Лёна он поднял голову и посмотрел на товарища долгим взглядом.
Услышав о внезапном уходе Пипихи, Лён был ошеломлён. Сначала он заподозрил, что Ксиндара надумал приставать к девушке, ведь по каким-то непонятным причинам эльфийка не могла защитить себя.
— По-моему, ты к ней неравнодушен, — сказал Ксиндара, внимательно посмотрев на сердитого товарища.
— Я… — тот задумался, — Нет, просто она была мне товарищем. Мы прошли вместе не слишком долгий путь, но среди тех людей, к которым её забросила судьба, я был единственным, кто понимал её. Прочим она казалась едва ли не дурочкой. Ох, чёрт! Я опять забыл спросить её настоящее имя, ведь Пипиха — это просто дурацкое прозвище, которое её дали мутузники. Они нашли её умирающей на дороге, когда она даже говорить не могла, а только едва слышно просила пить.
— Вот как? — удивился Ксиндара. — А я-то думал, слушая, как ты рассказываешь о прошлых днях, что ваша встреча была прекрасной. Вы путешествовали в очаровательной компании воров-артистов к древнему артефакту эльфов — всё было таинственно и чудесно.
— Я просто не хотел, чтобы она вспоминала, что с ней тогда случилось, ведь я не ожидал её более увидеть, — вздохнул Лён, понимая, что напрасно заподозрил товарища в дурных намерениях.
Он рассказал о том, что видел в городе. Быстрый сокол сумел проникнуть и подземные темницы в попытках отыскать ещё одну эльфийку. Пипиха сказала правду — там нет никакой другой девушки-эльфа.
— Так что она зря подвергла себя смертельной опасности — её поиски были напрасны.
— Ну что, в дорогу? — спросил Ксиндара, обернувшись к навесу и увидев, что тот исчез бесследно.
— Я отправлюсь один, — ответил Лён, — А тебе, мой друг, придётся пересидеть в укрытии — ты ведь здорово засветил себя в этом городе. Теперь о тебе каждая собака сплетничает.
— Всё не столь ужасно! — засмеялся товарищ. — Ты забыл, что имеешь дело с мастером иллюзий.
Ксиндара немного отступил, театрально поднял руки, немного подумал и начал творить. Под его пальцами задрожал воздух, и вся фигура иллюзиониста словно поплыла — в этом прозрачном мареве цвета его одежды изменялись, преображение коснулось и лица — теперь это был молодой человек, примерно одного с Лёном возраста, безусый, безбородый, и только волосы оставили прежний цвет, видимо Лавар предпочитал оставаться брюнетом. Вместо чёрного костюма с серебром теперь на нём была одежда, достойная богатого человека, находящегося в дороге. Вместо широкополой шляпы со страусиным пером появился берет с узким, длинным пером фазана.
Потом подошла очередь кобылы — несколькими пассами животное приняло вид статного гнедого скакуна.
— Здорово! — восхитился Лён, действительно потрясённый простотой воплощения иллюзии. — Где ты этому учился?
— Талант, — самодовольно отвечал Ксиндара, но тут же признался: — У меня был учитель, он раскрыл во мне этот дар и отшлифовал его.
— И как его зовут? — полюбопытствовал Лён.
— Вот этого тебе я не скажу! — расхохотался товарищ. — Потому что я отплатил ему тем, что украл его книгу.
— Сдаётся мне, Лавар Ксиндара, что ты отменный мошенник! — засмеялся Лён, забавляясь той простотой, с которой его новый попутчик признается в воровстве.
— Ты разве отправляешься один? — спросил он у Лавара. — Не мог бы ты то же самое сделать и для меня — помочь мне с перевоплощением?
— Ты знаешь, есть проблема, — ответил тот, указывая на белого коня, который бродил по поляне, явно скучая. — Твой конь, твой лунный жеребец — он не поддастся на мои пассы. Я могу помочь тебе с одеждой и лицом — всё можно преобразовать, но конь тебя сдаст первой же страже, даже если утерпит и не выпустит крыльев.
— Откуда ты знаешь? — удивился Лён.
— Не веришь? И напрасно, — усмехнулся попутчик, — Я же говорил тебе, что имел дело с дивоярцами и знаю характер их коней.
— Таких, как Сияр, много?! — изумился Лён.
— Такое впечатление, что я сам есть наставник из небесного города и объясняю магу-первогодку истинное положение вещей! — снова засмеялся Лавар, которого явно забавляла странность ситуации. — Конечно! У многих дивоярцев такие кони! Они проходят обучение у тех учителей, к которым их занесло по жизни. Если наличие магических данных подтверждается, то волшебники оставляют ребёнка у себя и продолжают обучение. А если нет, наскоро обучают необходимым навыкам и сдают в аренду, продают, просто дарят другим волшебникам. Но тех, кто проявляет явные способности, они ведут до самого Дивояра, при этом дарят им лунных коней, чтобы молодой маг перемещался по Селембрис, испытывая свои дары и возрастая в силе. Лунных коней дарят только настоящим магам, будущим дивоярцам. Разве ты этого не знал?
О, нет! Он этого не знал! Ему и в голову не приходило раздумывать над этим, обобщать факты и делать выводы! Он думал, что дарить волшебных жеребцов в обычае волшебников! И вспомнил, как уводила их Фифендра из своей лесной школы, запрятанной в зачарованной глуши, на ярмарку магов — в Кудовай. На глазах Лёна уходили многие, как ушёл однажды Долбер, Василёк и многие другие. Дети приходили к лесной колдунье, проводили у неё долгое время, чему-то обучались, попадали от неё к другим волшебникам, но только Лён и Паф получили лунных жеребцов, причём уже у Гонды! Теперь, после слов Лавара, ему стало ясно, что вся учёба в лесном замке, перевод к другим волшебникам были ни чем иным, как тщательным отбором. Вот почему Фифендра так настаивала, чтобы Магирус Гонда взял двоих ребят, а не одного — она желала проследить их путь! Да, многоликая лесная волшебница явно выполняла какую-то задачу, как и Магирус Гонда! Они готовили молодых магов в преддверии прилёта Дивояра!
