Энгус Уэллс - Дикая магия
— И пренебрежем помощью вазирь-нарумасу? — Каландрилл хорошо усвоил, насколько важна для них помощь верховных ведунов. — Нет, если Анвар-тенг падет, мы проиграли.
— Значит ли это, как сказал бы Брахт, — спросил Очен, — что ты признаешь поражение? Пока мы живы и пока мы вместе, у нас есть надежда.
— Но она быстро тает, — пробормотал Каландрилл.
— А посему надо крепче за нее держаться, — заметил Очен. — Дорогой друг, если мы будем постоянно сомневаться, то лучше отказаться от нашего предприятия прямо сейчас. Ты этого хочешь?
— Нет, — решительно заявил Каландрилл, усмехнувшись выговору колдуна, — ты знаешь, что нет.
— Значит, мы идем вперед, — твердо заявил Очен, — с верой в Молодых богов.
— Но все же следует рассказать всем, что нас ждет впереди, — настаивал Каландрилл. — А Ценнайру оставить в Памур-тенге. Я до сих пор не уверен, что ей следует ехать с нами.
Очен кивнул и быстро взглянул на девушку, лежавшую чуть в стороне. Он почти не сомневался в ее ответе. Вслух он сказал:
— На сей счет мы можем поискать ответ в Памур-тенге. Там живут гиджаны, или предсказательницы, по-вашему. Они обладают талантом заглядывать в будущее и смогут лучше рассмотреть то, что ждет вас впереди. Согласен ли ты пойти к ним и последовать их указаниям?
Каландрилл с неохотой кивнул.
— На том и порешим, — заключил Очен. — А пока будем жить сегодняшним днем. Сначала доберемся до Памур-тенга, оттуда пойдем в Анвар-тенг, а потом…
— Туда, куда направят нас боги, судьба или любая другая ниточка в этом запутанном клубке, — согласился Каландрилл. — Но, Дера, насколько же он запутан!
Очен сухо рассмеялся.
— Будь люди попроще и не столь честолюбивы, и клубок не был бы столь запутан. Но поскольку это не так, то у нас только один выбор: следовать за этим клубком.
Каландрилл вздохнул, и вазирь вновь перешел на оккультные темы, говоря о медитации и мантрах, о ментальных схемах и о трудных для понимания языках, которые скрывают доступ в невидимый мир.
Каландрилл в последние дни сильно не высыпался, и ему казалось, что растолкали его буквально через несколько мгновений после того, как голова его коснулась седла, используемого вместо подушки. Очен, стоя перед ним на коленях, протягивал ему кружку горячего чая. На траве блестела роса, солнце еще не поднялось, хотя небо на востоке уже посветлело. Котузены седлали лошадей. Каландрилл простонал, смочил руки в росе и провел ими по лицу, затем взял у Очена кружку. Маг терпеливо ждал, когда он выпьет сладкую пахучую жидкость, которая развеяла остатки столь желанного сна.
— Нас ждут, — сказал вазирь, — не стоит задерживать Чазали.
Каландрилл не сразу понял, о чем говорит Очен, но, когда колдун махнул рукой в сторону Брахта, Кати и Ценнайры, сидевших подле костра, он вспомнил, о чем они беседовали накануне. Кивнув, он сбросил одеяло и вскочил на ноги, почувствовав легкое головокружение. Каландрилл пригладил снятую одежду, нацепил меч, подошел к своим товарищам и уселся рядом.
— Я вижу, ученье дается нелегко, — бодро заметил Брахт. — Ты вообще-то спишь?
Катя протянула ему блюдо с черствым хлебом и мясом. Каландрилл благодарно улыбнулся.
— Очен сказал, ты хочешь с нами поговорить? — спросила Катя.
Каландрилл кивнул, откашлялся и с помощью Очена обрисовал им положение. Когда он закончил, Брахт пожал плечами и сказал:
— Мы и раньше предполагали, что может понадобиться идти за Боррхун-Мадж. Что нового ты нам сообщил?
— Я согласна с Оченом, — заявила Катя. — В том, что мы делаем, есть какая-то предопределенность, и я не вижу причины что-либо менять.
— Вы не чувствовали Фарна, как я. — Каландрилл перевел взгляд с одного на другого. — И вы не знакомы с учением Очена.
— Но мы говорили с богами, — спокойно возразила Катя. — Мы прошли дорогами, по коим не ступала нога человека. Я верю Молодым богам, я верю в наше предназначение, хотя и не понимаю его, и потому говорю: мы должны продолжать.
— Истинно, — кивнул Брахт. Роса сверкала в его черных волосах. — Я был уверен, что умер, когда Джехенне прибила меня к дереву. Ан нет, я жив. Я и предположить не мог, что мы сумеем пересечь Куан-на'Дру, что нам помогут сами груагачи, и все-таки мы прошли через сей лес. И посему я считаю, мы не должны избегать неизведанного, кое может повстречаться нам в пути.
Каландрилл не сомневался, что ответ будет именно таким, и все-таки был недоволен. Он считал, что друзья говорят о том, чего не знают, о том, что стоит выше их понимания. Он думал, какие аргументы найти, чтобы их урезонить, но Брахт прервал его размышления.
— Мы тратим время на пустые разговоры о том, что ждет нас впереди, — сказал керниец, как всегда по-деловому, — и забываем об опасности, поджидающей нас в данный момент. Последуем совету Очена: доберемся до Памур-тенга и побеседуем с гиджанами.
Каландрилл вздохнул, все его возражения разбивались о непреклонную решимость Брахта и Кати. Он взглянул на Ценнайру.
— Во всех предсказаниях речь шла только о троих, — произнес он. — В Памур-тенге ты будешь в безопасности.
Ценнайра выдержала его взгляд.
— Пусть решают гиджаны, — сказала она, чувствуя на себе взгляд Очена. — Ежели посоветуют они мне остаться, я останусь. Ежели скажут они, что вместо троих теперь нас четверо, я пойду с вами.
«Даже если они прикажут мне остаться, — подумала она, — я все равно пойду с ними, либо за ними, хоть украдкой. Хочешь ты того или нет, но судьбы наши переплелись, и ежели позволю я вам уйти, Аномиус сорвет свою злость на моем сердце».
Очен кивнул и загадочно улыбнулся, соглашаясь. Вслух же вазирь сказал:
— Значит, решено. Доберемся да Памур-тенга, а там видно будет.
Каландрилл пожал плечами. Разубеждать их у него уже не было времени — Чазали громко отдавал приказания. Каландрилл быстро закончил завтрак, Брахт затушил костер, котузены вскочили в седла. Он не мог сердиться на товарищей за то, что они были готовы встретить судьбу вместе с ним. В глубине души он был рад. С друзьями легче. Он оседлал гнедого и вскочил в седло.
Киривашен отправил двух всадников вперед; Каландрилл, заняв свое место в кавалькаде, поинтересовался у Очена, почему.
— Мы вступаем в земли, где бесчинствуют тенсаи, — пояснил вазирь. — Киривашен послал людей на разведку.
Каландрилл вспомнил костры, которые видела его душа. Вполне возможно, сообразил он, что это были лагери бандитов. Ему вдруг в голову пришла мысль.
— А почему ты не путешествуешь по эфиру? — спросил он. — Дух твой мог бы провести нас по земле.
Очен ответил не сразу — лес сгустился, спуск с горы стал круче и труднее.
— А ты еще не понял? — наконец сказал он. — Чтобы путешествовать по эфиру, необходимо полное сосредоточение. По эфиру колдун путешествует только тогда, когда тело его пребывает в покое, а у меня и на земле немало хлопот. Хоруль знает, я никудышный наездник. Стоит мне отвлечься, как я свалюсь в первую же канаву.
