Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
— Ой, да это же… Ой! — вскрикнул Джеффри, получив локтем в бок от Магнуса.
— Сверху, говоришь, серебряное… а снизу — белое?.. — нахмурился Магнус. — Погоди, погоди, дай подумать… А может быть, это… Нет, ящерица сверху зеленая… Нет, это и не… О, я догадался: это камень!
— А вот и не угадал! — обрадовался Грогат, как маленький. — Это где ж вы серебряный камень видали?
— Высоко в Крэгских горах, — отвечала Корделия. — Только папа нам сказал, что это «серебряная обманка». А какой ответ?
— Рыба, малявки вы глупые! Рыбу ни разу не видали?
— Только на тарелке, жареную, — сымпровизировал Магнус. — Ну, о чем ты хочешь нас спросить?
— Спросить… спросить… Ну… — Грогат призадумался. — Сейчас-сейчас… сейчас спросим. Уж мы спросим так спросим… Хм-м-м… — Дети терпеливо ждали. Наконец Грогат просиял: — Вот! Что это за коняга был такой, которого я укокошил? Сроду не слыхал, чтобы кони так грохотали и дребезжали, когда по ним дубиной шарахнешь!
Глаза Джеффри полыхнули яростью, но Магнус сдержанно ответил великану:
— Это волшебный конь. С помощью Какого волшебства он сотворен — не знаю. Это конь нашего папы.
— Волшебный, говорите? — заинтересовался Грогат. — Так папа у вас, стало быть, того… волшебник? Чародей?
— Нет-нет! Не по правилам! — встряла Корделия. — Сначала — загадочка, потом — вопрос. А сейчас наша очередь!
Гномик-коротышка,
Красное пальтишко,
В ручке посошок,
Внутри — камешек.
Кто загадку отгадает,
Тому — медный грошик!
Брови Грогата снова завязались в узел на переносице.
— Что еще за «грошик» такой?
— Папа говорит — это такая маленькая монетка. Ну, отвечай, что это за гномик?
— Гномик-коротышка… Дайте подумать… — Грогат тупо уставился в одну точку. — Это же не эльф… нет, не эльф, точно — у этих внутри вроде никаких камешков нету… А ежели честно, так я сроду ни одного эльфа не видал. Они вообще-то есть?
— Есть.
— Магнус! — укорила брата Корделия. — Не подсказывай!
— Ой! Ладно, не буду.
Но Грогат ухмыльнулся:
— Да ладно. Это мне все равно. Вот только не пойму я что-то, что это за гномик-коротышка.
— Это вишенка! — воскликнула Корделия. — Посошок у него в ручке — это стебелек, а камешек у него внутри — косточка! А теперь скажи мне: если ты был малюткой, как же ты такой… великий вырос?
Грогат осклабился. Слово «великий» явно пришлось ему по душе, что очень порадовало Корделию — ведь она могла сказать и «здоровенный».
— Тот бродяга, что принес меня в дом к людям, — отвечал он, — дал им снадобье и велел подмешивать его ко всякой еде, которой они будут меня потчевать. — Он нахмурился. — И еще он дал им золотую монету. Так что они обо мне заботились, можно сказать. Правда, золото они больше любили, чем меня.
— И он стал мстить всем людям за то, что его приемные родители его мало любили, — сделал вывод Грегори.
— Ты прав, — согласился с ним Магнус, — но что это было за снадобье?
Вслух он сказал:
— Ну, теперь ты загадывай загадку.
Грогат глубоко задумался и уставился в стену.
— Папочка как-то раз нам рассказывал про то, что в голове у нас есть… кусочек плоти, — передал свою мысль братьям и сестре Грегори. — Он говорил, что этот маленький кусочек управляет нашим ростом. Значит, то снадобье, которым кормили Грогата, подействовало на этот кусочек в его мозгу.
Магнус кивнул.
— Но что это был за незнакомец?
— Папин враг, — не задумываясь, отозвался Джеффри. — И не важно, какой именно.
Грогат наконец придумал загадку.
— Что это такое: весной — коричневое, летом — зеленое, а осенью — красное?
Грегори уже был готов ответить, но Корделия зажала его рот ладошкой:
— Дай-ка подумать… Зеленое… красное… — Она вздохнула и покачала головой. — Не знаю.
— Ага, не знаешь! — злорадно вскричал Грогат и хлопнул тяжеленной ладонью по крышке стола. — А это дерево, глупая ты малявка!
— Ой, правда! — воскликнула девочка, старательно разыгрывая искреннее изумление. — Ну, теперь задавай свой вопрос.
Грогат вспомнил, о чем хотел спросить.
— Твой отец — колдун?
— Нет, он добрый чародей. А вот тебе загадка: что это — цыпленок, а без костей?
— Цыпленок… без костей? — оторопело вытаращил глаза Грогат. — Ну, скажи же мне скорей, что это за цыпленок, а то порой так охота закусить птичкой, чтобы костями язык не царапать!
— А ты яичко изжарь! — весело посоветовала великану Корделия.
Грогат выпучил глаза, запрокинул голову, расхохотался, затопал по полу ножищами.
— А он что же, цыплят целиком ест? — удивился Джеффри.
— Угу, — отозвался Магнус. — Небось и перышки не ощипывает.
— Так, надо подумать… — Корделия задумчиво прижала палец к губам. — О чем же тебя спросить…
— Почему скитается по свету? — подсказал сестре Магнус.
— Почему ты скитаешься по свету? — озвучила вопрос Магнуса Корделия. — Ведь у тебя такое замечательное… логово — надо только подремонтировать немножко.
— Потому я скитаюсь по свету, — проворчал великан, — что терпеть не могу жалких трусов, которые только и делают, что чужие приказы исполняют: «Сделай то, подай это!» — только это я и слыхал от старика, который меня воспитывал. Надоело мне это до смерти, вот я и решил, что, как вырасту большой, ничьих приказов слушать не стану. И потому я плевать хотел на разных трусов, которые только тем и занимаются, что кланяются да исполнят чужие приказы. Пусть они мне повинуются! — Он наклонился к столу и, пристально уставившись на детей, задумчиво протянул: — А вот вы, похоже, ничего не боитесь и никому не поклоняетесь…
— Неужто мы ему понравились?
— А нам это нужно?
— Папины враги пользуются этим бедолагой как марионеткой, дабы сеять хаос в нашей стране, — возмущенно подумал Джеффри. — А сам он и не ведает об этом, хоть и гордится тем, что не исполняет чужих приказов!
— Это верно, — согласился Магнус, — и не сомневаюсь в том, что над Грогатом поработали враги нашего папы из ИДИОТа — те самые, которые против всякой власти, — это они явились к старикам и дали им денег. Но почему другие папины враги — те, что из ВЕТО, которые мечтают сжать весь Грамерай в ежовых рукавицах, не остановят Грогата?
— Да потому, что им намного проще будет явиться и захватить страну, когда здесь уже не будет ни власти, ни войска, а останутся только маленькие разбойничьи шайки, — отозвался Джеффри.
— Что-то не нравится мне, как он смотрит на нас, — не без опаски подумала Корделия.
