Валерий Воскобойников - Война Владигора
Сотники докладывали ему о доблестях Владигора. Князь сидел тут же рядом.
— Ты освободил мою землю от врагов. Если согласен, то завтра утром я объявлю своему народу, что у меня появился брат. Мой брат — это ты, — проговорил правитель земли угоров. — А ты сделаешь то же самое, когда вернешься к своему народу.
Князь, улыбаясь в бороду, согласился.
А потом, когда все уже немного устали от праздника, Владигор сошел с почетного места и отправился искать свой чум. Он нашел его по ржанию Лиходея. Конь был накормлен и напоен, а в его расчесанную гриву были вплетены красивые ленты. Рядом с конем стояла Тынна.
Князь положил ладонь ей на плечо, и она прижалась щекой к его руке.
— Ты принес моему народу покой и радость, — сказала она. — И то же самое ты сделал со мной. Я знаю, утром ты уедешь в свою землю, и я не прошу, чтобы ты взял нас с собой, меня и твоего сына, который скоро забьется под моим сердцем. Достаточно, если ты будешь вспоминать нас. А когда родится наш сынок, я назову его твоим именем, Ай-Мэргэн. И я обещаю, что он станет таким же отважным, как его отец.
Утром было короткое прощание.
— Даже странно просыпаться спокойно и не думать о том, что тебе кто-то угрожает! — пошутил Великий Эльга.
— Только покой этот продлится недолго. Скорей всего, Черный всадник наберет новое войско. Настоящего покоя не будет, пока не изгоним его, — ответил Владигор.
Великий Эльга дал ему в сопровождение сотню воинов. Из тех, что шли с ним вчера. Кроме того, два десятка оленей везли подарки для самого князя, его сестры Любавы и Млада с невестой.
Они возвращались той же дорогой, но теперь, хотя и поспешали, все же ехали по ней без опаски.
Для ночного привала не надо ждать заката солнца. Они остановились заранее, и поэтому ночлег прошел спокойно. Проснувшись среди ночи на мягких шкурах, Владигор услышал, как за стенами шатра переминается с ноги на ногу Лиходей, негромко переговариваются дозорные из угорской сотни да где-то утробно ухает ночная птица. «Уж не Филимонушка ли сигнал подает?» — подумал он сонно. Но это был не Филимон, иначе скоро бы объявился.
А к середине следующего дня, перейдя по рифейским мостам через несколько ущелий, поднявшись и спустившись по нескольким склонам, они вступили в синегорскую землю.
Перед ними, уходя вдаль, расстилались низкие холмы, шумели леса и поля, синели большие и малые реки. Кое-где стояли селения, на полях работали люди, а по дороге к реке Чурани ехала группа воинов. И все это было родной землей.
— А красива моя земля? — обратился с улыбкой к угорскому сотнику Владигор.
Сотник утвердительно ответил ему в том духе, что все земли по-своему красивы, но ответа князь не услышал.
Стрела, пущенная из-за близкого камня, пронзила его грудь, рассекла белый нарядный угорский меховой плащ, да так и осталась торчать между ребрами в том месте, где у человека стучит сердце.
Князь пошатнулся и затылком назад упал с высочайшей кручи, увлекая за собой сотни больших и малых камней. Словно подстреленный зверь, вскрикнул Млад. И одновременно с ним в ужасе закричали сотник и остальные воины.
А из-за камня, откуда вылетела стрела, раздался крик, полный отчаяния и отваги:
— Погибнем, а не пустим вас, гады угоры, на родную синегорскую землю!
И в крике этом Млад узнал голос своего закадычного друга, Якуна, а с ним и второго воина, которые были посланы поджидать его с князем в этом самом месте.
В тот же миг Тынна схватилась за сердце, словно получила удар острым ножом, и осела на землю.
— Ай-Мэргэн, отзовись! Какая беда случилась с тобой?! — прошептала она побелевшими от ужаса губами.
Но не было ей ответа.
А в замке чародея Радигаста, стоящем среди лесов скрытно от обыкновенных людей, другая юная дева в который уже раз неожиданно подумала о князе Владигоре, и сердце ее мгновенно пронзила боль. Не думая более ни о чем другом, устремилась она к кабинету отца, к хрустальному шару. Отец вышел ей навстречу.
— А, ты тут, — рассеянно сказал он, встал у дверей и исчез.
Она вошла в его кабинет, легко, как всегда, сняв заслоны. Хрустальный шар откликнулся на ее короткое заклинание и, поднявшись в воздух, готов был нарисовать на широкой столешнице весь поднебесный мир. Однако ведунью Забавку интересовал в тот миг лишь один человек. О нем она и спросила шар.
И увидела она горный обрыв, камни и князя Владигора, неудобно лежащего между ними со сломанной стрелой в груди. В полузакрытых глазах князя не было в тот миг жизни.
Поспешно поставив на место шар, ведунья устремилась к тому месту, даже забыв восстановить отцовские заслоны. Обрыв был еще глубже, чем на рисунке у шара, но на свежей каменной осыпи Забавка нашла лишь обломок стрелы да кусок белого оленьего меха. Никаких других следов князя уже не было.
Она подхватила оба эти предмета и, зажав их в руке, зажмурила глаза, постаравшись вслушаться в их неясный рассказ. Лоскуточек меха рассказал ей о счастливом олененке, прыгающем вокруг матери, об ужасе, когда его на аркане волокли убивать, о юной деве, которая, напевая, шила из шкуры олененка плащ. Обломок стрелы рассказал про молодого воина-синегорца. Оба рассказа, словно две тропинки в сумеречном тумане, прочертили свой путь до конца и сошлись у нее в замке.
По круче осторожно спускались несколько десятков воинов. Они внимательно заглядывали под каждый колючий куст и большой камень. Некоторым из них показалось, что на миг перед глазами в вихре воздушных струй мелькнула какая-то юная дева, мелькнула и исчезла.
ОТЕЦ И ВЗРОСЛАЯ ДОЧЬ
Радигаст был в ярости. Этот выскочка князь, которого неизвестно за какие заслуги Белун назвал Стражем времени, на его глазах умирал.
Столько сил он потратил, чтобы отыскать его в Поднебесье, а когда приволок в замок с обломком дурацкой стрелы в теле, князь решил распрощаться с жизнью, совершая тем самым тройной обман. Во-первых, обманывал своего учителя, старика Белуна. Старец, видимо, окончательно ослабел умом, если доверил заурядному смертному сторожить время. Во-вторых, бога Перуна тоже некрасиво обманывать. А в-третьих — надежды его, Радигаста.
Здесь же в зале, на этой самой постели, где лежал сейчас князь, умирала когда-то Лада. Сколько заклинаний произнес в ту страшную ночь Радигаст, сколько молитв вознес к Велесу, но бог оставался неумолимым. А уж смертному, который посвящен притеснителю Перуну, Велес ни за что не поможет.
И все же Радигаст обратился с мольбой к своему богу. Ведь они так помогали друг другу в последнее время!
В то же мгновение в зал влетела Забавка. И Радигаст изумился, как посветлело ее встревоженное лицо при виде князя!
