Дэвид Кек - Пора предательства
Трещали костры, клацали игральные кости. Солдаты спорили, какая шлюха в Эльдиноре лучше остальных. Дьюранд с трудом сдерживал желание дать коню шпоры и попробовать прорваться в открытую.
Он выждал еще несколько мгновений.
— Кажись, все тихо? — прошептал Берхард.
Легонько тронув поводья, Дьюранд направил коня на запад, каждую секунду ожидая, что за спиной раздастся лязг арбалетов.
Медленно, мучительно медленно полоса тьмы за ними увеличивалась. Голоса становились все тише. Наконец Дьюранд позволил себе вздохнуть посвободнее и попытался было спрятать меч в узкий просвет ножен, но тот зацепился за веревку.
— Адово пламя!
Он чувствовал, что весь так и дрожит. Нелегкий выдался денек. Да и все последние дни.
Берхард направил своего чалого бок о бок с конем Дьюранда и улыбнулся.
— Не стоило выбрасывать хороший меч.
Дьюранд повернул клинок — и меч наконец вошел в ножны.
— Что-то не припомню, какой рукой я тебя подхватил — той, что носит меч или щит?
— Не издевайся над старшими. Старинный мудрый обычай — дорожить мечом. Никогда ведь не знаешь…
— Не знаешь что?
— Ты, может, и не поверишь, но вот лично у меня клинок зачарован.
Дьюранд расхохотался.
— Гляди-ка. — Берхард подставил меч лунному свету, и клинок замерцал, точно полоса серого сиропа. — Он сварной. Древний-предревний. Старые кузнецы вязали меч из отдельных кусочков, специально подобранных.
— Добрая сталь никогда не помешает.
— Я добыл этот меч, одолев последнего отпрыска знатного рода. Из тех семейств, у которых найдутся пыльные предки еще с тех пор, как старый Сердан лег гнить в семейном склепе. Возможно, как и у баронов Коль.
— Я так считаю, клинок бережет меня с тех самых пор, как я завоевал его, отбив у прошлого владельца.
— А с прошлым владельцем что сталось?
— Последние годы я иной раз обо всем этом подумывал и вот что тебе скажу: меч любит вкус крови. Прошлый его хозяин не больно-то много стоил в драке, а до него меч все больше висел на стене — чуть ли не со времен еще до Похода. Ждал целые поколения. Сам посуди. Я только переживаю иногда, что, может, поэтому-то никак не закончу с драками. Он у меня уж тридцать лет.
Берхард снова поднял меч. Лунный свет заиграл на стали.
— Говорят, тут для каждого из них, — он показал на мозаику на металле, — имелось свое название. Вот этот вот кусочек — «лестница», мол, помогает отправить врага к Ярким Вратам.
Дьюранд снова засмеялся.
Около лиги ехали молча. Узкая тропа петляла в кустах между Бейндролом и мрачной громадой Уорренса.
Через некоторое время разведчики осторожно выехали на перекресток. В воздухе висела удушающая вонь. Над головами путников что-то болталось. Скрипели веревки. Подъехав ближе, Дьюранд попытался разглядеть, что же такое он видит — что-то длинное, все в ремнях. Снизу — вроде какие-то корни… Только оказавшись совсем рядом, молодой воин увидел пальцы и белое кольцо незрячего глаза.
Он поморщился. Вонь наполняла легкие, мертвые руки качались, словно пытаясь дотянуться до всадников — водоросли невидимого течения.
— Мудрый обычай — вешать на перекрестке, — заявил Берхард.
Дьюранд покосился на тянущиеся к нему руки и поторопил коня прочь.
— Особенно, если он погиб без вины. Утраченные души тут до горла не дотянутся. И все же надо быть поосторожней. Перекрестки — они ни то ни се. Вешаешь кого-нибудь на перекрестке, и вот застрял бедолага ни там, ни здесь — ни на той дороге, ни на этой.
Дьюранд поплотнее запахнул плащ.
— Интересно, за что их вздернули.
Берхард повернулся в седле, криво улыбаясь.
— Шпионы, надо полагать. Хотели проскользнуть мимо часовых на Фалерском мосту. Шпионам нет пощады!
За Ферангоровым трактом Дьюранд догадался, что они покинули ничейную территорию: теперь вокруг, уходя к самому небосводу, раскинулся Ирлак. Вдали мирно спали безмолвные деревни и села.
Вскоре разведчики заметили к югу от дороги густой черный лес — остров среди полей. К нему с тракта вела узкая проселочная дорога.
Дьюранд потер плечо.
— Не знаешь, что это за лес?
— Да обычная чащоба-глущоба, наверное. Но знаешь, что я тебе скажу… Для одной ночи мы уж довольно проехали. Есть тут что-то… что-то такое. Как ты насчет того, если мы доедем туда — а потом обратно?
Они провели больше часа за Фалерским мостом и не видели ничего, кроме повешенных.
— Конзару надо узнать про стражу на мосту… да, хватит уже.
Они медленно приблизились к ощетинившейся ветвями чаще. Вязы бешено качали кронами над головой, точно в бурю. Терновник тут рос даже не в человечий рост, а выше — выше рослого всадника, однако дорога уводила вглубь леса.
Берхард посмотрел на деревья.
— Мы решили, что доедем досюда — и точка?
— Ага.
Было в этой тьме что-то зловещее.
— Эх, гори оно все пламенем, — пробормотал Берхард и направил коня под деревья.
Когда мышастый жеребец Дьюранда шагнул под первый сук, мироздание словно бы снова налилось тяжестью. Хотя ветви деревьев были голыми, в лесу царила кромешная тьма. В сыром промозглом воздухе пахло плесенью и прошлогодней листвой. Дьюранд стиснул зубы, борясь с желанием остановить Берхарда, вытянуть его отсюда. В кромешном мраке он с трудом различал собственные же руки на поводьях коня.
— Адово пламя! — послышался откуда-то спереди голос Берхарда. — Будем надеяться, что кони сами найдут дорогу назад.
Дьюранд кивнул и положил руку на рукоять меча — эфес у него был с лепестками, этакий стальной цветок.
— Помнишь того деревенского дурачка? — спросил Берхард. — Как там деревня-то называлась? Идран? Где все ушли, а его оставили.
— Управляющий, да.
Дьюранд вспомнил человека с длинными усами и пустую деревню.
— Все тамошние жители ушли в Гесперанд. Видели, что их ждет. — Старый рыцарь фыркнул. — Интересно мне, как там у них сейчас.
Дьюранд почувствовал, что деревья вокруг слегка расступились. Вокруг клубился дым.
— Берхард! — прошептал он.
— Тс-с-с!
Дьюранд прислушался. К резкому запаху костра примешивался запашок конского навоза. Слышно ничего не было.
— Берхард? Что тут?
Несколько секунд все было тихо, а потом голос Берхарда ответил:
— Ничего. Показалось, будто я слышу, как кто-то движется… Если тебя вдруг ухватят — ори.
Дьюранд впился глазами в темноту, от души надеясь, что если там кто и рыщет, то тоже ничего не видит.
— Как вернемся, давай-ка проверим, не найдем ли поблизости еще лесок-другой. В моем возрасте люблю, знаешь ли, развлечься по темноте.
