Николай Степанов - Проводник
– Затрудняюсь ответить.
– Вот и я не нашел объяснения, – задумчиво произнес Фергур. – Пришлось пожертвовать пойлом.
– Жалеешь?
– Скажешь тоже! В моей фляге еще осталось вино из графского замка, так что достойная замена имеется.
– Тебе же оно не понравилось.
– Все познается в сравнении, молодой человек. Конечно, в Разахарде я пивал напитки и получше, да не свалиться мне с кобылки по имени Удача. Но то, чем потчевал Кролд, у нас дома называется обмывками винных бочек.
Руам уже начал забывать о странностях обеда в баронской усадьбе, как вдруг тому самому гвардейцу стало плохо и он, потеряв сознание, свалился с лошади. Попытки обоих волшебников привести пострадавшего в чувство результата не дали.
– Может, мне попробовать? – обратился к Шираду наследник.
– Ни в коем случае, ваше высочество. Нельзя раскрывать наши секреты. Особенно сейчас, когда до цели осталась пара шагов.
– А вдруг он умрет?
– Ты чувствуешь в себе дар целителя?
– Я пока еще не знаю своих возможностей.
Каждый начинающий чародей, преодолевая уровень низкой волны, открывал для себя сильную сторону своего источника. У Еневры это была магия смерти, у Илинги – волшебство живой природы, Ярланд превосходно обращался с ветром… Принц пока не мог ответить на вопрос учителя.
– Тогда тем более не стоит рисковать. Жизнь простого гвардейца ничто по сравнению с той целью, к которой мы стремимся.
Тарину не понравились слова учителя, но ему пришлось с ними согласиться. Подвергать опасности собственное будущее принц не желал.
Гвардеец скончался тихо и очень быстро. Всех бойцов сразу же подвергли магической обработке для выявления болезней. Каждый боевой чародей имел в своем арсенале несколько несложных проверочных заклинаний. Согласно дворцовым правилам, это следовало сделать еще перед походом, но Дорм был слишком взволнован королевским приказом следить за безопасностью его высочества и действиями наставника. Ему тогда и в голову не пришло позаботиться о здоровье участников похода.
Усилия боевого колдуна результатов не дали: никто опасными болезнями не страдал, а Руам вообще не поддался воздействию магии. О последнем факте Дорм решил умолчать. Не хотелось лишний раз нарываться на колкие замечания Ширада.
– Иногда трезвый образ жизни позволяет избежать лишних проблем, не правда ли, молодой человек? Да продлятся твои годы без стыда и совести! – С лошадкой задумчивого сапожника поравнялся конь Фергура. Они снова замыкали шествие отряда.
Рысак барона, третьи сутки безрезультатно пытавшийся привлечь внимание Стрелы, решил воспользоваться тем, что всадники ехали рядом. Он изловчился и любовно укусил строптивую кобылку за шею. Не ожидавшая подобной наглости, Стрела шарахнулась в сторону, а Рокот громко заржал, словно рассмеялся над удачной шуткой.
Руам ехал в глубокой задумчивости и не замечал ничего вокруг себя. Из-за него погиб человек, и это тяжелым грузом давило на психику парня. Он лишь покачнулся в седле, машинально похлопал лошадь по шее и продолжил заниматься самокопанием. Обиженная Стрела, не привыкшая к подобному бесцеремонному обращению, дерзкой выходки жеребца прощать не собиралась. Чувствуя, что наездник мыслями где-то далеко, она резко дернула вперед, обогнала Рокота и взбрыкнула, оставив на груди незадачливого ухажера пыльные отпечатки своих задних подков.
Стрела победно заржала, а скакун Фергура встал на дыбы, сбросив на землю ни в чем не повинного седока.
– Руам, ты чего вытворяешь, рахнид тебе в глотку? – возмутился марлонец.
– Я? – Сапожник очнулся от дум. – И в мыслях не было!
– Ага, выходит, мой конь сам бросился под копыта твоей Стреле? А я, развлечения ради, вздумал вываляться в дорожной пыли!
– По-моему, твой рысак сам виноват, он первый ее укусил. Ты же не обучил его светскому обхождению с дамой, вот он и нарвался на неприятности.
– Да, воспитание у Рокота хромает, – согласился марлонец. – Но претензии не ко мне, а к конюху. Ничего, в следующий раз этот жеребец будет внимательнее и осторожнее.
– Совсем как ты?
– Не понял…
– Если бы не твоя внимательность и осторожность, лежать бы мне вместо того гвардейца. Одного никак не пойму: кому я мешаю? Неужели Илвас не может мне простить?.. Так он сам виноват.
– Что у вас там произошло с баронетом? Давай выкладывай.
Сын Гамуда вкратце поведал другу историю с подменой приглашения.
– Ты и вправду не умеешь читать? – искренне удивился марлонец.
– Некогда было учиться, – обиженно пробурчал парень.
– Вот потеха! Получается, благодаря своей неграмотности ты избежал свидания, на котором тебя должны были убить?
– Почему сразу убить? Илвас ведь вернулся.
– Видимо, поняли, что не на того напали.
– У меня и мысли подобной не возникало. А ведь все верно, – пораженно произнес Руам.
– Выходит, избавиться от тебя хотели еще во дворце.
– Остолбенеть! Но почему? Я же никому ничего плохого не сделал! – В голосе сапожника звучало отчаяние.
– Разве только плохих людей убивают? Какой ты все-таки наивный! Удивляюсь, как люди с подобными убеждениями умудряются дожить до семнадцати лет?
– Не забывай, с баронами и виконтами я общаюсь лишь недавно. А до этого жил в нормальных условиях среди крестьян и ремесленников. Максимум, на что они способны, – набить тебе морду, а потом отметить примирение хорошей попойкой. И заметь: при этом никто на ближнего зла не держит.
– И ты променял…
– Заставили, – мрачно перебил друга Руам.
– Да ладно, не обижайся. – Заметив, как нахмурился брюнет, Фергур догадался сменить тему. – Лучше радуйся – сегодня второй раз на свет родился.
– За это огромное спасибо. Ты мне действительно подарил самое дорогое – жизнь. А потому с сегодняшнего дня можешь распоряжаться ею, как вздумается.
– Я бы не стал делать столь непродуманных заявлений, – неодобрительно произнес барон.
– Опять я выдал какую-то глупость? Ну и пусть! Я дворянскую науку не изучал, вот и рассуждаю по-простецки.
Груаб зашел в придорожный трактир и, заказав себе отдельную комнату для ночлега, решил поужинать. Он бегло осмотрел поздних посетителей обеденного зала, находившегося на первом этаже заведения.
По роду своей деятельности шунгусскому чародею часто приходилось добывать интересовавшую его информацию. Самым простым и доступным средством в этом деле он считал треп полупьяных мужичков. Сейчас у него не было такой необходимости, но все же наемник Хиунга не стал отходить от полезной привычки. Еще раз окинув взглядом зал, он выбрал столик неподалеку от двоих погорельцев. Края их некогда дорогой одежды явно пострадали от огня, и даже волосы собутыльников были опалены.
