Валентин Егоров - РАБСТВО
Этот человек-горилла был грязен и не чесан до неприличия, лицо покрывала корка соли и грязи, под которой было трудно рассмотреть цвет его настоящей кожи. К тому же многовековая борода так разрослась, что в ней с трудом можно было рассмотреть глаза, а голова была усеяна сплошными и свалявшимися космами волос, грязной волной ниспадающих до плеч. Одет он был в нечто подобия рубища, которое представляло собой мешок с тремя вырезами для головы и рук, а нижняя пола рубища едва прикрывала колени. Рукава отсутствовали а мускулы рук бугрились физической силой. От железных колец на ногах человека железная цепочка устремлялась к чурбаку, который использовалось и в качестве скамейки отдыха, и в качестве балласта для удержания гребцов на цепях от побега. Больше всего меня поразила смрадная вонь, исходящая от человека, нужно было очень постараться, чтобы заполучить и удерживать такой запах, что косвенно подтверждало мысль о том, что этот горилла ничего не делал в гигиенических целях.
Другой мебели, кроме этой балластной колоды для сидения и противовеса от побега, в этой каморке без крыши над головой не наблюдалось. Правда, на уровне живота из борта торчала рукоять весла, больше похожее на еще одно бревно, которое руками рабов гребцов было отполировано до зеркального блеска. Рукоять перегораживало нашу с гориллой каморку на две равные части.
Мой напарник по каморке или тюремной камере не сделал ни малейшего движения, чтобы подтвердить, что он все-таки заметил мое появление, а продолжал стоять и всматриваться в морские дали. Было непонятно и музыка мешала мне сосредоточиться и узнать, о чем мой сосед размышляет в данную минуту. Ветерок слегка шевелил его вонючее рубище, разнося по всему закутку спертый аромат смрада, из-за которого порой казалось, что здесь нечем было дышать.
Все кругом было так замечательно и прекрасно!
Мне пришлось приложить громадные усилия и напрячь все свои мозговые извилины, чтобы не позволить музыке захватить мой разум в плен и запретить мне мыслительный процесс. Вначале я попытался уменьшить громкость звучания музыки, и, когда это мне удалось проделать, то от этого не изменились ее желание повлиять или, вернее, запретить мне самостоятельно думать. Тогда я попытался определить источник звучания этой музыка и воздействовать на него с целью полностью прекратить его функционирование, но мне этого не удалось проделать. Меня не допустили и близко до этого источника, я вдруг ощутил, что ошейника повеяло угрозой, смертельной угрозой, поэтому интуитивно тут же прекратил поиски источника музыки.
После нескольких попыток проэксперементировать с кольцом на шее я все же узнал много нового о его возможностях. Прежде всего, оно было ошейником раба, только человек, лишенный всех прав и свобод гражданина, мог носить такое кольцо-ошейник. Оно было наделено специальными возможностями подавлять волю человека к свободе и самостоятельности. Этот магический артефакт полностью подавлял умственные способности человека, низводил его до уровня троглодита[2]. Если такое кольцо одевали на простого человека, то он в течение нескольких часов превращался в безвольного раба, низшего и бесправного исполнителя воли и прихотей свободных граждан.
Кончиками пальцев я долго и осторожно прощупывал это кольцо-ошейник, свободно повисшим на моей шее, пытаясь интуицией и разумом проникнуть в его устройство и разобраться в принципе его воздействия на умы людей. Возможно, мне просто повезло, а, возможно, это кольцо было рассчитано воздействовать только на головной мозг людей планеты Тринидад, а я был инопланетянин и, вероятно, мой головной мозг имел свои отличия, поэтому со мной ничего серьезного в этот момент не произошло. Я избежал пагубного воздействия кольца-ошейника на свои умственные способности, скорректировал работу этого артефакта таким образом, чтобы он не мешал мыслительным процессам моего головного мозга. К этому времени я уже не был столь наивен и прост, каким в свое время появился на Тринидаде. Поэтому, не предавая этого широкой огласке, ввел в программу своего магического устройства-шпиона строгий запрет на информирование своих хозяев о том, что данный артефакт работает под контролем чужого разума, запретив ему также сообщать хозяевам о любых нарушениях, которые вольно или невольно совершались лично мною.
хххНедаром народ говорит: "пришла беда - отворяй ворота", что предполагает, что, если нагрянет беда, то она приходит не одна. Столько лет жизнь султаната Гурам текла спокойно и размеренно, крестьяне и горожане жирели и богатели, почитали государственные законы и постановления верховной власти и по немного, а чаще от нечего делать злопыхательствовали по поводу манеры жизни и поведения своего Повелителя и его придворных. Жизнь людей текла неторопливо и размеренно, народ настолько привык к ее предсказуемости и понятливости, что любую дошедшую до них новость или весть воспринимали с интересом, но пальцем о палец не ударяли, чтобы изменить свою занудную жизнь.
Новости, достигшие Эль-Нассара этим днем, уподобились внезапным раскатам грома в яркий солнечный день, где ничто не предвещало ни дождя, ни грозы. Утром пришла первая черная весть, что кочевые номады вновь нарушили границу султаната, углубились на десяток километров на его территорию, захватили, полностью разграбили два пограничных городка и угнали в рабство их жителей. Лет десять назад, казалось бы, это были самые удачливые годы правления Эль-Нассара подобные новости о набегах пограничных кочевых племен на территорию султаната приходили по несколько раз в году. Но вслед за этими сообщениями в обязательном порядке следовала информация о том, что войска султаната нагнали бандитов и полностью их разгромили, вернув назад захваченных пленных. В течение длительного времени номады вообще боялись осуществлять подобные набеги на султанат Гурам, так как не хотели портить политические и военные отношения с таким сильным государством. И вот черная новость о нападении номадов вновь достигла ушей Повелителя, но в этот раз дополнительной информации об отражении набега и последовавшем возмездии не было.
Только гонец из Пограничья, принесший эту черную новость, покинул кабинет Эль-Нассара, как в кабинет Повелителя заявился Хусейн Файез, министр внутренних дел султаната Гурам, который принес дополнительные новости об этом набеге. По информации министра внутренних дел получалось, что это бы не набег и что в нем участвовали не номады. Потрясенный этой информацией Эль-Нассар потребовал, чтобы Файез ввел его в суть проблемы, возникшей на границе султаната. Одновременно он бросил в браслет приказ Боргу об аресте гонца, принесшего горькую новость о номадах.
