Вероника Иванова - Право быть
— Вас смущает тот, кто будет записывать шифр?
— Не… Немного.
Рыжий показал Йерису кулак за спиной девушки. Смотритель противно хихикнул.
— Я тоже буду вас смущать?
Роллена подняла голову и всмотрелась в карие глаза.
— Не знаю.
— Это лучше, чем «немного», правда?
Борг сгреб со стола смотрителя пачку чистых листов и письменный прибор.
— Кабинет свободен?
— Да кому ж там быть в такое время?
— Замечательно. Идемте, сударыня. Не будем мешать другим делам.
Пропустив девушку вперед, рыжий остановился на пороге комнаты, обернулся и, очень медленно выговаривая слова, обрисовал всем присутствующим их возможное будущее:
— А кто попробует мешать нам… Пусть только попробует.
Дверь закрылась, опуская завесу тайны над ближайшим будущим Роллены и Борга, но не застыла в благоговейном покое, а спустя несколько вдохов вновь распахнулась, пропуская в комнату еще одного моего старого знакомца, на сей раз не украсившего свою одежду знаком принадлежности к лекарской гильдии, что само по себе уже было странным, поскольку Гизариус мог носить таковой знак с полным на то основанием. Тем более что год после нашей последней встречи прибавил другу Рогара грузности, но, как ни странно, не внешней, а внутренней, той, которую принято называть чувством собственного достоинства.
— Вот так всегда, кому-то достаются красивые девушки, а кому-то хладные мертвецы! — с наполовину искренней, наполовину наигранной горечью посетовал лекарь и тут же, сделав тон предельно строгим, поинтересовался: — Труп, надеюсь, хладный?
Поллан неопределенно улыбнулся, а Йерис вдруг спешно углубился в раскопки бумаг на столе, всем своим видом показывая, что не намерен отвечать на глупые вопросы.
— Понял: лучше поторопиться. Кто-нибудь составит мне компанию? А то, поверьте, мертвецы — самые удобные, это правда, но и самые скучные собеседники на свете!
— Я, если вы не возражаете.
Гизариус посмотрел на меня с таким выражением, словно хотел сказать: «а твое волеизъявление вообще не имеет значения, пойдешь в обязательном порядке», но я слишком рано порадовался, что смогу перекинуться с лекарем парой слов наедине, потому что наблюдатель, покряхтывая, поднялся со стула.
— Идемте, чем короче будет цепочка ртов и ушей, передающих сведения, тем быстрее мы доберемся до истины.
Для осмотра доставленного с помощью городской стражи тeла нам пришлось спуститься на этаж ниже, в подвал, но не в самую его глубину, потому что, как красноречиво подмигивала лестница продолжением своих пролетов вниз, в недрах Опоры существовали секреты поважнее неопознанных трупов.
Неудавшийся убийца лежал на столе, завернутый в не первой свежести полотнище, видимо, ту самую пресловутую «пеленку», из-за ветхости которой расстраивался Поллан. И в самом деле, беглый взгляд на Втором Уровне зрения показал, что в контуре заклинания, переплетенного с нитями ткани, осталось совсем немного Силы, в результате чего все магическое сооружение держалось на честном слове создававшего его мастера. Гизариус, не имевший к чародейству ни малейшего касательства, примерно в одно время со мной выяснил то же самое, но более привычным лекарю способом: откинув край полотна и дотронувшись кончиками пальцев до кожи на шее мертвеца. А выяснив, не преминул разразиться горьким сожалением:
— Ай-ай-ай, мастер Поллан, ну как же так можно? Понимаю, что мало кому по нраву возиться с «пеленкой», но, чтобы зачаровать новую, не одна жадная рука залезет опять в карман казны. Или вам опять предложат услуги недовыпускников Академии?
— Заполучить выходца из Саэнны сложнее, чем может показаться, даже если ваша фантазия безгранична, мастер Гизариус, потому обходимся тем, что имеем… Но вы правы, разумеется: легче поддерживать в надлежащем состоянии уже подготовленный к службе предмет, чем раздобывать новый. И я прослежу, чтобы виновные в небрежности непременно понесли…
Лекарь трагически махнул рукой:
— Если речь идет о Йерисе, то понесет он домой вовсе не результат наказания и чувство вины, а монеты, выделенные на покупку нового заклинания! Впрочем, хватит о нем. У меня есть дело, и, чтобы не задерживать вас, я в первую очередь начну, пожалуй, его делать.
— Разумеется, мастер Гизариус, разумеется. Мы не будем вам мешать, тем более надо выяснить обстоятельства, оставшиеся вне трупа.
Поллан повернулся ко мне:
— Итак, начнем по порядку?
— Что вы хотите услышать?
— Все. Не более и не менее.
— Но разве до расшифровки записей будет правильным…
Наблюдатель смешливо фыркнул, а находящийся за его спиной Гизариус показательно поднял страдальческий взгляд к потолку.
— А вот мы и сравним ваши слова, сказанные тогда и сейчас. Что, стало не по себе?
Я решил не тревожить своего собеседника игрой в самоуверенное спокойствие и признался как можно искреннее:
— Есть такое.
— Если вам нечего скрывать, не нужно бояться быть честным.
— Я боюсь другого. Мои слова, особенно произнесенные после событий… Они ведь будут наполнены моими впечатлениями, не так ли?
— Несомненно.
— Но разве чувства — хороший помощник в таких делах?
Поллан окинул меня взглядом, колючим, как еловая ветка, но быстренько вернул на лицо прежнее выражение доброжелательного внимания в надежде, что я ничего не замечу. Я бы и остался в счастливом неведении, если бы не знал, какой реакции следует ожидать в ответ на рассудительность, весьма далекую от наивного напора новобранца.
— Чувства нельзя исключать. Никогда, — наставительно поднял палец наблюдатель. — Итак, что же потребовала от Опоры ее светлость маркиза?
— Свидетельство чистоты крови.
Брови Поллана удивленно приподнялись.
— Чьей крови?
— Ее родственников, конечно. Маркиза выразила обеспокоенность появлением у своего младшего брата новой любовницы.
— Ах, вот оно что… — Наблюдатель брезгливо скривился. — Но любовница — это еще не жена, даже если осчастливлена бременем. Вы были у Магайона?
— Да, и честно говоря…
Колючесть снова наполнила взгляд Поллана, только теперь она была сильно разбавлена азартным интересом.
— Дела обстоят серьезно?
— Более чем. Герцог в действительности сильно увлечен. Так сильно, что в ближайшем и весьма скором времени готов сделать любовницу супругой.
— Разве это беда? — усмехнулся наблюдатель. — Одной женой больше, одной меньше… Его светлость вполне может себе позволить хоть пяток жен сразу.
И целый выводок детей, чтобы лишний раз позлить престарелую сестрицу. Можно было бы предположить, что Магайон именно этого и добивался, приводя в дом женщину, однако прочие обстоятельства свидетельствовали об ином. Вряд ли причиной происходящего стало желание по-детски напакостить.
