Дарья Гущина - Слово павшего
Наши сознания? Странно… Она говорит так, словно она – самостоятельная, как и я. Нет, это точно диагноз. Раздвоение личности называется… Нет у меня ничего такого, не дождетесь!
Обхватив меня за плечи, Райлит оттолкнулась от дна и быстро устремилась наверх, туда, где размытым пятном виднелось заходящее солнце. Я покорной тряпичной куклой повисла на ее руках, позволяя тащить свою персону туда, куда ей заблагорассудится. Я странным образом ей верила. Я видела окружающий мир не только глазами современного, не привыкшего к чудесам человека, но также и ее глазами тоже. Пусть пока и не понимала его так, как Райлит.
– Касси, – настойчивый голос моей спутницы прервал сумбурный поток моих мыслей, – запомни мои слова. Может так случиться, что у нас больше не будет возможности поговорить.
– Какие слова? – тупо переспросила я.
– Не бойся смерти. Открой глаза.
Я послушалась и опять увидела смерть – бесформенное радужное облако, притаившееся за спиной Райлит. Невольно поежилась.
– Она всегда рядом с нами. Именно из-за смерти нас так боятся обычные люди. Ее не видят, но интуитивно чувствуют приближение и присутствие, как и то, за чьей спиной она притаилась. Отсюда и все твои частые неприятности. Мир, создав нас разрушителями, невольно сделал смерть нашим постоянным спутником, а она не может спокойно существовать бок о бок с живым, вот и делает гадости. Но убить тебя она не сможет. До поры до времени. Ты умрешь только тогда, когда сама этого захочешь, запомни. Запомни и ничего больше не бойся. И смело берись за любое дело. Ты меня поняла?
Я слабо кивнула.
– Хорошо. А теперь – возвращайся. И… до следующей встречи, Касси.
Неведомая сила оторвала нас друг от друга, резко потянув меня наверх. Я летела и смотрела, как медленно удаляется Райлит, замерев на полпути к выходу из колодца. На ее открытом загорелом лице застыло выражение тревоги и хмурой озабоченности, и мне почему-то стало невыносимо одиноко и тоскливо. Одна в целом мире, чужом и неуютном, без дружеской поддержки и понимания, с репутацией проклятого павшего воина и недоделанной спасительницы, которой я вообще не должна была становиться…И тут, как в детстве, накатило отчаянное желание поплакаться в жилетку кому-нибудь бесконечно – доброму – а его нет… Вообще рядом никого нет. Кроме непонятного, странного и пугающего нечто. И так холодно и темно… Опять я где-то…
Пробуждение оказалось тяжелым. Глаза упорно не желали открываться, а руки и ноги шевелиться. Единственное, в чем я убедилась, когда немного оклемалась, так это в том, что из колодца меня вытащили. Более того, меня приволокли в ближайший дом, завернули в одеяло и уложили на кровать. И кому пришло в голову обо мне позаботиться, интересно? Не Яти же…
Двигаться не хотелось, но пришлось, потому как у меня затекла шея. Поерзав, я улеглась на бок, подтянула одеяло к подбородку и громко чихнула. Будь здорова, Касси, простыть тебе только не хватало для полного счастья. Или… не в болезнях все дело? Я задумчиво понюхала шерстяную ткань и снова громко чихнула. От пыли. Видимо, специально для дорогой гостьи на старом чердаке откопали самое пыльное одеяло.
Похоже, мое пробуждение и привлекло внимание неведомого спасителя, и он не замедлил явиться, поскольку в воздухе ощутимо запахло знакомой дождевой свежестью… Райт. Как он меня отыскал? Я высунула из-под одеяла нос, рискнула открыть глаза и, поморгав, с трудом различила скрытую ночным сумраком фигуру своего спутника. Остановившись на пороге, он несколько мгновений вглядывался в мое лицо, а потом с явным безразличием осведомился:
– Проснулась?
Я чуть было не рассердилась, однако быстро вспомнила, кому, собственно, обязана своим неожиданным спасением. И даже постаралась улыбнуться, хотя и знала, какой жалкой получилась эта попытка. Каково там улыбаться, когда на душе, простите за грубое выражение, так хреново. Уныло посмотрев на своего спасителя, я тяжко вздохнула. Проше от Янтаря или Яти ждать дружеской поддержки, чем от этого бесчувственного товарища.
– Райт, подойди, пожалуйста, – тихо попросила я.
Он молча приблизился и сел рядом. Он конечно же совершенно не понял, через что мне пришлось пройти… А мне фактически пришлось близко увидеть смерть, не говоря уж о сомнительном знакомстве с живущим в моей душе павшим воином. А это осознание одиночества и собственной ненужности? Наплевав на правила приличия и гордость, я прижалась щекой к его плечу. И пусть думает обо мне все, что угодно… Конечно, то самое он и подумал. Даже и не попытался обнять в ответ, чурбан бессердечный, ну и черт с тобой…
В пыльное окно осторожно заглянула луна, осветив заброшенную комнату, а я воспользовалась подходящим моментом и посмотрела на Райта. И – о, чудо! – на его лице обозначилось легкое недоумение! Однако тотчас исчезло, но, граждане, это было первое проявление чувств! Весь прошлый день я наблюдала за ним и пришла к выводу, что мой случайный попутчик вовсе не скрывает свои эмоции, как могло показаться сначала, он их попросту не испытывает. Вообще, понимаете? И вот, пожалуйста! Так что появившееся недоумение можно было скорее отнести на счет внезапного пробуждения вышеупомянутых чувств, а не моего поведения. Или – и того и другого.
Воодушевившись, я решила провести еще один опыт. Высвободила из-под одеяла одну руку и нагло обняла Райта за плечи. На его обычно бесстрастном лице теперь появилась целая гамма эмоций: легкое удивление, озадаченность и знакомое недоумение, но мгновенно исчезла, будто ее и в помине не было, но я и тому обрадовалась. Есть шажок вперед! Интересно, а что произойдет, если я его поцелую? В щечку, естественно. Почему-то как мужчина Райт не интересовал меня совершенно, из-за нашего феноменального внешнего сходства, наверное, а вот друг из него получился бы отменный. Вон, только вчера познакомились, а он мне уже жизнь спасти успел. Может, и я ему чем-то смогу помочь? Хотя, если подумать и припомнить казнь через повешение… Да, но потом появился гуи, выходит, я перед ним теперь в долгах как в шелках…
Приступить к более активным действиям я не успела. Райт обнял меня в ответ так крепко, что у меня в прямом смысле слова кости затрещали. Я тихо ойкнула, но побоялась спугнуть сей внезапный порыв нежности и вырываться не стала. Может, ему тоже знакомо это ощущение – когда тяжело на душе и просто хочется обнять живого человека? Только и успела заметить промелькнувшее в холодных глазах выражение безотчетной тоски. И попытки… вспомнить? Когда еще такое было? А в том, что оно действительно имело место, я теперь уже не сомневалась – опять дежавю! Мы определенно раньше встречались, но, видимо, это случилось так давно, слишком давно… Больше двух тысяч лет назад.
