Глен Кук - Десять поверженных
– Как выглядела ОНА?
Вот что самое интригующее во всей этой головоломке. Я представлял ее себе темноволосой, вечно прекрасной. Ее красота и сексуальность как булава поражают простых смертных. Ловец Душ говорил, что она красива, но у меня не было независимого подтверждения.
– Я не знаю. Я не помню.
– То есть как это, ты не помнишь? Как ты можешь не помнить?
– Не принимай все так близко к сердцу, Костоправ. Я не могу вспомнить.
Она была там, прямо напротив меня, потом. А потом я видел только огромный желтый глаз, который становился больше и больше и смотрел прямо в меня, насквозь. Он видел все мои тайны и секреты. Больше я ничего не помню. У меня до сих пор кошмары по ночам из-за этого глаза. Я вздохнул раздраженно.
– Мне следовало этого ожидать. Видишь ли, она может прямо сейчас проходить мимо, и никто не узнает, что она здесь была.
– Мне кажется, она именно этого и хочет, Костоправ. Если сейчас все развалится и станет так, как было до того, как ты нашел эти бумаги, она просто уйдет. Только Десять могут опознать ее, но она как-нибудь с ними разберется.
Сомневаюсь, что все это может быть так просто, потому что такие люди, как Леди с трудом переносят второстепенные роли. Низложенная принцесса продолжает вести себя, как принцесса.
– Спасибо, что нашел время рассказать мне об этом, Гоблин.
– Не за что. Мне нечего было тебе рассказывать. Я тянул время только из-за того, что не мог прийти в себя.
Ворон извлек из чучела все свои стрелы. Он подошел к нам и обратился к Гоблину.
– Почему бы тебе не пойти и не подложить клопа в постель Одноглазому?
Или что-нибудь в этом духе. У нас есть чем заняться.
Он нервничал из-за того, что мои стрелы летели не точно.
Мы будем зависеть друг от друга. Если промахнется один, то все говорило за то, что умрем мы оба, не успев выпустить вторую стрелу. Я не хотел об этом думать.
Но такие мысли помогали мне сосредоточиться. Большинство моих стрел на этот раз попали в красный лоскут.
Глава 5
Для меня это было как заноза в заднице – заниматься сейчас этими глупостями, ночью, перед тем как мы с Вороном должны были лицом к лицу встретиться с Неведомым. Но Капитан отказался изменять традиции трехсотлетней давности. Точно так же он отказался и внять нашим протестам по поводу того, что Ловец Душ взял нас себе в подчинение, а также остался глух к требованиям поделиться информацией, которой он явно располагал. Я имею в виду, Капитан понимал, что хотел сделать Ловец и зачем, но я не имел представления о том, почему он хочет, чтобы этим занялись именно мы с Вороном. То, что Капитан был с ним заодно, только еще больше меня запутывало.
– Почему? – наконец воскликнул Капитан. – Потому что я отдал вам приказ, вот почему. А теперь, Костоправ, давай двигай туда и занимайся своим чтением.
Один раз в месяц, вечером, собиралась вся Гвардия, и хранитель Анналов читал выдержки из того, о чем поведали его предшественники. Предполагалось, что эти чтения не дадут людям оторваться от истории и традиций, которые простираются в прошлое на века и тысячи пройденных миль. Я начал с обычного обращения.
– Добрый вечер, братья. Выдержки из Анналов Черной Гвардии, последней из Вольных Гвардий Хатовара. Сегодня я читаю из Книги Кетт, начатой во втором веке истории Гвардии и записанной хранителями Анналов Осадком, Агрипом, Дубом и Соломой. В то время Гвардия служила Богу Страданий и в К'он Делоре. Тогда Гвардия была действительно черной. И я прочитаю вам то, что писал хранитель Анналов Солома. Он осветил роль Гвардии в событиях во время падения К'он Делора.
Я начал читать, отметив про себя, что Гвардия служила уже многим хозяевам, которые в конце концов были побеждены.
Времена Ко'н Делора обнаружили большое сходство с теперешними, хотя тогда Гвардия насчитывала около шести тысяч человек и могла сама позаботиться о своей судьбе.
Я совершенно потерял нить повествования. Этот Солома был дерьмовым писателем. Я читал целых три часа, и это было похоже на бред безумного пророка. Народ сидел как загипнотизированный. Когда я закончил, толпа разразилась овацией. Я удалился с таким чувством, как будто выполнил свое предназначение в этой жизни.
Когда я добрался до своей казармы, то последствия этого спектакля, которые выразились в полном умственном и физическом истощении, все-таки дали о себе знать. Будучи почти офицером, я имел свою собственную комнатушку.
Пошатываясь, я двинулся прямо туда.
Ворон поджидал меня. Он сидел на моей койке, колдуя над стрелой На древке ее было серебряное кольцо, и Ворон, по-моему, что-то на нем выцарапывал. Если бы я не был до такой степени уставшим, я бы полюбопытствовал.
– Ты был просто превосходен, – сказал мне Ворон, – даже я почувствовал.
– А?
– Ты заставил меня понять, что это значило тогда – быть одним из собратьев Черной Гвардии.
– И кое для кого значит до сей поры.
– Да. Больше того, ты рассказал, как они жили.
– Да-а. Конечно. А что ты делаешь?
– Готовлю стрелу для Хромого. С его настоящим именем. Ловец Душ дал мне его.
– О! – усталость не давала мне вникнуть в суть дела. – Что ты хотел?
– Ты заставил меня почувствовать что-то, впервые с тех пор, как моя жена со своими любовниками пытались меня убить и украсть мои титулы и права.
Он поднялся, прикрыл один глаз и посмотрел на стрелу с торца.
– Спасибо, Костоправ. На какое-то время я опять почувствовал себя человеком. Он шагнул за дверь.
Я рухнул на койку, закрыл глаза, вспоминая, как Ворон душит свою жену, берет ее обручальное кольцо, не произнеся при этом ни слова. Одной этой скоропалительной фразой он рассказал о себе больше, чем за все то время, что я его знаю. Странно.
Я засыпал, думая о том, что он свел уже счеты со всеми, кроме самого главного источника своих бед. Хромой недосягаем, потому что он принадлежит самой Леди. Впрочем, уже нет.
Ворон, наверное, размышляет о завтрашнем дне. Интересно, какие сны ему будут сниться сегодня. И останется ли у него какая-нибудь цель после смерти Хромого? Человек не может жить одной ненавистью. Может, он и не будет утруждать себя, стараясь выжить в надвигающейся переделке. Наверное, это он и хотел сказать. Мне было страшно. Человек с такими мыслями мог стать опасным для окружающих.
На мое плечо опустилась рука.
– Пора, Костоправ. Капитан сам будил нас.
– Ага. Я уже проснулся, – спал я не очень хорошо.
– Ловец уже готов. Было еще темно.
– Сколько времени?
– Почти четыре. Он хочет выйти до рассвета.
– О!
– Костоправ? Будь там поосторожнее. Я хочу, чтобы ты вернулся.
