Александра Руда - Ола и Отто 2
— И что теперь?
— Это дело надо отметить, — сказал Отто. — Ничего лучше не выводит из мрачного настроения, чем кружка хорошего вина. Только ты платишь, надо же как-то возместить мне ущерб от потери первоклассного алкоголя?
— Он испарился! — душевно поделилась я своей версией. — Пробка была плохо пригнана. Вот алкоголь и испарился, одна вода осталась.
— Да ну? — удивился полугном. — Тогда у тебя есть шанс выловить драгоценные пары из воздуха.
— Ты издеваешься?
— А ты?
Я перебрала в кошеле наличность и сказала:
— Ладно, пойдем уж ловить пары. Хорошее вино не обещаю, но на пиво, по крайней мере, у меня хватит.
Отто несколько мгновений поколебался, видимо, прикидывая как ему уговорить меня раскошелиться побольше, но в итоге принял предложения, решив, что за чаркой будет виднее.
Конечно, мы напились. Во всяком случае я довольно некрепко стояла на ногах. А как же — такую подлянку со стороны Министерства образования и Университета следовало подсластить горячительным. Мы шли по улице, крепко держась за друг друга. Я мурлыкала под нос грустную песенку о голодных студентах, а Отто подпевал, делая мое мурлыканье еще более немузыкальным:
— Каждый студент вам ответит как есть полезно и выгодно каждое утро поесть колбаска не вредит знаниям ням-ням-ням-ням-ням
— Стоп! — сказал вдруг Отто. — Там что-то лежит!
— Где?
— Под забором.
— Ну и пусть себе лежит, тебе-то что?
— Ни один нормальный гном не пройдет мимо чего-то, что бесхозно лежит! А вдруг там что-то нужное лежит?
— Нужное бы так просто под забором не лежало, — ответила я. Мне было лень наклоняться и смотреть что там лежит под забором в бурьянах. А потом еще и помогать это тащить в общежитие.
— Ты никогда не разбогатеешь, — напророчил Отто. — Медячок к медячку — вот и полный кошель.
Я фыркнула.
— Зря ты так, — пожурил полугном, направляясь к бурьянам. — Между прочим, состояние моего отца началось с одного медяка, которые ему дедушка подарил.
— Да?
— Ага. Папа выгравировал на нем розу и продал одной лопоухой за серебряный.
— Кому? — переспросила я, садясь в теплую дорожную пыль. Стоять не хотелось. Хотелось вообще-то лечь и полюбоваться на звездное небо, но я здраво рассудила, что Отто не порадует вид меня, лежащей посреди дороги.
— Эльфийской туристке. Представь, подходит такой милый розовощекий малыш и предлагает сувенирчик на память, — тут голос лучшего друга внезапно изменился. — Ты знаешь что, а точнее кто, туту лежит.
— Ну? — проявила я заинтересованность.
— Блондин!
— Э?..
— Блондин, точно, — сказал Отто, сотворив хиленький огонек — мой лучший друг никогда не был силен в практической магии.
— Живой?
— Живой. Но без сознания. Ты можешь его водой обрызгать?
Я неопределенно помахала руками в воздухе, что должно было значить «вряд ли у меня сейчас получится сотворить дождичек».
— Понятно, — сказал полугном и завозился в зарослях.
Я поднялась, отряхнула юбку от пыли и пошла полюбопытствовать.
Под забором в бурьянах действительно лежал Блондин. Выглядел он не ахти — порванная рубашка, разбитые губы, очень бледное лицо. Лим слабо дышал, веки у него подрагивали. Мой лучший друг ощупывал его конечности на предмет переломов.
— Отто, — сказала я. — Можно я его пну?
— Зачем?
— А просто. Он у меня много крови попил.
— Ола, пинать поверженного и беззащитного недруга — подло.
— Он меня изнасиловать хотел, — напомнила я, горя жаждой мести.
— Но ведь не изнасиловал, — возразил Отто. — Только хотел. Вот и ты только хоти его пнуть.
— Ты считаешь, что это равноценно? — возмутилась я. — Никогда не думала, что ты — шовинист!
— Я правдолюб, — с достоинством ответил полугном. — Бери его за руки и понесли.
— Куда это еще?
— К целителям.
— Ты предлагаешь мне его тащить к целителям? — возмутилась я.
— Ну не бросать же его здесь.
— Это не мы его здесь бросили.
— Имей хоть капельку доброты, — сказал полугном, решительно беря Лима за ноги.
— Добрыми делами прославиться нельзя, — пробурчала я, хватая Блондина за руки. — Учти, что мы совершаем ошибку.
— Если мы этого не сделаем, то меня будет мучить совесть. А тебя — нет?
— Не знаю, — честно ответила я, пытаясь разыскать внутри себя признаки существования совести.
Блондин оказался очень тяжелым, особенно если принимать во внимание тот факт, что я сама слегка покачивалась. Мы выволокли бесчувственное тело на дорогу и немного пронесли, после чего я уронила свою половину. Голова Блондина стукнулась о землю с глухим звуком.
— Ты его добьешь! — сказал Отто.
— Слушай, а где у человека центр тяжести? — задумчиво спросила я.
— Не знаю, — озадачился полугном. — Наверное, где-то возле пупка.
Я шагами измерила тело Блондина и сказала:
— Ты бери его за руки, там где руки, там он тяжелее.
— Он везде одинаково тяжелый, — ответил Отто, поочередно пытаясь поднять Лима и за руки и за ноги.
— Нет, — упорствовала я. — За ноги его нести легче. Вот я его и понесу!
— А не боишься, что из его ботинок вонять будет?
— Не будет, он же аристократ! Он носки каждый день меняет, — но на всякий случай наклонилась и понюхала.
— Я тоже каждый день меняю, хоть я и не аристократ, — обиделся полугном.
Мы снова взялись за конечности Блондина и потащили его в направлении Дома Исцеления.
— Извините, а что это вы делаете? — раздался за нами хрипловатый баритон с легким акцентом.
Я от неожиданности выпустила из рук ноги Блондина, Отто же аккуратно положил свою часть тела на дорогу и обернулся на голос.
— А, это ты, Живко! — обрадовался он.
— Кто это такой? — прошептала я.
— Ты что не узнаешь? Это же орк, который к твоей младшей клинья подбивал.
Я зажгла огонек и присмотрелась. Действительно, он — крючковатый орлиный нос, большие миндалевидные глаза, жесткие черные волосы схвачены в высокий хвост.
— Извини, не признала. А ты что, его знаешь? — спросила я у полугнома.
— Да, — сказал тот. — На ярмарке и познакомились, когда ты его от сестрицы отогнала. Я подумал, то лишнее знакомство никогда не помешает.
Валяющийся на дороге Блондин издал тихий стон.
— Кто это? — спросил Живко. — И куда вы его тащите?
— На мясо мы его несем себе в кладовую, — ответила я. — На зиму запасаемся.
Орк ошеломленно уставился на меня, захлопав глазищами. Это зрелище мне понравилось и я решила дурачиться дальше.
— Не слушай ты ее, — начал Отто, но я перебила полугнома и сказала извиняющимся голосом:
— Ладно, я пошутила. На самом деле мы несем его в ближайший сарай, чтобы устроить там гнусную оргию.
