К. Милослав - Месть темной эльфийки
У них было много причин для недовольства. Во-первых, свойственное разумным в этом мире предвзятое отношение ко всем расам диких эльфов и в особенности проявляющееся у жителей города Волкодав. Во-вторых, эти полуэльфы могли бы быть трофеем, стоящим немалых денег, доля с которого им не досталась. В-третьих, были обыкновенные трофеи, которые обычно почти все шли наёмному отряду, а тут, как в насмешку, были отданы рыжим.
И ещё я отдал своим новым подданным всех лошадей, запряжённых в орочьи повозки, и столько орочьих же припасов, сколько они смогли унести с собой. Фоксу было предложено идти со своими, но он отказался. Заявил, что раз пообещал дойти до конца этой торговой тропы, то, значит, так и будет.
А недовольства "Волчьих голов" я не понимал. Вернее, само по себе я его очень даже понимал, но мне было неясно, как наёмный отряд с таким специфическим отношением к клиентам, мог иметь репутацию самого лучшего? Неужели привыкли, что все наниматели им чуть ли не в рот смотрят, а разбойники разбегаются от одного только вида такого большого отряда? Мне, например, такие солдаты и даром не нужны. Уже жалею, что вообще с ними связался.
Лисы сразу оставили торговую тропу и направились в сторону Проклятых Земель, а мой караван пошёл дальше.
Глава 35
Не так-то просто притворяться мальчишкой, особенно длительное время. Если бы не опыт, приобретённый ещё среди беспризорников, то давно бы провалилась. Остальные ещё ничего, а вот Фокс смотрит на меня с подозрением. Он хоть и наполовину, но всё же эльф, а эльфа обмануть намного труднее. Но пока справляюсь.
Во время одной из остановок на обед отошла по нужде к груде больших камней лежащей в стороне, а когда собралась идти назад, услышала голоса. Наёмники из "Волчьих голов" обсуждали князя Ва'Дима. Решила послушать, что говорят, и спряталась в щель между валунами поглубже.
— Мне плевать, что он князь, — говорит один голос. — Как только дойдём до места и освободимся от контракта, я его вызову.
— В этом случае ты очень рискуешь, — отвечает ему другой голос.
Второго я узнала, этот принадлежит одному из десятников. Пожилому, с необычным шрамом на пол-лица, и голос у него запоминающийся.
— Чем? Я видел, как он двигается. Точно не боец! С каким крестьянином или разбойником попроще, конечно, справится, но с любым из нашего отряда — точно нет!
— Ты думаешь, он сам этого не знает?
— Благородные всегда неоправданно высокого о себе мнения.
— Так то благородные, а этот-то титул купил, сам знаешь. Так что в лучшем для тебя случае просто не примет вызова, не забыв перечислить всю твою 'родословную', выставив, таким образом, на посмешище. А в худшем, если тебе удастся его разозлить, выставит вместо себя ту же тёмную эльфийку. А уж с ней никто из нас в честном поединке точно не справится. В нечестном, скорей всего, тоже.
— А если обозвать его трусом, прячущимся за бабскими спинами?
— Не поможет, не тот случай. Единственное, чего добьёшься, это того, что эльфийка за бабские спины устроит тебе мучительную смерть, они таких высказываний не любят.
— Почему?
— Почему эльфийки не любят, когда их бабами обзывают? Не знаю.
— Нет, почему ничего не добьюсь?
— Трудно объяснить. Вот чего больше всего боятся многие трусы, особенно из благородных или прикидывающихся такими?
— Чего?
— Того, что их обвинят в трусости. А этот князь явно не боится. Если будет надо, он даже специально страх изобразить не постесняется.
— С чего ты взял?
— Вспомни бой с орками. Как князь с нашим командиром друг на друга орали и сыпали оскорблениями. А потом этот Ва'Дим чуть ли не в истерике стал без разбора из своего магического артефакта огнём стрелять.
— Так и было.
— Только вот истерика у него слишком уж рассчитанная получилась. Выбрал идеальный момент для начала боя, одним ударом уничтожил всю верхушку орков, а эльфийки его своими луками поддержали. Когда орки на нас бросились, бой на самом деле был уже кончен. Не удивлюсь, если это у наших нанимателей давно отработанный приём. Так что твой вызов он наверняка проигнорирует, а оскорблять его в расчёте на то, что он сам тебя вызовет, тоже бесполезно. Он в ответ сумеет оскорбить тебя ничуть не хуже, и в любом случае в дураках останешься ты.
Какое-то время наёмники молчали, я уже подумала, что больше ничего интересного не узнаю. Но потом голос десятника всё же продолжил:
— Этот князь очень опасный тип. Либо он выше смелости и трусости, не в том смысле, что не испытывает этих чувств, а в том, что не руководствуется ими. Либо является умным трусом, который осознаёт этот недостаток и использует в своих целях.
— И что же делать?
— Нужно подождать — пусть наделает ошибок.
— А то, что он этих оборотней освободил, разве не ошибка? В Волкодаве за такое и на костёр угодить можно, ежели не благородный, но и благородный тоже легко не отделается.
— Это спорный вопрос. Полуэльфы, а они именно полуэльфы, а не оборотни, не только никогда нечистью не были, но и официально таковой тоже нигде не числились.
— Но в Волкодаве…
— И в Волкодаве тоже. Там ведь и простых волков активно не любят, но никому даже спьяну не придёт в голову назвать волка нечистью. Так что тут князь в своём праве. И чисто формально всё, что произошло, не его ошибка, а нашего командира.
— Значит, этому князю с купленным титулом всё так и сойдёт с рук?
— Нет, наш командир тоже не дурак. Ты думаешь, почему он не приказал тогда преследовать сбежавших орков? Те обязательно вернутся с подмогой, а там, глядишь, всякое может случиться. И заметь, никакого нарушения клятвы наёмника не было. Это нанявший нас князь, исключительно по своей глупости и самоуверенности, ослеплённый случайной победой и лёгкими трофеями, забыл отдать такой приказ. А наш командир не дал нужного совета, потому что уже из неприятного опыта знал, сколь высокомерен наш заказчик и как не приемлет любых, даже полезных советов. Вот этой линии и нужно держаться.
— Понятно.
— И ещё. Нас наняли для охраны самого князя, его жён и имущества. А проблемы двух других наёмных отрядов нас не касаются никаким боком. Что бы с теми ни случилось, мы помогать не обязаны, так как это не наше дело, а если сам князь полезет и нарвётся на случайный удар, то, формально, в том нашей вины не будет. Идти ведь ещё не меньше двух месяцев, а в этих землях за такое время всякое может случиться. Глядишь, и на поединок никого вызывать не придётся.
Наёмники ещё постояли какое-то время молча возле моего укрытия и ушли, не сказав больше ничего. Я просидела в щели между камнями ещё довольно долго, чтоб никто не заподозрил в том, что подслушала разговор. Вернувшись в лагерь, рассказала обо всём, что слышала, госпоже Ларинэ.
