Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф
– Ах, да, – вспомнил барон, – с Бобиком скрываться труднее.
– Да и на таком коне, – добавил Ришар. – Сэр Ричард, к вечеру все составим! В крайнем случае, к утру. Разумеется, хоть войско с собой не берете, но хороший воинский отряд – обязательно?
Я помотал головой.
– Ни в коем случае!
– Сэр Ричард!
– Ни в коем случае, – повторил я жестко.
Барон Альбрехт быстро взглянул на меня, поморщился и сказал нехотя:
– Пока все доедем до мест, намеченных сэром Ричардом, он уже будет возвращаться назад.
– А если ему понадобится наша помощь? – возразил Ришар. – Герцог, по слухам, великий боец, однако его сумели захватить и увезти!
– Сынок пошел дальше отца, – проворчал сэр Растер. – Но я тоже думаю, наша помощь лишней не будет. Хотя, конечно, очень хотелось бы, да…
– Сэр Ричард, – сказал просительно и Макс, причем жутко покраснел, не привык перечить, – ваш отец в чужом королевстве. Даже если каким-то чудом удалось бы освободить в одиночку, чему не поверю… скорее поверю в помощь дьявола, но вывезти в Армландию вам не дадут. Возьмите нас!
– Нет, – отрезал я. – Это слишком далеко.
Глава 3
Они отбыли, я поотпихивался от Бобика, тот требовал ему что-нибудь бросать, хотя бы стулья и столы, я хлопнул в ладоши, мигом появился слуга.
– Королевского советника, – велел я. – Пред мои светлы очи! Немедленно и даже быстро.
Он дернулся было к двери, там замялся на пороге. Лицо стало смущенно-испуганным.
– К-какого? – спросил он, запинаясь, и торопливо пояснил: – У вас они вроде бы все теперь советники…
Я сказал недовольно:
– Ты прав, прав. Надо какую-то иерархию, да все некогда… Пока давай сюда Куно Крумпфельда. А с другими потом разберемся.
Он исчез, счастливый настолько, что я невольно подумал, какой я молодец, что иногда признаю вину даже перед слугами. Это их окрыляет, за такого господина костьми лягут.
В коридоре загремели, удаляясь, голоса, при такой системе оповещения найдут сразу кого угодно. И вообще весь двор знает, кого принимает сюзерен. Не дело, конечно, но и самому упорядочивать некогда. Поручить бы все церемониймейстеру или еще кому, но и впадать в зависимость не хочется. Больше всего ненавидим жить по правилам, составленным всякими дураками, а они почти все, кто не я.
Куно появился в комнате, как джинн, проникнувший то ли сквозь замочную скважину, то ли прямо через дубовую дверь, искательно поклонился.
– И тебе того же, – ответил я вежливо, – Куно, ну-ка держи отчет, как присматриваешь за королевством? И за теми потерявшими хозяев землями, которые моя светлость изволило… изволила пожаловать моим рыцарям?
Он ответил уклончиво:
– Да, в общем… да. Конечно, как вы и сказали. Даже как вы и хотели! А у вас появились особые пожелания?
– Ничего особого, – заверил я. – Хотя обстоятельства и меняются весьма круто, но пока все в общей системе координат, никаких привилегий. Пока никаких резких телодвижений. Разве что на первый год можно освободить от налогов, чтобы новички осмотрелись и встали на ноги. Потом налоги… как у всех.
Он поинтересовался почтительно:
– А у всех как?
– Менять будем потихоньку, – объяснил я. – Никаких революций, все эволюционно. Часть собранных налогов оставим в распоряжении местных лордов на ремонт дорог, постройку мостов и больниц, а часть в федеральный бюджет, то есть в мой карман. Не знаю, что у вас тут за система, но земли моя майордомья светлость не жалует в вечное пользование, а дает в кормление!..
Он спросил с поклоном:
– То есть временно?
– Да, – подтвердил я. – Еще как. После смерти или гибели владельца угодья и замок снова возвращаются ко мне, истинному владельцу. Я, конечно, могу передать наследникам, если их родитель сумел воспитать потомство в надлежащем духе служения Отечеству, но могу отобрать еще и у пожалованного! Если тот перестал выполнять свои обязанности…
Куно оживился, сказал торопливо:
– Напомните, в чем обязанности лорда, которому жалуете!
Я отмахнулся.
– Полный перечень узнайте у сэра Растера или барона Альбрехта, они знатоки права. Думаю, стандартный набор, только исполнять законы надо будет обязательно, что, конечно, неприятно удивит многих. Ну, в общем, должен содержать земли в порядке, вовремя платить налоги, а также быть готовым в любой момент выставить нужное число воинов в мою армию. От больших земель – большой отряд, от малых – малый. Если все выполняет, я не вправе отобрать у такого земли, даже если он мне лично не ндравится. Если не выполняет – вправе. Это так, вкратце.
Он смотрел с несколько напряженной улыбкой, лицо неподвижное, но не надо читать мысли, чтобы понять, о чем думает. Я отдаю распоряжения так, словно никакого Кейдана нет, будто я сам не принял титул маркграфа, согласившись тем самым урезать свои аппетиты землей Гандерсгейма.
– Хорошо, – проговорил он с поклоном, – все так и сделаю.
– Куно, – сказал я, – чего хитрить? Сам понимаешь, я не спешу вот так все взять и отдать, словно застыдившийся декабрист-передвижник крестьянам землю в Гренаде. Есть военная доктрина, известная с самых древних времен: соотношение потерь нападающего и защищающегося пять к одному. То есть отдавать без борьбы ничего не буду, пусть Кейдан отнимает. Да, что-то отнимет, но не столько, сколько рассчитывает. И даже не столько, сколько хотел бы ему вернуть император.
Куно помялся, сказал осторожно:
– С императором не спорят.
– А я и не спорю, – сказал я горячо. – Я просто хочу пройти по той линии, чтобы и сохранить за собой по максимуму, и не вызвать гнев императора…
– Серьезный гнев, – уточнил он.
– Ты хорошо меня понимаешь, – сказал я. – Дозированный гнев, чтобы при всем неудовольствии не послал сюда войска. Дозированный – даже хорошо. Если не разгневается, значит – я запросил слишком мало или уступил слишком быстро. Императору моя уступчивость понравится, но вряд ли будет такого уважать. Я должен хотя бы выглядеть серьезным!
Он взглянул искоса и обронил вроде бы невзначай:
– Кто умеет выглядеть, тот умеет и быть.
Бобик, проводив Куно до двери, выскользнул в щель раньше него и унесся. Этот толстый гад тоже умеет протискиваться в любую щелочку, если та ведет на кухню.
Я подошел к окну, внизу во дворе пестрое многолюдье и многоконье, при виде которого некоторое замешательство и чувство растущей неуверенности, словно в самом деле не то делаю. Я же герой-одиночка, тогда я веселый, красивый, уверенный и наглый, никаких обязанностей и забот, а если и позабочусь о ком, то это значит, брошу монету с седла или спасу из лап дракона…
За спиной вроде бы открылась дверь, я не оглядывался, затем послышались убегающие шаги, хлопнуло, а со стороны ложа раздался жалобный вскрик.
