Valery Frost - История классической попаданки. Часть первая
— Ну, что, рассказать тебе, что к чему в нашей обители? — рожа обратился к Ане.
Девушка зло глянула на ублюдка, но промолчала. Стерпела и сальный взгляд, невольно поднеся руку к шее и зацепив мочку уха. Похолодела: серьги в ухе не было.
— Ты права, детка, золотишко мы оставим себе, как сувенир, — две пары пьяных глаз уставились на девушку с двух сторон.
— Ну, хватит, — скомандовал рожа, выкладывая на стол ручищи с грязью под нестриженными ногтями. — Поела, попила, пора и расплачиваться.
Аню схватили и зажали в стальные тиски. К горлу подкатился комок, сердце подпрыгнуло и бросилось наутек. Дернув девушку из-за стола, дикари опрокинули стул, брюнетка испугано заозиралась, но рассмотреть ничего не смогла из-за набежавших на глаза слез.
Рожа обошел стол и, растолкав друзей в стороны, ухватил девушку за талию и привлек к себе:
— Сейчас ты мне заплатишь за все то время, что мы просидели здесь без дневного света, — хрипел урод на ухо, делая шаг и толкая Аню назад, к простенку между двумя дверьми.
Аня безысходно заскулила: подкупить чертей нечем, они и так уже забрали драгоценности, справиться методами самообороны с тремя выпившими амбалами в неудобной длинной юбке нечего и думать. Оставалось только подороже себя продать. Злость захлестнула Аню с головой, преданный эмоциональный шлюз-контроль стал поднимать преграду, но был безжалостно поставлен на ручник и отправлен в отпуск.
Девушка пару раз дернулась, пытаясь выкрутиться и освободить руки, удивленный орк немного отстранился и был оглушен ударом лба в переносицу.
— У-у-у, сука-а-а, — завыл амбал, закрывая нос руками.
Не давая ему опомниться, Аня, подобрав юбки, со всей дури ударила в пах.
— У-у-уммм, — перехватило дыхание у грабителя, руки благополучно переместились вниз.
На помощь другу уже спешили очухавшиеся товарищи. Расставив руки, бежали с двух сторон, чтобы поймать девушку в "сети". Аня, рассчитав траекторию и не отпуская юбок, прошмыгнула под руками более неповоротливого и кинулась к столу с намерением завладеть колюще-режущим предметом. И она бы дотянулась, если бы второй, оказавшийся более проворным, не схватил ее за юбки. Ткань треснула, но не порвалась, увлекая девушку на пол, на Аню тут же упало чужое тело, заламывая руки. Помещение наполнилось женскими криками, завываниями пострадавшего, руганью потных верзил.
Брыкающуюся и вопящую Аню подтащили к деревянному столбу, подпирающего потолочные балки, завязали руки над головой и подцепили на крюк, словно тушу свиньи на разделку.
— Ах, ты ж сука какая, — рожа направлялся в сторону девушки: половина лица испачкана кровью, глаза дикого зверя. Аня мысленно попрощалась с кузиной: живой ей отсюда не выбраться, все лица она успела рассмотреть в деталях. Да еще и поизмываются всласть.
Однако мозг отказывался принимать происходящее за неизбежность, отдавая приказы срочно искать выход из положения.
Рожа приблизился к Ане и наотмашь ударил по лицу. Девушка дернулась, отлетая в сторону камина, но затянутые веревкой руки не позволили упасть, вернули безвольное тело в прежнее положение, ноги подкосились, звуки спрятались за ватными берушами, помещение заплыло туманом. Еще один удар по лицу вернул краски миру и способность соображать. Вместе с осознанием пришла и боль. Аня закричала, слезы потекли ручьями.
— Это только начало, родная, — прорычал рожа и достал длинный тонкий нож.
"Будут ремни резать", подумалось девушке, глаза зажмурились. Сжавшись в комок, Аня приготовилась к боли, но вместо этого почувствовала, как дюжая рука палача сгребла распущенные и запутанные волосы, а к шее прикоснулось холодного лезвие: голове сразу стало легко, по спине побежали струйки чего-то теплого и липкого.
"Волосы отрезал, сволочь!", — отрешенно подумала Аня, сама себе удивилась: безразличие и нездоровый пофигизм — не это ли признаки капитуляции?
И сама же на себя рассердилась:
— Сволочь! Черти проклятые! — Аня кричала изо всех сил. — Что б вам повылазило! Что б вам головы посносило! Что б ваш гавняный заказчик подавился моими волосами! Чтоб ему руки отсохли и он никогда не бы не смог вылечить себя своей дрянной магией!!!
Магия! Сердце ухнуло в пятки. "Отключить всю магию в радиусе километра". Свет погас. По потолку заплясало темное пятно — тень от стола, резкий перепад от светлого к темному выбил насильников из колеи, заставил верзил остановить казнь.
Непонятливо переглядываясь, амбалы зашевелились, забыв про девушку.
— Чего такое?
— Куда свет делся?
— Кто магичит?
Все вопросы остались без ответа. Короткая передышка дала Ане лишь слабую надежду на спасение. Сейчас эти трое очнуться, позовут местного мага, восстановят свет и вернутся к утехам. Пошевелив немного руками, Аня постаралась нащупать хоть что-то острое, ведь по стенам было развешено так много всяких мелочей. Но ничего не нашла.
Троица все еще бубнила себе под нос, решая, что же делать, когда вдруг огонь в камине стал странно себя вести: вытянулся одной длинной каплей, тонким концом потянулся в сторону Ани. Однако увидеть, куда нить тянется дальше не получалось: окрас огня градиентом переходил из оранжевого в синий и терялся в темноте. В помещении резко похолодало, стало безумно тихо, даже дрова в камине перестали трещать. Троица балбесов замолкла и затаила дыхание.
Со стороны закрытой доселе двери послышался скрежет металла об металл, дверь со скрипом открылась, но не было ни единого шанса что-либо разглядеть в темном проеме. Постояв несколько минут, ошеломленные и испуганные стражники попятились назад, только рожа, все еще сжимающий длинный нож в руке, сделал шаг вперед.
Аня не видела лица своего обидчика, но слышала все, что происходило дальше. Бугай захрипел, стал задыхаться, принялся бормотать что-то нелепое, просить о пощаде, затем раздался невнятный гортанный звук и кряхтение, удар упавшего тела и снова тишина. Ровно на секунду воцарился покой в зале, а затем пространство взорвалось криками и топотом ног вперемежку с грохотом переворачиваемой мебели. И судя по характерным звукам падающих тел, стражи добежать до ступеней не успели, как и позвать на помощь.
По легкому поскрипыванию кожи, Аня догадалась, что тот, кто только что избавил ее от позора, направился вон из зала. Прислушиваясь к тишине, Аня лелеяла надежду, что спаситель вернется к ним с Сольвейг, но страх, как боялась этого нечто, способного убить человека на расстоянии.
Руки уже изрядно затекли, и если бы в помещении был свет, Аня обнаружила бы, что левый глаз ничего не видит, так как полностью опух и заплыл кровью. По спине все еще струились ручейки и непривычная легкость головы одурманивала сознание. А может, этот дурман навеян вовсе не парикмахерским искусником?
