Виктория Гетто - молодость
— Готово, ваша милость!
Это Дара. Протягиваю её сумку:
— Вот, отдашь прачкам внизу, пусть постирают. И можешь быть свободна до утра. Доса Марика даст тебе задание.
Женщина забирает сумку и уходит прочь. Рорг провожает её взглядом, потом оборачивается ко мне:
— Что дальше, командир?
— Завтра еду в город. Хотел кого-нибудь из ребят послать, да вот, сейчас в голову стукнуло. Надо пару писем будет послать, да деньги получить в банке. Марика отдаст мне список необходимого. Ну и сам гляну. Тебе, кстати, ничего не нужно?
Мужчина пожимает плечами:
— Так сразу не упомнишь. Если что — с утра скажу, командир…
— Ладно. Себе то место нашёл?
— Да я пока в казарме. Её в порядок привели. Мы там и расположимся.
— Это ты брось. Тебе ещё дружиной командовать. Или ты думаешь, что раз победили, то мне гвардия не нужна? Времена ещё неспокойные. Будем людей набирать, обучать. Да и… Словом, даже за слугами и то пригляд требуется.
— Что по поводу той девчонки, что слугами распоряжается?
— Бдить, но незаметно. Пока доверять её полностью я не вижу смысла. А завтра в городе отошлю письмо Льян. Пусть решит проблему. Но управляющий мне в замке нужен.
Сержант кивает, уходит. Вот я и остался, наконец, один… Можно чуть расслабиться. Подхожу к кровати вкусно пахнущей чистой материей. Затем сажусь на табурет. Постельное бельё в Фиори редкость, и появилось совсем недавно. Как правило, у местных феодалов простынь использовалась до того момента, пока не истлеет. Либо вообще, на шкурах спали. Да и мытьё не слишком признавали. Считали вредным для здоровья. Суеверия. Предрассудки. Одним словом, культура Средневековья в полном её расцвете. Очень похоже на человеческую. Только вот есть некоторые нюансы: их религия в Высочайшего куда мягче культа Распятого и Вечноживого. По крайней мере, инквизиции нет. Да и порядки в тех же монастырях, которых куда меньше, свободнее. Монах может свободно уйти в любое время в мир, как говорится. И преследований за веру нет. Хочешь — верь. Хочешь — не верь. Твои проблемы… Обязательно нужно будет проверить реку — глубину, течение, берега. Потому что цех надо ставить там. Чтобы соорудить водяное колесо… Ох… Устал я сегодня. Мысли скачут… Двери в спальню открываются, и на пороге появляются девушки, несущие на руках Яяри. При виде меня замирают, но я встаю:
— Всё. Можете её укладывать, я сейчас выйду. И пусть накрывают стол. Не спеша, разумеется. Я — в мыльне.
Те склоняются в поклоне, Яяри шевелит рукой. Очень хорошо. Оживает прямо на глазах. Такими темпами, за неделю ходить сама сможет… А купальня хороша! Удобно придумано. Бадью девчонки выскребли уже, так что моюсь спокойно. Благо, мыла кусок есть в сумке. Быстро смываю с себя пот, пыль и грязь дороги. Облачаюсь в чистое. Остальное — в стирку. Феодал я, или нет, в конце концов. Расчёсываю короткий ёжик волос, теперь можно и поужинать… Стол уже накрыт. Куча разных мисок, плошек, пахнет умопомрачительно. Девчонки, прислуживавшие Яяри за мытьём, точнее, мывшие её, застыли позади кресла, где сидит… Уже сидит!!! Саури. Её облачили в длинную рубашку и сверху одели нечто вроде свободного платья, так что выглядит она прилично. Если бы не её худоба. Подхожу к столу, кидаю сумку на пол, бросаю свёрнутую форму одной из служанок:
— Стирать.
— Да, ваша милость!
Затем перевожу взгляд на Яяри:
— Ну, что? Приступим?
Та улыбается, и мы садимся есть. Кстати, в полном молчании. А когда заканчиваем, девушки убирают посуду.
— Всё. Идите. Дальше мы сами…
Те с поклонами уходят. Я переношу Яяри в постель. Укладываю, накрываю одеялом. Та блаженно стонет:
— Какая прелесть!
— Угу. Знакомо.
Тушу свечи. Затем раздеваюсь в темноте и ныряю в кровать. С другой, естественно, стороны. Закрываю глаза. Саури лежит неподвижно. Боится? Переворачиваюсь на бок спиной к ней. Спустя пару минут слышу её ровное дыхание. Уснула. И мне пора…
…Мда… Спать рядом с противоположным полом — одно удовольствие. Жаль, что не было остального… Ну, ладно. Хватит о пошлом. Пора вставать… Выскальзываю из-под своего одеяла — на улице ещё полумрак, но можно разглядеть аккуратно сложенную одежду. И, судя по звукам снаружи, слуги уже не спят. Быстро одеваюсь, спускаюсь по лестнице вниз. Кухня уже давно на ногах, судя по звукам, раздающимся оттуда. Провожу рукой по подбородку — щетина. Плохо. Ладно. Успеем. У колодца быстро споласкиваю лицо, затем иду внутрь пищеблока. При виде меня все застывают, но я нетерпеливо командую:
— Натты и чего-нибудь…
— Сейчас будет всё готово, ваша милость. Присаживайтесь.
Это Дара. Единственная, кто не растерялась. Впрочем, она то как раз за вчерашний день смогла привыкнуть ко мне. Усаживаюсь за стол, буквально через секунду передо мной здоровенный шмат жареного мяса, правда, холодного, и большая кружка горячей ароматной натты. С удовольствием перекусываю, потом обращаюсь к женщине:
— На тебе моя ушастая подружка.
— Да, ваша милость.
Шутливо трогаю её за кончик носа:
— Не страшно теперь?
— Так вы же…
Давится фразой. Ё! Намёк? Ню-ню. Встаю, буркаю благодарные слова, выхожу прочь. Где там мой жеребец? Естественно, на конюшне. Разбуженные конюхи торопливо одевают сбрую, седло, взлетаю на спину коня, трогаюсь. Пусть ребята отдохнут. Тут ничего страшного нет, прокачусь до города…
…Быстро теплеет. Едва солнышко поднялось повыше, как сразу горячие лучи начали сгонять выступивший на траве и деревьях иней. Жеребец идёт спокойным ровным ходом. И если я правильно рассчитал, что через час-полтора я буду уже в Ниро. Дорога пуста, лишь следы телег, да навоз. И хорошо. Приятно вот так побыть в одиночестве, спокойно расслабиться, привести в порядок мысли. Прожигать деньги и чахнуть от ничегонеделания не в моём характере. Так что оформившееся вчера смутное желание устроить в замке мастерскую крепнет всё больше. Утюги, сельскохозяйственные орудия, кухонная утварь… До мануфактур Атти достаточно далеко. Так что рынок сбыта здесь имеется. И, ещё — рядом море, следовательно, морская торговля. Жеребец выносит меня на очередной холм, и я с трудом сдерживаю восхищение раскинувшейся передо мной картиной безбрежного океана. Какая же красота! А вот и сам город — совсем рядом, расположившейся на краю небольшой бухты. До него буквально тройка километров, или шесть лиг, как считают на Фиори. Пора маскироваться — извлекаю из сумки плащ, набрасываю на плечи. Заодно и проверю, что здесь творится. Власти города и магистрат извещены о моём появлении. Но пока никто не знает меня в лицо. Так что сразу всё и всплывёт, если что не так.
