Сергей Иванов - Сезон охоты на ведьм
– Похоже, вы не доверяете нам, – огорчённо произнёс Бондарь. – Я понимаю, последнее время вам пришлось несладко – одни покушения чего стоят!.. Но вы не обратились за помощью ни к блюстителям, ни к нам, – взялись разбираться самостоятельно. И чего добились? Лучший друг бесследно исчез, давнюю подружку зверски убили, а сами завязли по уши: крутари, контрабанда, запретные каналы, странные гуляния в разгар комендантского часа, эти нескончаемые гости, повадившиеся отовсюду… Не многовато ли для одного? («Откуда они вызнали столько? – удивился и Вадим. – Хоть это у нас умеют».) Вы же буквально толкаете нас на крутые меры – на экстремально крутые!..
Украдкой Вадим глянул из-под ресниц, оценивая плечищи и бицепсы репрессора. Скольких он уже – этими руками? Ну и рычаги!
Бондарь вдруг усмехнулся, словно что-то понял, и качнулся вперёд – совершенно неожиданно. Его молотообразный кулак метнулся к Вадиму. Рефлекторно тот закрылся плечом, но удар всё же сбросил его с табурета, хотя не оглушил. Вскочив, Вадим отпрянул от стола, и тут на его руках повисли охранники, о которых он успел забыть. (Это он-то!) Стряхнув их с себя, Вадим отскочил к самой стене, готовый к драке: один – против всех. Ну, подходите!..
– Оставьте его, – внезапно сказал Бондарь и указал на табурет. – Присаживайтесь… пока.
Недоверчиво озираясь, Вадим снова сел, поджав под себя ноги, чтоб успеть вскочить в любой миг. И как он прозевал атаку? Действительно, на Бондаря мысле-облако не реагирует, даже не ощущает его присутствия. Вакуум, полный вакуум!.. Но из вакуума к Вадиму тянулись жёсткие щупальца, словно у того подбугорного спрута, настойчиво выискивая прорехи. Что за трюки?
– Кто к тебе ходит? – рявкнул репрессор. – Говори, живо!
Вадим вздрогнул, но не удивился: о таких поворотах он тоже наслышан. Тут главное – не суетиться.
– Что, мы уже на «ты»? – помолчав, спросил он.
– Хватит ваньку валять! – Бондарь бросил на стол пачку фотографий. – Видишь? Мы всё про тебя знаем!.. Кто они?
Наклонившись вперёд, Вадим аккуратно разложил фотки. Бог мой, вот так сюрприз! В самом деле, они отлично информированы: набор почти полный. И не лень же было? Столько лет пасти жалкого специшку… Пяток кадров они даже ухитрились снять через окно, сколько он ни завешивался. Или через стену? Не в рентгеновских же лучах? Фантастика!
– Ну, кто это? – Репрессор ткнул в одну из фотографий длинным пальцем. – Отвечать!
– По-моему, Эва.
– Кто такая Эва, откуда?
– Может, вы расскажете?
– Отвечать по существу!
– Понятия не имею.
– Ложь!
– Вы сами видите, что нет, – возразил Вадим, слегка открываясь. – Я даже в имени её не уверен.
– Ты что же, намерен говорить правду? – удивился Бондарь.
– А почему нет?
– Хорошо… Где ты её встретил?
– На улице.
– Она сама подошла? – Вадим кивнул. – Отчего именно к тебе?
– У Эвы спросите, – предложил он, – если сыщете.
– И долго вы встречались?
– Недели три. Может, с месяц.
– Затем?
– Затем она исчезла.
– Куда?
Вадим пожал плечами:
– В ночь. Больше я ничего о ней не слышал. Ни разу.
– Она что-то рассказывала?
– О чём?
– О чём-нибудь, болван!.. О себе, о прошлом, о знакомых, о стране.
– Ничего существенного, насколько я помню.
– Что, мог и забыть?
– Это ж когда было! – Вадим указал на дату, аккуратно проставленную в углу фотки. – Даже странно, что вы вспомнили, – очень странно, до абсурда. Уж не ждёте ли её возвращения?
– А сам ты – ждёшь?
– Разве это относится к делу?
– Что ты можешь знать о наших делах!..
– Действительно, – усмехнулся Вадим. – Наивно было б думать, что вас заботит благополучие граждан. Главное, их подавлять – как это следует из названия.
– Ах да, ты ж полиглот! – осклабился репрессор. – Как там у тебя: «врагов надо знать». Собственно, это о ком?
– О врагах.
– Народа?
– Человечества, – поправил Вадим.
– Уж не о нас ли?
– О вас?
Наконец он и сам посмотрел на Бондаря в упор: плевали мы на твой гипнотизм, Распутин хренов! Кажется, Вадим даже уловил призрачные очертания репрессорской сути.
– Пожалуй, все эти убийства, похищения вам даже на руку, – сказал он. – Помогают держать горожан в узде и от лишних хлопот избавляют. Неудивительно, что вы не слишком усердствуете в раскрытии!
– Собственно, зачем? – насмехаясь, спросил Бондарь. – Всегда находятся умники, которые влезают туда по уши. И кто поверит, что они проделывают это с лучшими намерениями? Люди судят по себе, а почти все в глубине – звери. Либо скоты. Им проще заподозрить ближнего в подлости, чем в благородстве. Вот и готов обвиняемый. А сделать из него осуждённого проще простого – под бурные аплодисменты этого самого «народа». Не согласен?
– «Народ – это сброд»? – откликнулся Вадим. – Почитай Фирдоуси, светлейший, у него эта тема уже поднималась. И обрати внимание на участников диспута.
– Зачем нам посторонний, к тому ж перс? – возразил репрессор. – Речь-то о тебе. Это ты замешан в ужасной гибели прославленной на всю губернию красотки и зловещей пропаже другой, девственно юной, но жутко сексапильной!.. Публика обожает такие истории и очень оскорбится, если первая оживёт, а вторая сыщется.
– Вторая – это Юля? – решился спросить Вадим.
– Точно! – весело подтвердил репрессор. – Она ведь заявлялась к тебе позапрошлой ночью? А затем убежала, маленькая, вся в слезах. Утром, правда, возникла у себя в блоке – вместе с неким громилой, едва одетым. Крутенько переговорила с отцом (бедняга до сих пор отлёживается) и снова сгинула – уже совсем. Где она теперь, что с ней!.. Случайно не знаешь?
– Вам что, потребовался новый Джек-Потрошитель? – рассердился Вадим. – Так ведь после меня убийства не прекратятся!
– И не надо – пригодятся, чтоб без лишнего шума укоротить ещё кого-нибудь. Зачем дразнить гусей, верно? Пока не подошло время их резать, пусть верят в справедливость. Страшны ведь не убийцы – бог с ними, в конце концов, – страшны потрясатели Крепостных основ.
– Вроде меня? Это льстит… А о чём Юля спрашивала отца?
– Ага, – ухмыльнулся ничего не забывающий Бондарь, – значит, всё-таки «спрашивала»!.. И о чём, как думаешь?
– Наверно, о том, откуда он, собственно, взялся?
– Откуда берутся дети, мы знаем, – рассмеялся хозяин. – А вот откуда отцы!
– Я угадал? – Постепенно, «фибра» за «фиброй», Вадим настраивался на собеседника, вытесняя из себя его настойчивые щупы. Теперь он бы почувствовал ложь. Однако Бондарь не ответил.
– Интересно, чего ж ты с ней сотворил? – задумчиво молвил он. – Такая славная была малышка!
– «На коленях качал», да? – съязвил Вадим. – А с родителями что сделали? Имею в виду настоящих.
