Александр Рудазов - Дети Судного Часа
– Хотите сказать, что это просто слова? – недоверчиво переспросил он. – Произносишь вслух какой-то текст – и происходит… что-нибудь?
– Примерно так, – кивнула Ванесса.
– И почему? Почему простое сочетание звуков так действует? Это что, какой-то, я не знаю… язык Бога, что ли? Откуда вы вообще знаете, что такой-то текст так-то подействует?
– Заклинания составляют сами маги, – объяснил Креол. – Конкретный язык значения не имеет. Можно использовать свой родной язык, можно чей-нибудь чужой, а можно мертвый или даже выдуманный. Суть каждого заклинания – осмысление и контроль. Мастер магии Слова присваивает звуку, слову, фразе определенное значение и закрепляет за ним определенное действие. Так получается заклинание.
– Где именно закрепляет? – по-прежнему не понимал Моргнеуморос. – В какой-нибудь космической базе данных, что ли?
– У себя в голове, – постучал по виску Креол. – Маг должен прежде всего сам поверить, что его заклинание сработает как положено. Вот обычный человек произносит слово «огонь» – и в голове у него возникает образ огня. А вот маг произносит слово «огонь» – и его образ материализуется, становится настоящим пламенем.
– То есть ты можешь… все, что угодно? – усомнился Моргнеуморос. – Вот сейчас скажешь «второе солнце» – и на небе оно появится? Извини, не верю.
– Конечно, не появится. Само по себе заклинание не влияет на окружающий мир – оно только сигнал, команда для самого мага, для его маны… энергии. Внутренней энергии мага. А уже энергия выполняет заданную работу. Поэтому магу нужно присвоить слову требуемое значение – сделать так, чтобы его собственный разум и дух полностью отождествлял слово и нужный эффект. Это долгий и трудный процесс – каждое новое заклинание осваивается днями, неделями, а то и годами. Малейшее сомнение, что заклинание сработает – и оно не сработает. И чем крупнее, чем сложнее эффект – тем больше нужно маны и усилий, и тем больше нужно уверенности в своих действиях.
– Хм… А если ты напишешь на бумажке заклинание, а я прочту его вслух? Оно подействует?
– Подействует, но при двух условиях. Первое – ты должен знать, как оно подействует, и быть абсолютно уверен, что оно подействует. Второе – я должен написать не просто текст, а именно заклинание. Оставить на бумаге магический отпечаток моей собственной силы, вложить в него капельку маны. Но даже при соблюдении обоих этих условий в устах обычного человека заклинание будет действовать гораздо слабее, чем у полноценного мага. А конкретный эффект сильно зависит еще и от колдующего. Вот если заклинание самобеглой повозки прочту я – получится колесница, едущая без лошадей. А если ты – получится… что-то вроде этого железного жука. Все в конечном итоге замыкается на разуме самого мага.
Моргнеуморос скептически покачал головой. После объяснений Креола он более или менее понял принцип действия, но зато теперь магия стала казаться ему ужасно неэффективной.
– То есть всю эту трихамундию может использовать только обученный специалист, причем каждому конкретному приему нужно учиться отдельно, да и то нет гарантии, что все сработает как нужно? – подытожил Моргнеуморос. – Благодарю покорно, я предпочитаю технику. По мне, она гораздо эффективнее.
– Гораздо эффективнее? – прищурился Креол. – Ответь-ка мне на вопрос, разноглазый. Что ты можешь сделать, если я швырну в тебя огненным шаром?
– Я попробую увернуться.
– Не выйдет. Шар большой, летит быстро. Ты не успеешь.
– Тогда… тогда я брошусь на землю.
– Не поможет.
– Хм… хм… – задумался Моргнеуморос. – Я… выстрелю из лазера или пульсатора. Возможно, луч разрежет или отклонит…
– Что за бред?! – фыркнул Креол.
– Хорошо, сдаюсь, – проявил покладистость Моргнеуморос. – Так что же я могу сделать, если ты швырнешь огненный шар?
– Ты можешь обуглиться. И больше ничего.
– Хорошо, допустим. А что сможешь ты, если я выстрелю в тебя из лазера?
– А ты попробуй, – зловеще ухмыльнулся Креол. – Сам увидишь, что я смогу.
– Так, хватит! – вмешалась Ванесса. – Брейк, разошлись по углам!
Креол пожал плечами и отвернулся. Моргнеуморос хотел что-то сказать, но потом тоже пожал плечами и сконцентрировался на вождении.
Пассажиров вдавило в кресла – танк-гексапод начал подъем. Шесть металлических лап со скрипом запускали клешни в почву, подбрасывая огромное тело все выше и выше. Моргнеуморос аккуратно переставлял рычаги – подъем по практически отвесной стене довольно сложен даже для армейской шагающей машины. Здесь больше пригодился бы антигравитационный катер.
Ровная как стол равнина сменилась грядами холмов. Дорога бросалась то вверх, то вниз, извиваясь по ущельям и ныряя в овраги, а порой пропадая совсем. Амортизаторы значительно смягчали тряску, но все равно создавалось впечатление, что катаешься на чертовом колесе.
– Я ви-ви-вижу, до-до-дороги у вас из-за скони со-со-совсем ис-испортились!.. – прокричала Ванесса, то и дело клацая зубами.
– А при чем тут сконь? – не понял Моргнеуморос. – Они всегда такие были.
Ванесса изумленно приподняла брови. Нет, она уже давно сообразила, что плонетцы не уделяли особого внимания автострадам, предпочитая совершенствовать вездеходы. Но неужели все было настолько запущено?
– А что не так? – искренне удивился Моргнеуморос. – Дорога как дорога. Немножко попортилась, конечно, но ходить-то по-прежнему можно… сейчас осторожно, языки не прикусите.
Водитель резко вытянул рычаги, большими пальцами утапливая клавиши в рукоятях. Танк с разгону оттолкнулся всеми конечностями, перемахивая через глубокую трещину.
К счастью, после нее дорога пошла поровнее. Исчезло ощущение, что находишься в центрифуге, тренируясь перед космическим вылетом.
– Нормально идем, – сообщил Моргнеуморос. – Если и дальше будет так же гладко, в ГИОТ придем денька через три. Правда, с Великим Разломом могут быть проблемы…
– С великим чем? – слабым голосом переспросила Ванесса. Ее мутило.
– Сами завтра увидите.
– Я хочу есть, – заявил Креол, открывая люк и высовывая голову. – Остановимся где-нибудь в теньке, пообедаем.
– А может, попозже? – жалобно попросила Ванесса. – Мне бы завтрак удержать…
– Через полчаса будет историческое место, – пообещал Моргнеуморос, глядя на монитор. – Я там еще в детстве был, на школьной экскурсии. Самое то для привала.
Место и в самом деле оказалось впечатляющим. Развалины каменного монумента колоссальных размеров. Ныне от него остался только огромный постамент, а на нем пара босых ступней, покрытых застарелыми трещинами. Каждая ступня свыше тридцати метров в длину и почти пятнадцать – в высоту. На правой не хватает мизинца – вместо него ровный скол.
