Галина Романова - Властимир
Но Млава почему-то сейчас не боялась колдуна. Обхватив колени руками, она смотрела на волков и ждала.
Звери подошли к ней поближе. Порывшись в узелке, Млава отломила кусок хлеба и протянула его волкам на ладони. Тот, что слева, почти припав к земле, осторожно потянулся вперед и принял дар.
Затаив дыхание, Млава смотрела, как он жует хлеб. Когда она отломила второй кусок, другой зверь тоже взял хлеб из ее руки, и молодая женщина окончательно уверилась, что повстречала волкодлаков.
Угостившись, звери сели рядом и позволили погладить свои лохматые загривки. Перебирая грубую шерсть, Млава еле сдерживала слезы — люди выгнали, а дикие звери приняли. Заметив на ее щеках следы влаги, волки ласково стали лизать ее щеки, и она заплакала, зарывшись лицом в шерсть одного из волков.
Он повиливал хвостом и скулил, не двигаясь. Но потом бочком отступил и попятился прочь. Его товарищ уже ждал его в нескольких шагах. Волки обернулись на сидящую Млаву и бесшумно ушли.
Веденеи в тот день в поселке не было — она ходила на дальние поляны за травами. Лекарствам Хейда она пока не очень доверяла, больше полагаясь на то, что было ей привычно.
Ворожея ушла из поселка накануне и переночевала в лесу. Лукошко ее было полно коры и трав — выкопанных с корнями или одних оторванных стеблей и листьев: у всякой травы своя часть пригодна для лечения. Есть и такие, что идут целиком. От сердечной боли помогает цвет боярышника, хвощ-трава и корень лопуха. Хороша и кора крушины. Но хот же хвощ можно давать при поносе. Кора крушины лечит ожирение, если смешать ее с корнем одуванчика, а дубовая — простуду и боли в животе. Ромашка, фиалка, мята и зверобой годятся сразу при нескольких недугах — и бессонницу одолеют, и с кожи язвы исцелят, и коли разболится что внутри. Хот же самый лопух в смеси с ромашкой и мятой лечит лысеющих, а хмелем и крапивой хорошо промывать волосы… Трав много, и способов их применения — в одиночку или смесью — тоже немало.
Впереди вдруг мелькнули две тени. Волки подошли так быстро, что Веденея испугалась и не сразу признала Явора с Яроком. Она знала, что братья могут оборачиваться волками, но сама видела их в этом облике лишь второй раз. Звери закружили около, и ворожея поняла, что они зовут ее за собой. Видать, что-то случилось, и Веденея отправилась за ними. Через версту звери отстали, и тут девушка услыхала чей-то голос — женщина причитала, всхлипывая:
— Ой ты батюшка, ты дубравный лес, уж ты матушка, ты сыра земля! Защити-укрой меня, бедную, от людской злобы, от лютости!
Веденея узнала этот голос и вышла из кустов к Млаве.
Услышав шорох шагов, та вскочила и увидела односельчанку, единственную, которая ни разу еще не сказала про нее худого слова.
— Ты что тут, Млавушка? — спросила Веденея.
— Ушла я из Ласковы, — всхлипнула та. — Насовсем!
Веденея всплеснула руками:
— Да что же ты сделала, неразумная? О родне, о братьях подумала?
— Не своей я волей. — Млава содрогнулась. — Выгнали меня. Маньяк опять прилетал и сел сразу на крышу нашего дома. Я тогда там одна была. Выхожу глянуть — а он на крыше сидит и светится, как тогда. Я бежать — он за мной. Я к богам — и он туда, — Млава едва могла сдержать рыдания. — Налетел — ревет, и огонь к небесам полыхает. И все время за мной…
Веденея обняла ее за плечи, погладила по голове. Ласка растопила лед, и Млава прижалась к ворожее, как дитя к матери, и выговорилась от всего сердца:
— Сухобой сказал, что это я приманила маньяка. Он ведь гадал на пепле черного петуха еще давно, и так вышло, что снова эту нечисть приманю. И вот сбылось… Он сказал, что ныне Перун требует моей крови и что это надо было сделать Давно.
— И что?
— Маньяк не дал им меня убить, все разбежались, а я — в лес. Мать еды на дорогу дала. Нельзя мне там оставаться, Веденеюшка. — Млава вытерла глаза.
Веденея посмотрела на нее строго:
— И что ты решила?
— Не вернусь я в деревню!
— Так куда же тогда?
— Не знаю.
Млава опять разрыдалась. Веденея погладила ее по вздрагивающей спине, раздумывая, как ей помочь.
— Успокойся, Млава, — вдруг сказала она решительно. — Пойдем со мной!
Поддерживая всхлипывающую Млаву, Веденея повела ее в глубь леса.
Сначала та не соображала, куда ее ведут, и когда ворожея вышла на торную тропу, которую наверняка протоптали люди, Млава подумала — неужто обратно?
Млава остановилась.
— Куда ты меня ведешь? — воскликнула она. — В Ласкову я не вернусь!
— Не в Ласкову, — ответила Веденея. — В другое место. Доверься мне.
Они и в самом деле шли в другую сторону. Чтобы попасть в деревню, надо было пересечь овраг, где на краю справа стоит корявый дуб, потом по мосткам перейти ручей, дальше по березняку до полей, там полевой межой до берега озера, а на берегу деревня и стоит. Веденея и Млава дошли до того оврага, но дуб у них остался не по правую, а по левую руку. За оврагом они углубились в сосновый лес, заросший малиной. Раздвинув колючие ветки, девушки вышли на маленькую распаханную поляну. Стараясь не попасться на глаза хозяину-отшельнику, прошли мимо.
Дорога поднималась на холм. Веденея уверенно шла вперед.
На вершине стоял старый дуб в окружении молодого подроста и сосен. Узловатые корни обвивались вокруг валунов, словно змеи. Крона раскинулась, как большой шатер. На нижних сучьях рядами висели выцветшие тряпицы. Лошадиные и медвежьи черепа, сухие венки. Оказавшись под дубом, Млава застыла в изумлении, выронив узелок.
— Пришли, — сказала Веденея.
— Что это? — выдохнула Млава. — Неужели Велесов дуб?
— Он самый. — Ведунья поставила лукошко на корень. — Подождем.
— Кого? Кто сюда придет? — Млава с тревогой оглянулась, ожидая увидеть того же маньяка.
Веденея молча присела на корень, стала перебирать травы. Млава робко подсела к ней.
— Идут, — вдруг тихо сказала ворожея. — Приготовься.
— К чему?
— Ты помнишь, — Веденея взяла ее руку, — тебе не дали даже посмотреть на тех малышей как следует, перед тем как унести их навсегда? Я ведаю — их отнесли к этому дубу, положили на эти самые корни, где мы сидим.
Млава вскочила, вырвав руку:
— Они… Они здесь?
Вместо ответа Веденея протянула руку, указывая.
Млава взглянула и застыла, как громом пораженная.
К дубу не спеша подходили два волка. Те самые волки, что сегодня ели из ее рук хлеб. Они остановились в нескольких шагах от девушек, разглядывая их.
Веденея поднялась, обняла отшатнувшуюся Млаву за плечи и обратилась к волкам:
— Вы всегда спрашивали у меня, кто та, что дала вам жизнь. Вот она!
