Татьяна Зингер - Соль и пламя. Леди теней
Хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
— Девушки, давайте-ка вы займетесь своими обязанностями.
Одна из них, имени которой я не помнила, лишь презрительно фыркнула.
— Угомонись, ты нам никто.
— За всё платит Шур эр Вир — дэ, а тебя скоро выгонят взашей, — подтвердила вторая. — Пойдемте, девочки, здесь воняет человечиной.
Девицы, звякнув чашками, плавно поднялись (я с изумлением увидела на одной из них моё собственное платье) и вышли.
Обалдеть, — только и сказала я, смотря вслед гордо удаляющимся служанкам.
— Это в порядке вещей? — закашлялся Дарго.
— Нет, но с ними мы разберемся позднее. Разместись… — махнула в сторону дивана, — где-нибудь и жди меня. Скоро буду.
Я наскоро переоделась (хватило беглого взгляда, чтобы недосчитаться половины вещей в шкафу), вернулась к терпеливо ожидающему жрецу и попросила провести меня до Ре — ре. Злости, растущей в груди, хватило бы, чтобы разнести всё Пограничье по камешку.
Что я и сделаю, если мне не отдадут Трауша.
После очередного короткого перехода я предстала перед городскими залами правления, над которыми развевался флаг рода Вир — дэ: кленовый лист, оплетенный шипастой лозой. Трауш был где-то недалеко, в пределах города, но я чувствовала лишь отголоски его присутствия. Туманы метались из стороны в сторону, бессильные уловить лорда. Я не позволила страху осесть в легких и распахнула парадные двери.
— Вам назначено? — Путь преградил лакей и, даже поняв, кто перед ним, не посторонился.
Во мне никто не видел леди, а уж тем более правительницу. Зазнавшаяся человеческая женщина, которую необходимо осадить, унизить, растоптать — и не более того.
— Да, я должна увидеть своего деверя.
Сомнений нет, власть захватил Шур. Младший брат всегда мечтал о величии и первый же подвернувшийся случай обернул в свою пользу. Если не он ранил Трауша, то по его указанию.
— Вам назначено? — повторил лакей настойчиво.
Интересно, он вытащит меня за шкирку наружу? Ну, пусть попробует.
— Сообщите Шуру эр Вир — дэ о моем приезде.
Пришлось красноречиво пустить по холлу туманы, только после этого лакей нехотя скрылся в правом крыле. Первые десять минут я терпеливо дожидалась его, но после нагло двинулась по коридору, минуя многочисленные кабинеты, и приблизилась к залу, от которого словно собачатиной несло братцем Трауша и его туманами, хилыми, недоразвитыми. Лакей как раз выскочил из двойных дверей и попытался не впустить меня, но я шмыгнула между ним и стеной.
— Здравствуй, Шур, — поприветствовала с легкой ухмылкой.
Мужчина сидел за столом, посасывая кончик пера. Смотрелся он, мягко говоря, не на своем месте: низкорослый и излишне худой, как ребенок в отцовском кабинете. Массивная мебель и высокие потолки поглотили «правителя».
— Свободен, — бросил он лакею. — Где же твои правила приличия, Сольд? Я не разрешал входить. Впрочем, о каких правилах я говорю рабыне.
Он по — женски закатил глаза. Я, отбивая каблуками тревожный ритм по мозаичному полу, подошла вплотную к столу и глянула на Второго после лорда сверху вниз.
— Что с моим супругом?
— Почти супругом, — съязвил Шур и глянул на мои руки. — Руна совсем стерлась, не так ли?
Я вопрос, заданный с лживой жалостью, проигнорировала.
— Дело в официальной церемонии? Верни мне Трауша, и мы отпразднуем свадьбу в тот же день, как он придет в себя. Увы, Шур, я его жена по всем законам и обычаям, смирись уже.
— Ай! — Братец отложил перо. — Мне бы этот оптимизм. Твой супруг при смерти, не сегодня, так завтра Пограничье лишится лорда. — Шур встал и выпрямился, стараясь казаться выше. Туманы скрестились, запахло ненавистью и слабостью. Я, ничтожная человеческая женщина, была сильнее законного сына дома Вир — дэ.
— Отдай Трауша.
— Он под чутким присмотром лучших целителей, — по — змеиному зашипел Шур.
— В твоем доме? Не смеши меня. Мой супруг должен жить в нашем поместье.
Второй после лорда заскрипел зубами так громко, что я забеспокоилась, как бы он не стер их в порошок.
— Нашем?! Там нет ничего твоего. И вообще, благодари меня, что разрешаю пользоваться своим родовым имением.
— Оно по праву принадлежит старшему сыну, как и всё остальное. Шур, благодарю за то, что замещал лорда на время моего отсутствия. Но я здесь и готова править. Как бы ты не пытался закрыть границы, меня впустили без особых пререканий.
Удар хлыстом — туманом. Парирование туманом — щитом. Глаза родственничка налились кровью.
— Я могу вызвать стражу и казнить тебя прилюдно на главной площади.
— Можешь и тем самым обагришь все священные правила. Жена, кем бы она ни была по статусу и расовой принадлежности, равна мужу во всём, и никакой побочный родственник не может отнять правление, пока она здравствует.
Не зря я зачитывалась книгами несколько первых недель — изучила всё о правящем роде и традициях управления государством. Шур залился пунцовой краской и почти накинулся на меня, но вдохнул — выдохнул.
— Самоуверенная тварь! Убирайся.
Я же простая человечка, неужели ты страшишься меня?
Кадык дрогнул.
— Ничуть.
— Тогда созывай хранителей, — спокойно потребовала я, — и они, уверена, при всем предвзятом отношении ко мне, изберут правительницей супругу лорда Трауша, а не его младшего брата. Ибо таковы законы богов. Ты собираешься разгневать всевышних?
Туманы Второго после лорда надавливали на меня, старались удушить или замутить сознание, но я с легкостью отгоняла их, тонких и едва различимых. Шур сам подвел себя к ситуации, в которой он должен дать четкий ответ. Если он продолжит пререкаться — подтвердит свою боязнь и слабость. Зачем ему тревожиться о «почти супруге», да ещё человечке? Если он казнит меня — совершит преступление пред богами. Сколько бы он не кичился, он стоял на ступеньку ниже меня. Шур это понимал, потому, поколебавшись, ответил:
— Уговорила. Твой дражайший супруг завтра же будет доставлен в загородное поместье, где и подохнет рядышком с невестой — рабыней. А на завтрашний полдень я созываю хранителей. Готовься принять позор, тварь. Я с удовольствием понаблюдаю за твоим унижением, а после привяжу тебя на цепь и отдам своим стражникам.
— Как тебе будет угодно, — я махнула юбками, разворачиваясь.
Ненависти было так много, что она съедала меня изнутри. Ломала кости. Рвала внутренности. Я отомщу. Всем и каждому. За боль Трауша. За свое унижение. Пусть же Пограничье познает, на что способна человеческая женщина, если в ней кипит кровь четырех рас.
