Алёна Краснова - Гнездо там, где ты (СИ)
Но нет, чёртова гордячка! Больше тебе не удастся обвести меня вокруг пальца и исчезнуть во времени. Твоё вожделение станет оружием в моих руках, коротким поводком, за который я буду медленно водить тебя сквозь каждый эпизод своих изощренных желаний. Тебе понравится! Рано или поздно ты забудешь о гордости, забудешь своё имя, пока полностью не потеряешь себя. Отныне, каждая ночь будет наполнена твоими стонами и моей пресыщенностью, пока мне, твоему Господину, это не надоест.
Воодушевленный изысканностью мести, чувствуя небывалый прилив сил, единственным моим желанием оставалось скорейшее возвращение в гнездо клана, где, надежно заперев темную, я смогу приступить к реализации давно задуманной идеи по укреплению веса Каледонии в глазах римской Британии, и появление хозяйки Килхурна как нельзя кстати было мне на руку. А то, что этой хозяйкой оказалась именно Лайнеф, моя беглая рабыня, иначе как справедливостью не назовёшь. Всё даже очень срасталось. …
Потратив какое-то время на добычу провианта в виде двух заячьих тушек, освежевав их, я отправился на берег, благо дело, заблудиться для меня проблемой было достаточно сложной – Каледонию я объездил вдоль и поперек и знал каждую пядь своей земли, даже самые отдаленные её территории.
Чтобы добраться до Данноттара, предстояло покрыть около ста миль – для Сумрака задача несложная, но при наличии второго седока, придется сбавить скорость, чтобы не загнать коня. Стоило поторопиться. Если к завтрашнему закату не доберемся, чертяке Алистару представится отличный случай отыграться за то, что приказал остаться в замке. Зная темного, не сложно догадаться, что он обязательно устроит каверзу и вышлет отряд на поиски якобы пропавшего вождя. Интересно, как эльф отнесся к новости о воскрешении принцессы трона ушастых? А то, что этот пройдоха был уже в курсе, я нисколько не сомневался.
К месту нашей стоянки меня вывел дым от костра, учуять который никак не рассчитывал:
- Да быть не может, чтобы она подчинилась! – удивился я и ускорил шаг. Когда деревья расступились и только высокий кустарник отделял меня от прибрежной линии, взору предстала необычная идиллия.
Лайнеф, укутанная в тартан, стянутый над грудью остатками кожаных перевязей от одежды, сидела на валуне перед костром и ела. Причем, это надо было видеть, как она ела! ... Отковыривая куски мяса с нанизанной на самодельный вертел копченой рыбы, она, как заправский солдафон, подбрасывала их в воздух и ловко ловила ртом. За её фокусами наблюдал стоящий здесь же Сумрак, которому она что-то выговаривала на родном эльфийском. Этот гад, который и конюхов-то к себе близко не подпускал, сейчас тыркался наглой мордой в плечо моей женщины, а та совсем была не против и лишь время от времени похлопывала его по шее. Кажется, эти двое очень быстро нашли общий язык и сдружились, что определенно меня раздражало.
- Как трогательно! Не прослезиться бы от умиления, - сплюнул я на землю и подошел к воркующей парочке. В сердцах швырнул возле костра кинжал и заячьи тушки. Лайнеф даже не подняла на меня глаз, зато выразительным фырканьем за неё ответил мой конь.
- Сгинь, предатель! Доверия к тебе больше нет, - Сумрак недовольно махнул хвостом и неохотно убрался, оставив нас наедине, и только тут я обратил внимание, что эльфийка неотрывно смотрит на клинок.
- У тебя остался мой кинжал? – вопрос прозвучал скорее, как констатация факта. Она подняла голову и уставилась на уродливый шрам у меня на животе – единственный, что не исчезнет со временем.
- Ну как же я мог расстаться с ним, когда нас связывают такие острые моменты? – ужалил я темную, спрятав клинок в голенище сапога.
Лайнеф подскочила, приблизилась и ткнула вертелом мне в живот:
- Не смей меня упрекать в этой царапине, демон! Та война … Ты нанёс не меньший мне урон, когда с подобными тебе уничтожил крохотный отряд эльфов, пленил меня и …, и … - я расплылся в ироничной улыбке, когда она стушевалась и сглотнула, не в состоянии произнести ложного обвинения. - Война списывает всё …
- И что? Ну, договаривай! – скрестив руки на груди, я смотрел на неё с высоты своего роста. - Я подскажу тебе нужное слово - совратил. Ты ведь это хотела сказать?
Несколько бесконечно долгих секунд темная молчала. Я буквально видел, как в ней происходит борьба между правдой и соблазном побольнее уколоть меня. Победила правда:
- Да пошёл ты! - она отшвырнула прут в сторону, вздернула подбородок и направилась к реке.
- И куда это ты собралась? – не трогаясь с места, полюбопытствовал я.
- Домой! К черту! Куда угодно, лишь бы не видеть твоей наглой рожи.
- А не далековато ли для пешей прогулки в таком виде? – расхохотался я. Глупая! Неужели не понимает, что не отпущу?
На расстоянии двадцати шагов Лайнеф остановилась, повернулась ко мне лицом в издевательской гримасе:
- Ничего. Уверена, я справлюсь.
- Не сомневаюсь, принцесса. Но позволь заметить, если ты действительно настроена столь решительно, мне ничего не останется, кроме как захватить Килхурн силой. И поверь, на этот раз, как только демоны ворвутся в замок, пострадают все его обитатели. Ты готова принести их в жертву ради собственной свободы?
Шантаж подействовал. Это стало очевидно ещё до того, как разгневанная эльфийка вернулась обратно. Удивительно, как выразительна мимика её лица. Я повидал немало темных эльфов в жизни. Они искусно прятали эмоции под маской отчужденности, как будто их с детства этому учили. Холодные, пресыщенные непомерной гордыней, они ломались под пыточным огнем, и вот тогда их лица обнажались. Как странно, что принцесса темных была иной, не похожей на них. Удивление, негодование, злость, отчаяние тенью пробежали по её лицу. Я даже успел поймать тот момент, когда она приняла решение, и теперь ждал очередного шквала оскорбительных ругательств. Но нет! При всей кажущейся очевидности в этой женщине оставалась тайна. В который раз темная смогла удивить меня.
- Зачем тебе это, демон? – бесцветным тоном задала Лайнеф вопрос. Ни гнева, ни любопытства, лишь древняя, присущая бессмертным, усталость. Как будто на какой-то момент я выбил в неё весь дух противоборства. Неужели в ход пошли женские уловки, и темная решила давить на жалость?
Намерения быть объектом эльфийской хитрости у меня не было никакого, и я решил действовать. Свистом подозвав коня, поднял с земли ещё влажную от дождя рубаху и запихнул в торбу. Туда же отправились заячьи туши. Ничего, до заката не протухнут, а там съедим. Лайнеф молча наблюдала за мной, демонстрируя не присущее ей смирение.
