Александр Мазин - Игры викингов
– Не спустят, – кивнул Келль. – Этак он всех ярлов поодиночке загубит. Все это понимают.
– Ярл, что делать? – напомнил о себе Кетильфаст.
– К берегу, кормчий. Поворачивай к берегу.
– Там сплошные скалы, – возразил Кетильфаст. – Сам посмотри. И прибой сильный. Разобьем корабль!
– Пусть так, – очень спокойно произнес Хрогнир. – Я не отдам «Слейпнир» Харальду. Правь к берегу, кормчий!
– Уверен?
– А что мы еще можем?
– Мы можем драться, ярл! – закричали одновременно Грейпюр и Медвежья Лапа.
– Нет! – жестко произнес Хрогнир. – Драться мы не можем. У конунга – четыре больших драккара и на каждом – полная сотня воинов. Нас шестнадцать против четырехсот. Мы не сможем драться. Мы можем только умереть!
– С каких пор ты боишься смерти, Хрогнир-ярл? – закричал Грейпюр.
– Я – не боюсь. Но не хочу умирать глупо. А это будет глупая смерть, если все, что мы добыли железом и кровью, достанется Харальду. Этому не бывать! К берегу, Кетильфаст! И мы узнаем, любят ли нас боги! Я решил! Поворачивай к берегу!
– Ты – ярл. Ты приказываешь, – неохотно проговорил Кетильфаст, перекладывая руль. – Правый борт! Загребай! – гаркнул он, и драккар начал разворот.– Ты – ярл, я клялся тебе в верности, – совсем тихо произнес кормчий. – Но Тор свидетель: я предпочел бы умереть в бою, а не расшибить голову о прибрежные камни.
– Ты ее сохранишь, Кетильфаст! – крикнул Хрогнир. – Я верю в твое умение, верю в «Слейпнир» и… Один, услышь меня! Я верю, что время нашей славы еще впереди!
«Да будет так, – подумал Санёк, изо всех сил навалившись на тяжелое весло. – Время пашей славы еще впереди!»
Это хорошо, что Хрогнир не поддался обычному бесстрашию викинга и не бросился в безнадежный бой. Теперь у них есть шанс… Крохотный, но есть.
В крайнем случае Санёк может воспользоваться эвакуатором. Солнце стоит высоко. Вполне можно успеть, даже если они сядут на скалы.
Когда драккар пару раз приподняло на бурунах, а потом несильно приложило о камни, Санёк понял: берег совсем близко. Намного ближе, чем четыре корабля Харальда-конунга. Санёк отлично видел их все. И напряженное лицо Кетильфаста, который в одиночку – ярл занял свое место на среднем руме левого борта – удерживал драккар, уводя от подводных и надводных камней.
– Правый борт! Втянуть весла! – закричал Кетильфаст.
Санёк, быстро перебирая руками, втянул весло через кожаный рукав, и успел вовремя: здоровенная скала прошла в полутора метрах от борта драккара.
– Мель впереди! – заорал дренг на носу.
– Правый загребай!
Санёк услышал, как киль со скрипом прошелся по дну, но корабль не сел, а, развернувшись градусов на тридцать, с хрустом впечатался скулой в камень. Обшивка выдержала, но драккар занесло и приложило еще раз, другим бортом, ближе к корме. Санёк оглянулся и увидел, как Медвежья Лапа изо всех сил упирается веслом в здоровенную скалу, весло опасно гнется…
– Правый загребай! Сандар! Не спать!
Санёк всадил весло в воду, потянул – аж спина затрещала…
– Левый, табань! – Волна разворачивала драккар боком, несла на острые камни. Остановить вращение не было ни малейшей надежды…
– Левый – загребай, правый табань! – закричал Кетильфаст.
Драккар развернуло, корма разошлась с камнем буквально в полуметре, волна ударила в борт, Санька обдало с ног до головы. Пока он отплевывался, корабль снова развернуло. Палуба ухнула вниз – украшенный драконом нос глубоко зарылся в воду, тут же задрался вверх. Удар под кормой, от которого корабль содрогнулся и застонал. Ноги Санька промокли: воды – по щиколотку. Хотелось надеяться, что не пробоина…
Берег приближался. «Слейпнир» подбрасывало на волнах, закручивало, швыряло то в одну, то в другую сторону, но Кетильфаст правил мастерски, каждый раз успевая увести корабль от опасности. Если драккар и прикладывался о камни, то вскользь, легонько. Впрочем, и этого «легонько» было достаточно, чтобы доски обшивки кое-где разошлись. Морская вода уже вовсю сочилась сквозь щели, делая корабль тяжелым и неповоротливым.
Санёк видел пенные буруны, черные клыки скал, меж: которыми они уже прошли. Ему верилось: они проскочат. Кетильфаст сумеет спасти драккар..
И еще он видел драккары конунга, которые не рискнули последовать за «Слейпниром». Остановились на безопасном удалении. Хирдманы Харальда стояли вдоль бортов, наблюдая за скачущим между скал «Слейпниром»…
Они почти прорвались. И прорвались бы, будь этот берег хотя бы чуточку гостеприимнее. Но под прибрежным клифом не было ни песчаной отмели, ни даже сколько-нибудь пологого дна. Нагромождение здоровенных валунов, между которыми бесновалось море.
Последний прыжок «Слейпнира» был могуч. По крутой волне через линию прибоя, через мокрые черные камни…
Весло вырвалось из Санькиных рук, но он успел вцепиться в скамью… Которую тоже вывернуло из креплений, и Санёк полетел куда-то вверх и вперед, ударился спиной о что-то мягкое (повезло), перевернулся, упал на ноги (включились навыки паркура), на спружинившую доску. Взлетел над обломками палубного настила, через борт…
И почти безупречно приземлился на макушку здоровенного камня.
Почти, потому что камень, собака такая, сверху оброс мокрой зеленой дрянью. Санёк поскользнулся и ухнул в щель между двумя каменюками…
Его тут же накрыло волной и шарахнуло локтем о гранит. Больно, блин, адски! И нога застряла.
Санёк растопырился, попытался зацепиться, но руки соскальзывали… А тут еще волны!
Ногу зажало очень неудачно. Стоит завалиться – и запросто можно заработать растяжение связок, вывих, а то и перелом…
Минуты три – целую вечность – Санёк трепыхался, как лис в капкане, а потом железная пряжка ремня стукнула его по голове, и послышался сиплый рык Медвежьей Лапы:
– Хватайся, дренг!
– Полегче, – попросил Санёк. – Мне ногу защемило.
– Вижу я, – пробасил хирдман. – Хоть не сломал?
– Нет, похоже…
– Ну тогда пошел помалу…
Его потянуло вверх, будто лебедкой. Но – аккуратно, так что он сумел извернуться и вытащить ногу из ловушки. Полминуты – и Санёк уже наверху. Живой и здоровый. Синяки и ссадины – не в счет.
Парнишке-дренгу, который был впередсмотрящим, повезло куда меньше.
После удара его швырнуло прямо на камни. Открытые переломы обеих рук, лицо – кровавая маска… Но держался он мужественно. Не кричал, не скулил. Может быть, еще не отошел от шока.
– Ты храбро бился, – сказал ярл, вкладывая меч в бесчувственную ладонь и соединяя на рукояти омертвевшие пальцы. – Один примет тебя!
