Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
- Твой Рябушкин знает о вчерашнем типе с цацками на каждой руке?
- Чего-о? - от удивления у меня вытянулось лицо.
- О том парне, которому я заехал в глаз и по челюсти, - пояснил Мэл, имея в виду Тёму и умолчав, что парень тоже разукрасил его физиономию.
- Тёма - мой друг, и не больше.
Увидев, что Мелёшин скривился, я добавила:
- Лучше объясни, зачем ты полез в драку. Неужели он первый начал?
- Это моё дело, - ответил Мэл, нахмурившись. - Моё и певуна. Мы, кстати, не закончили общение.
- Попробуй только закончить, - пригрозила я. - Не хватило вчерашнего? Пообещай, что не полезешь на рожон.
- О голосистом скворце печешься?
- За тебя переживаю, - пояснила и взяла на заметку причесать Тёме чубчик при встрече.
На этом разговор завял. В полном молчании Мелёшин вывел машину со стоянки и двинулся по проспекту. Я снова погрязла в заоконном городском пейзаже. Этажность постепенно понижалась, серости в зданиях прибавлялось, и вскоре появились заснеженные тротуары. От пешеходов парили белые клубы, на дороге поубавилось машин. "Турба" ехала вдоль ограды института.
- Ой, Мелёш... Мэл, останови у дырки. Отсюда я быстрее доберусь до общаги.
Он с недовольным видом притормозил у обочины. Наверное, не понравилось, что его назвали Мэлом, хотя он не разрешал.
- Может, лучше к институту?
- Нет. Мне сначала нужно забежать за сумкой.
- Эва, - начал Мелёшин, и я замерла, потому что, успела немножко узнать его. Когда Мэл выбирал многозначительный, полный недосказанностей тон, значит, собирался сообщить нечто, что надолго выбьет меня из колеи.
- Эва... Я долго думал...
По его лицу и не скажешь, что идет непрерывный мыслительный процесс.
- И хочу сказать...
Затаив дыхание, я чуть не подавилась таблеткой, но вовремя спохватилась.
- Я освобождаю тебя от долга.
И...? Постойте, Мелёшин дает зеленый свет?! Значит, он посчитал, что мой долг возмещен?
Я в изумлении взирала на Мэла, моргая как болванчик, а потом опомнилась и поблагодарила.
- Спасибо, - протянула недоверчиво. - Но почему так внезапно?
- Потому.
- А-а, это очередная порция подачек! - осенило меня. - Хватит уже. Всему есть предел! Влепил заклинанием - ладно. Убрал последствия - хорошо, жить буду. Лекарствами засыпал - отлично. Теперь и долги прощаешь? Задабриваешь, значит? Ясно же сказала, что не собираюсь подавать жалобу.
- Ты что несешь? - начал разъяряться Мелёшин. - Причем здесь подачки? Никто не собирался тебя задабривать.
- Тогда зачем эта гора разнообразных подарочков, а? Вчера ты почему-то не стремился простить мой долг! - закричала я, удивляясь звонкости голоса.
- Вчера всё было по-другому! - закричал в ответ Мэл.
- Смотри-ка ты, было по-другому! - на удивление споро выскочив из машины, я хрястнула по капоту аптечным пакетом. Хорошо, что флакончики оказались пластиковыми и не разбились. - А если бы я сдохла, ты на моей могиле прощал бы долги?
Мелёшин тоже вылез из машины:
- Совсем офонарела? Ты вмятину оставила.
- Ну и что с того? - взвилась я и снова устроила хрясь на капоте. - Одной меньше, одной больше!
- Уйди от машины! - закричал Мелёшин. - А то я за себя не отвечаю!
- Ну, и целуйся со своим бампером! - пнув серебристый металл, я побежала к дырке в ограде. - Да губы не забывай вытирать!
- Больная! - донеслось вслед.
- Сам такой! - выкрикнула я и помчалась в общагу.
__________________________________________________________
agglutini *, агглутини (перевод с новолат.) - приклеивание
defensor* , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник
6.3
Прибежав, открыла дрожащими руками дверь в швабровку и бухнулась на кровать.
Что это было? - взгляд ошалело метался по потолку, прежде чем уставился в одну точку. Это была запоздалая истерика, - пришла я к выводу и, свернувшись в клубочек, принялась бездумно вырисовывать на стене абстрактные загогулины.
Еще утром я проснулась в сказочном месте, пресыщенном достатком, а сейчас лежала в захудалой комнатушке на тощем матрасе, и не было роднее места, чем мой обшарпанный мирок. В памяти один за другим всплывали эпизоды пребывания в жилище дяди Мэла и роились в голове помимо воли.
Вчера Севолод помог не мне. Избавляя меня от скоротечных последствий заклинаний, принятых на грудь, он, прежде всего, спасал племянника. Погибни я на снегу, глядя остекленевшими глазами в зимнее небо, или на руках Мэла в машине, или на больничной койке, или среди бежевых стен опочивальни, семейству Мелёшиных пришлось бы несладко: на пороге топтались следствие, бесконечные суды, пристальное внимание прессы, пятно на фамилии и репутация с душком. Хотя именитому клану наверняка удалось бы замять дело.
Интересно, как в таком случае поступил бы отец, узнав о моей кончине? Потер бы ручки, возблагодарив судьбу за то, что избавился от обузы, и напоследок обвинил, что я сама виновата, шляясь по злачным местам? Или закатил бы выгодный скандал, чтобы на очередных выборах привлечь избирателей и оттянуть голоса в свою сторону?
Затевая подслушивание у столовой, Севолод рассчитывал, что гордость не позволит мне унижаться, и я, узнав, что меня попросту использовали, удалюсь из жизни его племянника, оскорбившись и пылая праведным гневом. Кроме того, мужчина прощупывал серьезность отношений между мной и Мэлом - это ясно как дважды два. Одно дело - рассматривать утренние трепыханья в постели как несерьезную интрижку богатого мальчика, и совсем другое дело, если выяснится, что я рассчитываю на нечто большее, а Мелёшин-младший готов осуществить мои желания. И всё же, несмотря на ушат, вылитый Севолодом, я не могла не признать, что он выполнил профессиональный долг и поступил в соответствии с врачебной этикой, показав себя отличным специалистом.
Сегодня мой нос случайно залез в жизнь богатого висоратского семейства, и впечатлений хватило сполна. Определенно, гуляния за оградой института приносят вред. Лучше спрячусь мышкой в норке и при случае буду выбираться разве что в район невидящих. И откровенничать с Петей пока не стану. А зачем? Пусть спокойно участвует в чемпионате, зарабатывает медали и кубки. Не хочу, чтобы парень расстроился из-за моего признания в посещении клуба и дрогнувшей рукой проиграл соперникам. Если всё-таки решусь поведать правду, то опущу рассказ про утро в бежевой спальне. К тому же, совершенно непонятно, почему Мэл принуждает меня к разговору с Петей. Вообще, кто он такой, этот Мелёшин, чтобы указывать, что мне делать и говорить? Не успев разобраться, сместились ли наши отношения в иную плоскость или остались неизменными, он не замедлил поучать и давать советы.
Вспомнив о лекарствах, я вытерла о простынку палец, измазанный в известке, и, высыпав содержимое пакета на кровать, ахнула от множества ярких упаковок. Перебирала, читала инструкции, дивясь мгновенному результату при применении, после чего выбрала несколько сосательных и жевательных таблеток и сложила в сумку.
