Джон Толкин - Властелин Колец
Миновало ли утро, настал ли вечер, прошёл ли день или много дней — этого Фродо не помнил: усталость и голод словно бы отступили перед изумлением. Огромные белые звёзды глядели в окно; стояла бестревожная тишь. Изумление вдруг сменилось смутным страхом, и Фродо проговорил:
— Кто Ты, Господин?
— Я? — переспросил Том, выпрямляясь, и глаза его засинели в полумраке. — Ведь я уже сказал! Назовитесь сами — без имен, совсем одни, без других таких же. Но вы молоды, я стар: Том из древней были. Том, земля и небеса здесь издревле были. Раньше рек, лесов и трав, прежде первых ливней был здесь Том Бомбадил — и всегда здесь был он. До смыкания морей, эльфов возвращенья, прежде первых королей, прежде всех умертвий. До того, как в юный мир страх внёс Чёрный Властелин.
Словно тень прошла за окнами, хоббиты вздрогнули, обернулись — но в дверях уже стояла Золотинка, подняв яркую свечу и заслоняя её рукой от сквозняка; рука просвечивала, как перламутровая раковина.
— Кончился дождь, — сказала она, — и свежие струи бегут с холмов под звёздными лучами. Будем же смеяться и радоваться!
— Радоваться, есть и пить, — весело подхватил Том. — Повесть горло сушит. Долго слушать тяжело. Собираем ужин!
Он живо подскочил к камину за свечой, зажёг её от пламени свечи Золотинки, протанцевал вокруг стола, мигом исчез в дверях, мигом вернулся с огромным, заставленным снедью подносом и принялся вместе с Золотинкой накрывать на стол. Хоббиты сидели, робко восхищаясь и робко посмеиваясь: так прелестна была Золотинка и так смешно прыгал Том. А всё же казалось, что у них был общий танец: друг с другом, у стола, за дверь и назад, — вскоре большущий стол был весь в свечах и яствах. Желтые и белые свечи горели на всех полках. Том поклонился гостям.
— Время ужинать, — сказала Золотинка, и хоббиты заметили, что она в нежно-серебристом платье с белым поясом. А Том был светло-синий, незабудочный, только гетры зелёные.
Ужин оказался ещё обильнее вчерашнего. Хоббиты, заслушавшись Тома, даже забыли о еде, и теперь навёрстывали своё, будто проголодали неделю. Некоторое время они не пели и не разговаривали, только уписывали за обе щёки. Но потом утолили первый голод, и голоса их зазвенели радостным смехом.
А потом Золотинка спела им немало песен, весёлых и тихих: они услышали, как струятся реки и колышутся озёра — небывало широкие и глубокие, — увидели в них отражение неба и алмазы звёзд. Потом она опять пожелала им доброй ночи и оставила их у камина. Но Том словно очнулся от дремоты — и начал расспрашивать.
Как ни странно, он знал о них и их семьях почти всё и даже знал, что делалось в Шире с той поры, о которой сами хоббиты-то почти не помнили. Это их уже не удивляло; впрочем, Том не стал таить, что самыми свежими сведениями он обязан в основном Бирюку, которого, похоже, весьма уважал.
— Ноги его на земле, руки в глине, мудрость в костях, а оба глаза — открыты, — сказал Том.
Ясно было, что Том и с эльфами водил знакомство, во всяком случае было похоже, что Гилдор каким-то образом сообщил ему последние вести о Фродо.
Знал он так много и так хитро выспрашивал, что Фродо, сам не заметив, рассказал ему про Бильбо, про свои надежды и страхи едва ли не больше, чем самому Гэндальфу. А Том лишь кивал головою, но когда он услышал про Всадников, глаза его блеснули.
— Покажи мне вашу Прелесть! — велел он, прерывая беседу, и Фродо к собственному изумлению вдруг спокойно достал Кольцо, снял с цепочки и протянул Тому.
Оно словно бы увеличилось на его смуглой ладони. Том внезапно поднёс его к глазу и рассмеялся. Странный вид мелькнул перед хоббитами, тревожный и смешной: ярко-синий глаз в золотом ободке. Том надел Кольцо на кончик мизинца и поднёс его к свече. Поднёс и поднёс: но вдруг они ошарашено ахнули. Как же это — Том не исчез!
Том снова рассмеялся и подкинул Кольцо к потолку: оно вспыхнуло и исчезло. Фродо вскрикнул — а Том с улыбкой наклонился к нему и вручил откуда-то взявшееся Кольцо.
Фродо пристально и подозрительно осмотрел его (как человек, вручивший свои часы фокуснику). Это было то самое Кольцо, во всяком случае, по виду и по весу — Фродо оно всегда казалось странно тяжёлым. Но что-то подталкивало его проверить. Ему было чуточку обидно, что Том так беззаботно отнёсся к вещи, которую даже Гэндальф считал необыкновенно важной. Он немного подождал, пока снова не завязалась общая беседа, и когда Том рассказывал, какие хитрые бывают барсуки, потихоньку надел Кольцо на палец.
Мерри повернулся к нему, собираясь что-то сказать, вздрогнул и еле подавил испуганное восклицание. Фродо обрадовался: всё в порядке, Кольцо — то самое, недаром Мерри пялится на его стул, а его самого — не видит. Он встал и начал бесшумно пробираться к двери.
— Эй, там! — окликнул его Том, сверкнув ясными, всевидящими глазами. — Давай сюда! Ты куда собрался? Старый Том Бомбадил не слепой, как эти. Фродо! Эй! Снимай кольцо! Без него ты лучше. Не балуйся, подходи! Вам в дорогу завтра. Том расскажет, как добраться побыстрей до Тракта. Слушайте внимательно, чтобы не плутать вам!
Фродо принужденно рассмеялся, снял Кольцо и сел на своё место. Том пообещал назавтра солнечное утро, так что выходить стоит как можно раньше, поскольку здешнюю погоду даже Том не мог предсказать: она менялась чаще и прихотливей, чем наряды Золотинки. "По погоде я не мастер, — сказал он. — Никто из двуногих над ней не властен".
По его совету они решили идти к северу, западным краем Нагорья с его пологими склонами, в обход Могильников. Если повезёт, за день можно добраться до Восточного тракта. Том наказал им ничего не бояться — и никуда не соваться.
— По зелёной траве, по краю Нагорья, подальше от Волглого Лога, где злая мгла, и старые камни, и земли холодных умертвий! — Том повторил это несколько раз и посоветовал обходить курганы, если они случайно окажутся рядом с каким-нибудь из них, с западной стороны. Потом все они заучили призывную песню на будущий день — пригодится, если попадут в беду:
Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу,
Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!
Догони и приведи из далёкой дали!
Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!
Они спели её вместе с ним, он со смехом похлопал каждого по плечу, взял подсвечник и отвел их в спальню.
Глава VIII
Мгла над Могильниками
На этот раз спали они без сновидений. Но под утро Фродо послышался — то ли во сне, то ли наяву — нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу дождя; вот он зазвучал громче, завеса стала прозрачно-серебряной, затем раздвинулась, и перед ним открылась зелёная даль, озарённая быстро встающим солнцем.
