Франциска Вудворт - Песнь златовласой сирены. Книга 3
В приёмной раздался шум, и в кабинет ректора ворвалась взъерошенная женщина в очках, прижимающая к себе увесистый горшок из которого сиротливо торчал обломанный стебель.
— Я хочу видеть мерзавца, который сделал это! — воинственно воскликнула она, поставив горшок на стол к ректору.
— Профессор Вирея, возьмите себя в руки! Вы что себе позволяете?! — Ректор с тоской посмотрел на сукно, на котором стоял горшок.
— Три года!!! Три года я экспериментировала с удобрениями, ночей не досыпала, выводя нужную формулу…
— Профессор…
— Ты? Это ты сделал?! — обратила она внимание на меня.
— Адепт Лоран ничего не делал, — тут же встал на мою защиту ректор.
— Не верю! — Она полезла в карман мантии и достала пузатую бутылочку, со стуком поставив её на стол ректора. — Вот!
— Что это?
— Зелье правды. Я не уйду от сюда, пока вы не найдёте виновного!
— Профессор, мы не будем проводить экспериментов над адептами! К тому же, без разрешения своего опекуна адепт Лоран ничего принимать не будет.
— Значит, вызывайте!
— Профессор, в этом кабинете только я решаю, что мне делать, — с нажимом произнёс ректор, теряя терпение.
Пока они не поругались и, желая снять с себя обвинения, я подошла к столу и взяла бутылочку, глазами спрашивая, что с этим делать.
— Вы согласны принять его? — удивился ректор и я кивнула. — Но вы же не можете говорить.
— Не важно, — махнула рукой профессор, доставая платок и протирая запотевшие очки, — соврать не сможет.
— Сколько нужно выпить?
— Десять капель на стакан воды.
Ректор подошёл к графину и налил в стакан воды. Профессор взяла пузатую бутылочку, отсчитала десять капель, потом посмотрела на меня и добавила ещё две, после чего протянула мне стакан. Я его взяла недрогнувшей рукой. После того, как я яд дегустировала у отца Кайла, мне уже ничего не страшно. К тому же гаярда беспокойства не проявляла. Смело выпила до дна и посмотрела на присутствующих.
— Через сколько действует? — спросил профессора ректор.
— Сразу, только действие кратковременное. Не больше пары минут.
— Лоран, ты сломал эту розу? — спросил меня ректор.
Я отрицательно покачала головой.
— А если он был не один? — тут же встряла профессор.
«Я ещё ни разу не была в оранжерее», — написала я и протянула записку ректору. Тот прочитал и сжал её в руке.
— Что там? — насторожилась женщина.
— Лоран даже в оранжерее ещё не был, а вы напали на него, — с осуждением произнёс ректор, глядя на женщину.
— Это не ты? — посмотрела женщина на меня.
Я отрицательно покачала головой, а она неожиданно расплакалась.
— Профессор Вирея… — растерялся ректор и плеснул уже ей в стакан воды.
— Три года… — твердила она, вытирая слёзы.
У меня сердце сжалось от неподдельного горя женщины. Она отчаянно рыдала, ректор побледнел и пребывал в растерянности, не зная, как её успокоить, я же испытывала муки совести и мысленно костерила рыжего.
Подойдя к горшку, погладила стебель розы, прося у него прощения. Неожиданно почувствовала покалывание на кончиках пальцев и, движимая интуицией, позвала силу земли. Получила слабый отклик. В земле, которая была в горшке, совсем не было силы. Вместо того, чтобы призвать её к себе, я начала вливать свою в землю, ощущая, как она питает корни и перетекает в растение.
Её было слишком много для такого горшка. Тесно. Растение начало на глазах расти ввысь, а корни пробили горшок и устремились к полу.
— Лоран! — кинулся ко мне ректор, оттаскивая от горшка с цветком, который успел расцвести и по кабинету поплыл насыщенный запах розы.
— Кристалл… — очнулась профессор, которая была в оцепенении и спешно зашарила по карманам. Найдя, она сунула его мне в руки. Почти сразу он раскалился, и я бросила его на стол профессора, схватившись за край столешницы. Раздался треск. Стол задрожал. Его ножки на глазах стали расширяться и прорастать корнями в пол.
— Мой паркет! — в отчаянии воскликнул ректор и это меня отрезвило. Сила схлынула, оставив после себя слабость, и я привалилась к столу.
Профессор бросилась к горшку с таким счастливым лицом, как будто сегодня сбылись все её мечты. Погладив широкий стебель в руку толщиной, она перевела взгляд на кристалл и взяла его в руки.
— Годовой запас за секунды…?!
— Скажите лучше, как вы будете корни из моего стола извлекать? — с расстроенным видом покачал головой ректор, осматривая повреждения. И действительно, корни розы пробили горшок и столешницу и уходили в пол.
— Я требую перевести этого адепта на наш факультет! — поправив на носу очки, решительно произнесла профессор.
— Поздно. Этот адепт уже зачислен на факультете Боевой Магии.
— Почему моего подопечного опять вызывают к вам, не уведомив меня?! — в довершение всеобщего беспорядка в кабинет ворвался Харн, да так и застыл на месте, осёкшись.
— Уводите своего подопечного с глаз моих! — воскликнул ректор.
Мне не нужно было повторять дважды. Обретя второе дыхание, я выпрямилась и решительно зашагала на выход.
Стоило выйти из приёмной, как вся моя благодарность к опекуну за то, что помог выйти из неловкого положения, растаяла. У дверей стояла Миллисент, сияя, как летнее солнце.
— Лоран, вы как? — с тревогой спросила она, только я от неё отшатнулась и бросила недобрый взгляд на Харна.
«Говорят, что у мужчин при виде красивых женщин отказывают мозги и развязывается язык. Жаль, что и принцы подвержены этой слабости!»
Вырвав листок из блокнота, я впечатала его в грудь Харна, и ни на кого не глядя, пошла от них.
— Лоран?! — воскликнула мне вслед сирена.
— Милли, зачем ты здесь? — спросил её Харн.
— Ведь по моей вине… хотела поддержать… — ещё услышала я, как залепетала девушка и, свернув за угол, побежала, чтобы не слышать её сладкого голоса, который вызывал отвращение в душе.
* * *— Почему тебя к ректору вызывали? — тихо спросил меня Сандр, когда я вернулась в аудиторию. Лекция уже началась, и мне пришлось объяснять, где я была и почему опоздала.
«Одна самовлюблённая особа приписала мне то, что я не делал. Слухи дошли до ректора, и мне пришлось пить зелье правды, чтобы доказать свою невиновность».
Прочитав, Сандр присвистнул, на что тут же получил замечание преподавателя. Почувствовав на себе взгляд, я повернула голову и увидела Миссу, которая обеспокоенно смотрела на меня. Послала ей слабую улыбку и отвернулась. Поймав себя на мысли, что она тоже может решить, что это я ради неё оранжерею ограбила, пообещала себе впредь быть поосторожнее с улыбочками.
