Смерть (СИ) - "Безликий"

— Ты сказал эти слова, значит, уже принял больше ответственности, чем многие из людей. Благодарю. За мной три долга. За свободу! За оружие! За имя!

— Вот не надо тут… Свободу мы вместе обрели. Оружие тоже вдвоем у гоблинов заслуживали. Имя, еще куда не шло, но и то не в счёт, как по мне, так как ты им и пользоваться не можешь нормально.

Танисса улыбнулась:

— Куда идем… Скиталец? Аром? Бродяга? Мираж? Ты так без своего имени останешься… Без лица…

— Меня устраивает Скиталец. Сейчас! Между нами. А в остальном будем смотреть по обстоятельству. Куда идти?

— Выбирай. Мне сейчас охота уйти вглубь глухих лесов и потратить все время на тренировки… Я слишком слаба…

— Извини, дорогой товарищ, но боюсь с нашими припасами это будет плохая затея. Я человек смертный. Дай стрелу.

Танисса протянула мне стрелу. Я повертел ее в руках:

— Если укажет в сторону города, то идем вслед за оперением.

Подбросил стрелу в воздух. Падая вниз, стрела слишком подозрительно прокрутилась и упала, указав наконечником вглубь леса:

— Мне одному показалась это странным?

Танисса подняла стрелу и убрала в колчан:

— Ты решил довериться случаю. Вот кто-то и воспользовался этим. В той стороне может быть ловушка. Искатели помощи? Безумные маги? И много чего… Может, нас ждут за следующей парой деревьев, а может через годы пути… Но спокойствия там не найдем. Говорила тебе, не касайся тьмы.

— Тогда в путь? Или к Гарамату?

Танисса посмотрела на руки:

— Гарамат подождет. Не хочу являться к нему такой.

— Тогда в след за… Тем… Не зная, чем…

Двое отправились в путь.

Мало увидеть путь,

надо по нему идти.

Алисма Джандарка. Воин дроу. Клинок безоружных. Защитница.

Она стояла на одном из высоких выступов в скале и смотрела на город. Рука сжимала клинок Джандарка. В городе не нашлось знающих сколько ему лет. Эта реликвия, казалось, презирала само время. На протяжении тысячелетий он разил врагов, убивал, под его натиском сдавались могучие панцири пещерных монстров и доспехи лучших кузнецов. За невозможно долгие пять лет, как Алисма взяла его в руки, он не подвел. Даже миг сомнений не коснулся разума дроу, и сейчас она всей душой желала верить столь же сильно в свой город, но…

Город мог вместить сотни тысяч эльфов, а она слышала от древних эльфов, что и для миллионов жителей есть место. Что в окрестных пещерах есть много места, а за некоторыми обвалами скрыты замки огромных кланов. А теперь тут не было и сотни тысяч. Когда она впервые коснулась оружия, ей мечталось стать одной из тысячи воинов. Возглавить их. Стать их легендой. Время прошло, и когда она стала воином, их остались сотни. И стать самой сильной среди них не получилось. Она пришла к ним такой. Даже главы других, последних, двух семей-воинов потерпели поражения в спарринге с ней. Разум страдал, она пыталась себя убедить, что старшие ей поддались, подарили победу, но чем сильнее Алисма себя убеждала в этом, чем больше находила фактов обратного, тем сильнее разрушалась её душа. Она сильнейший воин среди слабых.

Воины слабели, так как вымирающему городу они не нужны. Вымирал город, так как законы Совета нельзя было нарушить. Законы совета душили город, но Темный Совет — проводник воли Богини. Богиня их создала. Она — высшее благо. Но от чего-то они растворяются во времени без криков и боли?

Алисма Джандарка усвоила все уроки матери. Ее тело покрыто ужасными шрамами, она ведала цвет своих костей. Даже дроу не могла счесть, сколько раз она желала сбежать. Отказаться от величия семьи. Спасти себя от невыносимых мук, но рядом была сестра. Ее крики были чуть тише, упорство чуть сильнее, а вера в семью чище любого алмаза, без трещин. Алисма лишь в ней видела соперника, того, кто поможет стать лучше, но путь сестры был иным. Она как стрела, выпущенная из лука, лишь достигнув цели, могла позволить себе остановится. Алисма же знала, что путь клинка к цели, порой очень извилист. От того она чаще спорила с родителями, чаще искала сама, куда сделать следующий шаг.

Вот уже годы ответственность за жителей города, за Таниссу, за Темный Совет, за будущее семьи Джандарка давили и подтачивали волю. Она знала, сомнения есть всегда, но не могла уловить момент, когда кроме сомнений ничего другого не осталось.

Не было звуков, магии или чего-либо ещё. Просто пришло чувство уверенности. Значит, пришла Танисса, в такие моменты разум Алисмы прояснялся. Знание, что сзади в нескольких шагах от нее стоит самый верный из всех воинов земли, перед Алисмой словно разогнали туман, открыли глаза:

— Ты долго?

— Тренировка. Ты сократила свою на три часа. Я же предпочла выделить больше времени.

— Наше искусство требует вечное совершенствование. Веришь в этот путь? А если?

Алисма улыбнулась, смотря на город, что только что вызывал лишь грусть:

— Ты давно достигла максимума. Может, стоит выбрать себе мужа и стать матерью?

— Недопустимо. Так как мои рефлексы не безупречны.

Алисма обернулась и посмотрела на Таниссу:

— Безупречность — миф. Даже Боги могут ошибиться.

— Значит, и ты ошиблась, назвав безупречность мифом.

Алисма снова посмотрела на город:

— Мы так и уйдем? Вместе. Без боя…

— Родители умерли именно так. Без боя. Если ты желаешь…

— А ты?

— Я буду сражаться до последнего вздоха.

— Но с кем?

— Для меня это не имеет значения.

Алисма Джандарка посмотрела на цитадель темных эльфов. Обитель власти и знаний. Она впервые увидела самое важное. Знания, к которым для Воина дроу не существует пути. Как хорошо, что она — Клинок Безоружных Алисма Джандарка. Джандарка! Правила не значат ничего.

Судьба редко бывает справедлива.

Самариаль Аспошал с трудом приходил в себя. Сначала он почувствовал боль. Грудь ужасно болела, он не мог пошевелиться. Потребовалось время, и вскоре он смог почувствовать все тело. Пришлось еще ждать, прежде чем он смог открыть глаза. Над головой алый шелк. На миг пошевелив рукой, он понял, что находится на безумно дорогой простыне. И тут он увидел руку с браслетом из серебра и следами грубой работы ювелира, услышал голос:

— Доброе утро, соня. Я уже думала, не дождусь твоего пробуждения.

Все мысли покинули Самариаля Аспппошала вмиг. Боль перестала иметь хоть какое-то значение. Этот голос он не слышал многие года. Самариаль или просто Самирс сбежал от него. Сбежал на другой край мира. И вот они снова рядом. Боясь на секунду взглянуть на девушку, Самирс повернулся в другую сторону. Изысканная обстановка встретила его во всем великолепии. Многие воры, попади они сюда, не стали бы здесь искать добычу, столь скромная была комната. Но Самирс видел материалы для столов и тумб, невероятную изысканность фигурок украшений, ему доводилось быть в доме Лорда, смотреть на обилие золота. Сейчас то богатство меркло, чувство вкуса, стиля и изысканности демонстрировали истинно высокородного человека. Богатство внутреннего величия. Девушка заговорила:

— Я очень старалась. Мне хотелось иметь место для отдыха и души.

Самариаль в который раз осматривал комнату, искал изъяны стеклянных животных, что украшали резную мебель и стены, пересчитал все элементы в мозаике на полу и готов это был делать снова, лишь бы не смотреть в другую сторону.

— Серьезно?! Не взглянешь?!

И снова он не обернулся.

— Не поумнел…

На голову ему одели черную ткань и завязали глаза.

— Ты, может, и не хочешь смотреть на меня, но времени мало. Захочешь посмотреть снимешь повязку. А теперь лежи ровно и не мешай.

Емали Масшалите снова взяла баночку с целебной мазью и продолжила обрабатывать рану на груди:

— Смотрю, ты знатно мир посмотрел? Расскажешь, что видел? Там, далеко за океаном…

Самариаль молчал. Его сердце мечтало остановиться, сам он желал вернуться к Джандарка и броситься на нож, на все, что угодно, лишь бы не быть перед Емали. Девушка убрала мазь, встала, взяла штаны и кинула на Самариаля: