Начала - Шибанов Виктор

Неподалеку в чаще пронзительно вскрикнула какая-то птица, и волшебник невольно вздрогнул – в памяти его прозвучал предсмертный вопль шамана. Маг тряхнул головой – надо выбросить эти воспоминания прочь, пока он не сошел с ума. Снова и снова Амин зарекался: больше никогда в жизни он не станет прибегать к запретным заклинаниям.

– Ты смотри, куда идешь-то, а то не ровен час с ног собьешь! – неожиданно прямо над ухом раздался ворчливый голос отшельника.

Погрузившийся в свои мысли Амин резко остановился. Прямо перед ним, посреди тропы, ведущей к озеру, стоял Ирр. Юноша в удивлении уставился на старика. Вместо привычного, видавшего виды потрепанного плаща на том была ослепительной белизны накидка, вместо сучковатой палки в руках – резной посох с витиевато украшенным набалдашником, а обычно всклокоченные усы, борода и волосы на голове – аккуратно расчесаны и, кажется, даже слегка подстрижены. Отшельник стоял распрямившись, и юноша увидел, что колдун выше его почти на целую голову.

– Как ты изменился, – невольно сказал волшебник.

– Ты тоже, – сухо ответил Ирр. – Но то, как изменился ты, увидит не каждый… Сам расскажешь, что случилось?

– Мне не очень-то хочется говорить об этом, – с неохотой пробормотал Амин. – Я сегодня допрашивал одного шамана и… И я убил его. Случайно.

– Насколько я знаю, это не первый лесовик, в чьей смерти ты виновен. Продолжай.

– Мне пришлось на допросе прибегнуть к магии.

– Тоже не в первый раз. Продолжай.

– К Темной Магии! – с отчаянием воскликнул волшебник. – И убил я его именно этим заклинанием. Не успел вовремя остановиться…

– Это хорошо, – неожиданно усмехнулся старик.

– Что?! – Амин не поверил своим ушам.

– Ты гордишься тем, что совершил?

– Нет.

– Ты чувствовал радость, когда обратился к Темным Силам?

– Нет!

– Ты готов вновь сделать это?

– Нет!!!

– Вот это и хорошо, – спокойно сказал Ирр.

– Но разве творить такие заклинания – не зло?

– Зло. Хотя лесовикам, которых ты убил, все равно, с помощью какой магии ты это сделал, дозволенной или нет. Темные Искусства, о которых так не любят говорить в Гильдиях, всего лишь обычная магия. Только использует она те силы, которые большинство людей привыкли называть темными. Но главное не это, а то, для чего маг плетет свое заклинание. Если только в своих собственных целях, не думая о других – то это и есть темное колдовство, не важно, к каким силам призывал маг.

– Должен признаться, – Амин опустил глаза, – что мне пришлось испытать чувство торжества и превосходства, когда я понял, что душа шамана целиком подчиняется мне.

– И?

– …И мне стыдно об этом говорить…

– Ты стыдишься и содеянного, и своих чувств – и это тоже хорошо. – Ирр пригладил бороду. – Зато теперь, когда ты испытал все это, твой выбор дальнейшего пути будет осознанным. Каким бы он ни был, – добавил отшельник совсем тихо, но Амин его услышал.

– А почему ты так…

– «Так вырядился» хотел ты сказать? – Ирр расхохотался. – Ну, я просто собрался поговорить со своим старым другом – не идти же в том, в чем я хворост собираю!

– А я разве тебе не друг? – неожиданно для самого себя Амин обиделся.

– Э-хе-хе, да мы с тобой едва знакомы… Ну-ну, не обижайся, ты ж в Ольме всего-навсего два года! Вот лет через пятьдесят, надеюсь, я смогу сказать, что мы друзья!

– Через пятьдесят?

– Уж больно ты толковый, скажу я тебе – только смотри, не зазнайся. Так что с кем другим – сто лет, а с тобой и пятидесяти хватит. Ну, довольно болтовни… Идем!

Отшельник развернулся и широким шагом направился в чащу. Озадаченный волшебник последовал за ним, размышляя о том, сколько же на самом деле лет Ирру. Спросить об этом напрямую Амин не решился, поэтому попытался схитрить:

– Я и не знал, что здесь еще отшельники живут… А как давно ты познакомился с этим своим другом?

– Не здесь и не сейчас, юноша! Следуй за мной и внемли тишине.

Амин продолжил путь молча, не переставая удивляться – теперь еще и тому, что Ирр, кажется, также изменился не только внешне – даже речь его звучала совсем иначе, нежели прежде.

Вскоре юноша заметил, что, хотя они идут уже довольно долго, темнее не стало. Оглянувшись, он понял, в чем дело – вокруг них, не отставая и не опережая, вился рой светлячков. И ни разу волшебнику не подвернулся под ноги какой-нибудь корень, ни разу не хлестнула по лицу ветка. Амин был уверен, что они шли в самую чашу – но, казалось, ведет их туда торная, надежная тропа.

Молодой человек вспомнил свою первую встречу с лесным отшельником. Это произошло спустя месяц после того, как он прибыл в Ольме. Старик стоял посреди торговой площади, опершись на свой суковатый посох и не обращая ни на кого внимания. Отряд стражи (вернее, три новобранца, которые прибыли сюда вместе с Амином), посланный капитаном Юмом выяснить, в чем дело, нерешительно переминался шагах в десяти от незнакомца, отчего-то опасаясь подойти ближе. День был обычный, не ярмарочный, поэтому немногочисленный народ, идущий через площадь, тоже обходил старика кругом, стараясь не смотреть в его сторону.

Когда Амин услышал, как эти безусые юнцы всерьез обсуждают, не взять ли из казармы на всякий случай щиты и копья, он отвесил каждому по оплеухе и решительно подошел к старику. Вид у того был довольно неприглядный – залатанный плащ, спутанные волосы, из-под которых каким-то безумным блеском сверкали глаза.

– Я прошу прощения… – вежливо начал юноша.

– Соль, – перебил его старик. – Мне нужна соль.

– Ярмарка уже закончилась, боюсь, что только…

– Мне нужна соль, – не слушая, повторил тот и сунул в руки юноше небольшую берестяную коробочку.

Хотя Амин видел старика впервые, ему внезапно стало жаль безумца. Подозвав к себе одного из солдат, он приказал тому сбегать в гарнизонную кухню за солью. Когда солдат вернулся, волшебник вручил коробочку старику. Тот важно кивнул и, не сказав больше ни слова, удалился.

Этим же вечером Амин узнал от капитана Юма, что это был Ирр, отшельник, хижина которого находилась где-то в окрестностях Ольме. Где именно – никто не знал. Отшельник оказался магом – впрочем, и Амин при первой же встрече ощутил, что перед ним человек, обладающий магическим даром, хотя тогда юноше показалось, что дар этот был весьма посредственным. Жители Ольме отшельника побаивались, однако, когда несколько лет назад в городе случился мор, старик появился с коробом разных трав и кореньев, раздавая их больным. Вскоре те, кто решился выпить отвар из них, выздоровели. Поэтому хоть Юм и подозревал Ирра в дружбе с лесными дикарями, но велел старика не трогать.

В следующий раз, месяца через два после первой встречи, Амин вновь увидел отшельника посреди площади.

– Чай, – сказал старик, когда волшебник подошел к нему, и протянул коробочку – чуть больше чем та, с которой он приходил за солью.

Амин усмехнулся. Отшельник был явно не в себе – но, кроме самого волшебника, других хоть сколь-нибудь обученных магов здесь не было, поэтому юноша решил попытаться познакомиться с этим необычным стариком.

Разумеется, в гарнизонной кухне чая не было, поэтому Амин отсыпал драгоценных сушеных листьев из своих собственных запасов, привезенных еще из Далла. Когда он вернулся на площадь, старик бережно приоткрыл крышку коробочки и с явным наслаждением вдохнул тонкий аромат. После чего отдал коробку обратно Амину и, развернувшись, пошел к воротам. Ошарашенный, волшебник смотрел вслед отшельнику, пока тот не обернулся и не поманил его рукой. Так юноша в первый раз попал в крошечную лесную хижину, где обитал отшельник.

С тех пор Амин не раз приходил к Ирру в гости, принося с собой в качестве гостинца то чай, то соль, то мед. И каждый раз юноша понимал, что магические способности старика больше, чем он предполагал при прошлой встрече. Постепенно Ирр начал обучать Амина заклинаниям, о которых молодой волшебник и не слыхивал во время своей учебы в Гильдии.

От воспоминаний Амин опомнился, снова едва не налетев на отшельника. Они стояли на небольшой лесной поляне, окруженной со всех сторон вековыми деревьями. Светлячки разлетелись в стороны, образовав чуть заметное мерцающее кольцо по краю поляны, которая почти по колено заросла высокой густой травой. Юноша собрался было узнать, где же тот самый старинный друг, ради которого приоделся Ирр, но не успел. Старик раскинул руки в стороны и негромко запел. И одновременно с этим закружился хоровод светлячков, то сжимая, то разжимая свой круг.