Свой выбор (СИ) - Зеленая Рина Васильевна

Юный волшебник решил не рассказывать правду, но и откровенно не врал. Он кратко рассказал студентам о жизни с родственниками, о письме, о Хагриде и об августе, который потратил на изучение учебников и купленных дополнительно книг. Эта версия событий не противоречила реальности, позволяя Гарри скрыть все то, что он пока не собирался выдавать хоть кому-то в замке. Дедушка очень настаивал, чтобы внук вел себя предельно осторожно и никому не доверял. Даже друзьям, если такие появятся. В последнем Флимонт Поттер немного сомневался.

— У тебя непростой характер, — пояснил дед, когда мальчик вздернул бровь на подобное заявление. — Я же вижу, что тебе нелегко сближаться с другими. Ты не живешь душой нараспашку, а дети очень чувствительны. Они могут уловить это интуитивно. Да и не такой большой опыт общения изрядно все портит, ты порой говоришь так, что совершенно не располагаешь к себе окружающих.

Гарри слова деда не понравились, но он лишь смиренно покивал. Истина была неприятной, но мальчик не собирался от нее отмахиваться.

— Но это и не плохо, — заверил Флимонт. — Если тебе удастся завести друзей, то их будет очень немного, и доверять и ты им, и они тебе будете безоговорочно.

Гарри очень хотелось, чтобы слова дедушки сбылись. А пока же мальчик просто присматривался к другим первокурсникам, не собираясь записывать в друзья каждого, кого встретил на своем пути. Ближе всего к нему сидели Лайза Турпин и Терри Бут, и именно с ними по большей части Поттер общался весь пир. Ребята оказались приятными и очень дружелюбными. Менди Броклхерст почти все время помалкивала и смущенно краснела, Майкл Корнер разговаривал со старшими студентами, но Гарри не слишком понравилась его манера поджимать губы, если кто-то перебивал первокурсника. Падма Патил то и дело оглядывалась на свою сестру-близняшку, угодившую на Гриффиндор. Остальные же ребята слились для Гарри в общее пятно из лиц и мантий.

Еще труднее оказалось со старшекурсниками. Из множества студентов мальчик сумел запомнить лишь двоих пятикурсников, которые после пира и речи директора отвели детей в башню Рейвенкло.

— Ваши вещи уже в спальнях, — предупредил Роберт Хиллиард, староста. — Все животные, кроме сов, также в ваших спальнях. Совы — в совятнике. За фамильярами, вашей одеждой и надлежащим видом спален следят домовые эльфы, но желательно и самим поддерживать порядок. Не ленитесь.

— Сегодня просто отправляйтесь спать, — предложила красивая девушка с длинной косой, вторая староста факультета. — Завтра мы вас разбудим. Немного раньше, чем надо, но так только в первый раз. С вами захочет поговорить наш декан, профессор Флитвик. В школе он преподает чары. Он очень добрый и внимательный, всегда вас поддержит и поможет. К нему стоит обращаться, если возникают хоть какие-то проблемы. Наш декан — один из лучших учителей во всей школе, для него важны мы, а не факультет или мнение других учителей, так что на него можно рассчитывать во всем.

Гарри кивал, как и другие, но не собирался безоговорочно следовать совету старост. Сначала он хотел осмотреться и оценить людей, рядом с которыми предстоит жить почти постоянно следующие семь лет. Тем более что пока у мальчика было гораздо больше вопросов, чем ответов, а рядом не было кого-то из родни, чтобы разъяснить юному магу непонятные вещи, не ища в этом выгоды только для себя.

Дедушки и бабушки не пытались разъяснить наследнику все нюансы, единодушно рассудив, что не стоит перегружать Гарри излишней информацией, сделать из него настоящего Поттера они еще успеют.

— И не боитесь? — спросил Гарри, когда ему впервые об этом сказали. — Я ведь ничего толком не знаю.

— Нет, — ответил тогда за всех прадед. — Удивительно, но даже в мире магглов ты вырос куда больше настоящим магом, чем твой родной отец.

— Ты осторожный и недоверчивый, — покивал на эти слова дедушка Флимонт. — Ты и нам не доверяешь полностью, а это означает, что и другим не будешь смотреть в рот. Хватит с тебя пока Кодекса и пары книг по этикету. Это убережет от самых грубых ошибок. А остальное сможешь узнать постепенно. Так даже лучше усвоишь, чем если мы станем запихивать в тебя все те знания, которым других обучают с рождения.

— Ну спасибо! — не очень радостно ответил тогда младший Поттер. — Я пусть и прочитал уже кое-какие книги, но вы хотите бросить меня в воду и посмотреть, что случится, выплыву ли.

— Нет, мы просто видим — у тебя есть то главное, что необходимо любому волшебнику. Значит, все у тебя будет хорошо, — ответила мальчику одна из прабабушек.

— И что же?

— Правильное понимание магии, — сказала Дорея Поттер. — Отношение к ней.

— Видишь ли, — взялся за разъяснения Карлус Поттер, ее супруг, — магия — это не просто сила, которой пользуются маги. Это живая субстанция, пронизывающая все вокруг нас. Маги, которые чтят традиции, гораздо лучше понимают суть магии, больше к ней прислушиваются, живут с ней в гармонии. Иные же воспринимают магию как инструмент. И только. Более того, придя в мир магии, магглорожденные, например, нередко пытаются перекроить наш мир под себя. И некоторые из нас этому потворствуют, разрушая собственную связь с магией. Перестают ее слушать и слышать. А без понимания магии сложно по-настоящему ею пользоваться. Так какой-нибудь магглорожденный может быть от рождения невероятно сильным волшебником, но, пользуясь магией как орудием, он со стороны больше похож на человека с кувалдой, бьющего без разбора по листику пергамента. Или человека, который за столом ест руками, если такое сравнение тебе понятнее. И любой чистокровный, который хоть что-то понимает, видит эту невоспитанность, это бездумное отношение. Никому не нравится «есть» в обществе невежд, когда не так уж сложно осмотреться по сторонам и взять в руки нож с вилкой. Ты же с самого начала был верно настроен, еще до известия о мире магии учился пользоваться собственной силой, контролировать ее и относился не как к чему-то постороннему, а как к части себя. Мы это сразу заметили, а потому уверены в тебе.

Объяснение Гарри понравилось, но он его так и не понял до конца, пока в купе поезда не собралось пятеро совершенно разных первокурсников. Всматриваясь в ребят, Поттер сделал для себя много интересных открытий.

Так он обнаружил, что ауры Рона и Гермионы сияют очень похоже, ярко, почти ослепляющее. Но у девочки все же сильнее, как будто Гермиона была лампочкой, не чувствующей ни собственного света, ни собственного жара. При внимательном изучении Гарри нашел на магическом ядре Уизли странные и неприятные глазу красноватые пятна, решив, что это и есть метка предателя крови, унаследованная Роном.

О предателях крови Гарри вычитал в библиотеке Поттеров после того, как дочитал Кодекс и обнаружил в конце весьма солидный список фамилий с пометками. Юный волшебник не собирался относиться к семье Рона предвзято, искренне считая, что Кодекс лишь предупреждает о нежелательности родства с предателями крови, но не мешает с кем-то подобным общаться или даже дружить.

Хоть внешне и по поведению Невилл и Драко сильно отличались, но их ауры оказались одинаково невнятными, тщательно прикрытыми родовой защитой. После изучения и сравнения с собой, Гарри решил, что оба мальчика находятся в статусе наследников своих семей и довольно неплохо это осознают, не полностью полагаясь только на защитные артефакты.

В Большом зале рассматривать волшебников стало тяжелее, и Поттер смог лишь немного изучить ауры преподавателей и работников Хогвартса. Он мгновенно понял, что завхоз не маг, а вот его кошка — весьма необычный фамильяр с пусть маленьким, но полноценным магическим ядром. Что странная дамочка с безумной прической и в огромных очках по какой-то причине не умеет скрывать ауру и как-то странно реагирует на других, будто видит магию людей даже без тех усилий, которые прикладывает сам Гарри. Что все остальные учителя отлично закрываются, но трое — особенно тщательно.

Одним из них оказался директор, весь пир осматривавший зал сквозь свои очки-половинки. То и дело мальчик ощущал на себе его пристальный взгляд, и в эти моменты голова начинала немного побаливать, будто кто-то пытался просверлить дырку в черепе. При этом сам волшебник весь вечер просидел тщательно укутавшись в множество слоев защиты, отчего его аура поблекла до серовато-белого пятна.