Коннетабль (СИ) - Мах Макс
3. Трис
Как только Габи и две ее новые подруги исчезли в портале, Трис продолжил свой путь к пещере Источника. За последние полгода он бывал там, как минимум, полтора десятка раз, и такие посещения постепенно становились рутиной. Это в начале при каждой их встрече он испытывал едва ли не религиозный трепет. Но со временем система отношений между ним и Тадж’А претерпела существенные изменения и приобрела приемлемый для обеих сторон формат. Источник принял наконец концепцию Служения, - вернее, вспомнил, что значит быть действующим Источником, - он ведь ни разу не бог и к тому же накрепко связан с палаццо Коро и кланом Мишильер. Максимум чего он мог ожидать от мага, владеющего замком и принесшего ему такую жертву во время ритуала Привязки, это уважения и понимания. Уважения без подобострастия и понимания без «потакания капризам». Триса это устраивало, как, впрочем, и Тадж’А, и, разумеется, каждого по своим собственным причинам. Однако главное, что с тех пор, как они «договорились», Трису стало гораздо легче взаимодействовать с Тадж’А, а в палаццо стало намного больше магии.
- Скажи, Тадж’А, почему Габи больше не может попасть в твою пещеру? – Этот вопрос давно уже интересовал Триса, но, как ни странно, именно его он все никак не мог решиться задать. – Это ты закрыл ей доступ? Почему?
- Много вопросов, - Золотой Человек ничем не выказал своего отношения к вопросам Триса. Указал лишь на их количество.
«Это что-то значит?»
- Как много она тебе рассказала? – Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о ком идет речь.
«Он не знает?» - искренно удивился Трис, полагавший, что уж его-то собеседник никак не ограничен в своих возможностях.
- Ты не знаешь? – спросил он вслух.
- Я знаю все, что происходит в Палаццо. – Было похоже, что Тадж’А читает его мысли. – Но ты и она не в моей власти. Причины разные, итог один. Вас я не вижу и не слышу. Ощущаю ваше присутствие, и только.
Весьма развернутый ответ, и, к слову сказать, спросить об этом не сообразили ни он, ни Габи. Случайно или намеренно, но Источник раскрыл Трису один из своих секретов.
«Не отслеживает, потому что не может! – подытожил Трис полученную информацию. – И это просто замечательно!»
Жить в аквариуме некомфортно.
- Она рассказала мне о разделенных джа, - ответил он любезностью на любезность. – О ваших отношениях, о Жемчужной даме и о волках.
- Получается, что ты сам знаешь ответ на свой вопрос.
Ответ, вроде бы, напрашивался, но был ли он правильным? Трис мог предположить, что все дело в количестве магии джа, которую, сама того не желая, получила Габи. Но что затем?
- Слишком много вашей магии? – спросил он вслух.
- Есть соглашение, достигнутое три тысячи лет назад, - сообщил в ответ Золотой человек. – Точнее, две тысячи восемьсот девяносто три года назад, если пользовать человеческими мерами времени.
«Значит, все дело в этом гребаном соглашении, но что в нем?»
- Мы, те, кого вы зовете Источниками, прекратили всякое общение с теми, кого на ваш лад называют волками. Волки не имеют права настаивать на общении и вторгаться в наши пристанища.
«Вот как, - сообразил Трис. – Полный бойкот и саботаж. Жёстко!»
- Но Габи не волк! – возразил он Золотому человеку.
- Ошибаешься, тан! – ответил ему Тадж’А. – В том-то и дело, что она теперь волк. Количество нашей магии перешло в качество. Ее волчья часть взяла верх. В глазах волков она волк. В глазах Источников она волк. Смирись.
«Не было печали… Стоп! А сама она знает?»
- Как думаешь, Тадж’А, она знает?
- Возможно, но не обязательно.
- Чем ей это грозит?
- Не знаю. Такое на моей памяти случается впервые. Полукровки иногда получают частички дара, но никогда не становятся волками. Она первая.
- То есть, ты не знаешь и не сможешь узнать, потому что в силу Соглашения не пустишь ее в пещеру?
- Длинно, но верно, - подтвердил Золотой Человек.
- Хорошо, - смирился с обстоятельствами Трис. - Можно задать следующий вопрос?
- Спрашивай, - разрешил Тадж’А.
- Я могу привести сюда супругу?
- Нет, - сразу же ответил Источник. – Но ты можешь привести сюда Веронику.
Трис удивился этому предложению, но задумался о другом. Как Тадж’А узнал истинное имя девушки?
- Благодарю, - поклонился он Золотому Человеку. – Мы воспользуемся твоим любезным приглашением в самое ближайшее время.
- Тогда, на этом все!
Трис уже усвоил эту странную манеру разговора. Иногда Источник разговаривал с ним по многу часов подряд и, взявшись что-либо объяснять, говорил нормальным языком. А в другой раз был не в меру лаконичен и обрывал разговор тогда, когда хотел. Пусть даже всего через пять минут после начала диалога. Но это была та объективная реальность, с которой не поспоришь. Источник всегда прав, даже когда неправ. Просто ни у кого, - у Триса так точно, - нет такой силы, которая заставила бы Тадж’А делать то, что от него ждут.
«Габи могла…»
Да, начало их общения, Габи и Тадж’А, было более, чем многообещающим, но кто же знал, что она на четверть волчица?
«Я знал, - признал Трис. – Не в этих терминах, разумеется, но я же не просто так выбрал тогда именно ее?»
Что-то в ней было. Особое. Многообещающее и совершенно неуловимое. Иди знай, что его тогда в ней зацепило? И так ли плохо, что она оказалась именно той, кто серией правильных ходов способен превратиться из рядовой пешки в полноценного ферзя?
Трис полагал, что им обоим тогда сильно повезло, и хотел надеяться, что везение это не будет слишком коротким, потому что проблем ему хватало и без этого. И одна из таких проблем ожидала его сейчас в чайном павильоне, который так только назывался, поскольку ни разу не павильон, а просто уютная гостиная в цинском стиле. Вообще-то в палаццо Коро такой специальной комнаты, предназначенной для чаепития, никогда не было, тем более ни одно помещение в замке не могло считаться павильоном. Имелось несколько небольших и в меру уютных гостиных, где можно было провести время за тихой беседой, но обустроить помещение, специально предназначенное для чаепития или для игры в карты – это никогда не приходило в голову людям из его окружения. Тем более такие «куртуазности» не интересовали его самого. Но, женившись, Трис принял на себя некие обязательства, и потому с недавних пор в палаццо появились «Китайский павильон» со всем необходимым для чайной церемонии или для того, чтобы просто посидеть за чашкой чая, «Игровая комната» с ломберными столами и выставкой карточных колод и «Зимний сад», который как раз сейчас строили на крыше западного флигеля.
«Все для любимой жены… Бедная женщина!»
А ей действительно было непросто. Марии было трудно с ним, а ему с ней, тем более что, не имея возможности жаловаться на то, но что ее действительно злило, Мария жаловалась на всякую ерунду. Ей не хватало общения, развлечений, приемов и балов, но главное, наверное, ей не хватало нежности и страсти. Мария не дура и не слепая, все видит и все понимает, а значит ревнует мужа, - не может не ревновать, - к внезапно возникшей из ниоткуда наперснице Габриэллы Мишельер Берунико де Габардан. Положение спасало лишь то, что Мария Перигор-Мишельер была хорошо воспитанной женщиной и знала, что правильные жены сцен мужьям не устраивают. А еще она помнила, - и Трис мягко, но последовательно не давал ей об этом забыть, - что это она попросилась замуж, испугавшись открывшейся перед нею бездны. Страх и здравый смысл заставили ее действовать, но сейчас, когда, как она думала, опасность миновала, ей стало труднее справляться с тем, что совсем недавно казалось «сущей ерундой». Однако это была отнюдь не ерунда, и Трис заранее предполагал, что так, в конце концов, и случится. И это он еще не знал тогда, - до свадьбы и прочих привходящих обстоятельств, - что будет происходить с ними на самом деле.
В то время он думал только о том, что Мария, привыкшая в силу необходимости вести более чем деятельную жизнью, может заскучать в чисто представительской роли первой дамы герцогства и клана. Ведь правящая герцогиня – это отнюдь не декоративное создание. А жена герцога – это в большинстве случаев как раз красивая кукла, роль которой сводится к соблюдению этикета и поддержанию реноме мужа. И еще, быть может, к поддержанию приличествующих их статусу социальных контактов и стиля жизни. Исходя из этих обстоятельств, Трис сразу же определил Марии, - разумеется, с ее согласия, - тот круг дел, в которых ожидал от нее деятельной помощи, и вскоре убедился, что был в этом вопросе абсолютно прав. У Марии по-прежнему было, чем заняться, и занятия эти отнюдь не сводились к чаепитию с другими светскими дамами, хотя и этот аспект ее жизни им не был забыт. Встречи с дамами, принадлежащими к высшему свету империи, были полезны и обязательны, а дружба с принцессой была и вовсе бесценна.
