Завеса Звездной пыли и Жестокости - Форд Анали

Его язык круговыми движениями двигался внутри и сквозь каждую частичку меня. Его губы приоткрылись для нежных поцелуев и не столь нежных покусываний, из-за которых уже не хватало воздуха.

– Еще, – прорычал он у паховой области, и от рокота его голоса сквозь меня пробежала еще одна волна дрожи. Он снова зарылся в меня, руками затягивая себя глубже, пока с моих губ не начали все чаще срываться лихорадочные вздохи.

– Громче.

Я раскрыла губы, позволив голове откинуться назад, и посмотрела на умопомрачительные звезды над головой. Вздохи переросли в стоны, звучание которых эхом отдавалось от хрусталя над головой, заставив Сирена снова утробно зарычать между моих бедер.

Он как будто чувствовал, как каждое движение доставляло мне удовольствие, и знал, как его доставить так, чтобы мне казалось, что вот-вот переступлю грань, снова и снова, лишь для того, чтобы в последнюю секунду отстраниться и наполнить меня новым наслаждением, новой дразнящей болью. Наконец больше я терпеть не могла. Его губы посасывали, а язык кружил по идеальному бутону между моих бедер, я была близка, я чувствовала, все мысли испарились, осталось лишь сладостное наслаждение, которое было так близко.

Или нет.

Сирен отодвинулся, прижимая свои руки к моим бедрам сверху, поднялся и смерил своим томным взглядом.

– Ты пока не должна достигнуть пика удовольствия.

Я застонала, но на этот раз разочарованно.

– Не могу… мне нужно… Сирен…

Его собственное мычание вторило моему.

– В этот раз ты и правда будешь меня умолять, да?

Я приоткрыла губы, дрожа от желания, которое, словно натянутая струна, было готово лопнуть внутри меня, но Сирен уже поднимался, нависая надо мной. Передние ткани мантии приоткрылись, являя взору красивую обнаженную линию груди.

– Ладно. Прошу, Делфина, умоляй меня, – прошептал он, беря мою руку и направляя ее вниз к завязкам, едва сдерживающим его твердый член, поднявшийся под шелком бриджей. Он прижал мою руку к себе, обхватывая каждым пальчиком, одним за другим, его достоинство. Оно пульсировало под моим прикосновением. – Хочу чувствовать, как ты обхватываешь меня, достигая кульминации.

– Тогда, – выдохнула я, ощутив приятнейшую слабость в ногах, – чего же ты ждешь?

В его взгляде сверкнул порочный блеск, и вдруг руки Сирена уже были на мне, яростно разрывая шелк платья, которое вскоре превратилось в серебристые полосы между его пальцев. Одной рукой он схватил мои и закинул их мне за голову, вжимая в кровать. Второй – вытащил свое отвердевшее достоинство из-под пояса штанов и толкнул его вперед, к самой моей промежности, но не входя внутрь.

Нет, он дразнил меня, надавливая, чтобы я почувствовала его жар, его голова склонилась и выписывала круги вокруг моих сосков. Он лизал, посасывал и давил до тех пор, пока мне не захотелось закричать. Каждый мускул моего тела натянулся, даже руки напряглись в ожидании момента наслаждения. Плечи ломило, соски побаливали, а бедра горели там, где он с силой раздвинул их.

– Уже чувствуешь? – спросил он, поднимаясь наконец от возбужденного розового ореола моих грудей. – Желаешь ли ты меня так же, как и я так долго желал тебя?

Я сдавленно выдохнула.

– Да, Сирен. Да, я желаю.

– Так скажи это.

Он толкнул кончик своего члена ко мне, но все еще не в меня.

– Я желаю тебя, Сирен.

– А кто я? – вопросил он, его бедра зависли прямо надо мной, каждый твердый мускул пресса был напряжен и готов войти в меня по его команде.

Я застонала так громко, что стон сотряс тело.

– Я желаю тебя, мой король. Прошу, прошу, не заставляй меня больше ждать.

И он не заставил.

Сирен вошел в меня на всю длину, по крайней мере ту, что смог вместить.

Он двигался с той же поспешностью, которую чувствовала и я. Он не стал ждать, когда мое тело примет его, он просто заставил его принять. Каждый толчок сотрясал кровать, вжимал мои руки глубже под его хваткой, сильнее напрягал плечи, раздвигал бедра шире, но это давление лишь обострило удовольствие, когда он излился в меня.

Мы достигли сотрясающего землю пика вместе, мое тело напряглось вокруг его. Жар потек по каждой клеточке моего тела, зажигая меня. Я могла поклясться, что какое-то мгновение сияла сама, прямо как Сирен, когда тот занял свой новый трон.

Сирен рухнул рядом со мной и перекатился на спину, его грудь все еще блестела от пота, когда он уставился на звезды, одновременно восхищенно и испуганно.

– Дьявол нас с тобой побрал, Делфина. Ты меня погубишь.

Глава двадцать восьмая

Сирен

Не помню, когда в последний раз так себя чувствовал. Не уверен, что когда-то испытывал подобное.

Когда живешь столько, сколько я, начинаешь что-то забывать. Но кажется, что что-то точно запомнится. У меня нечеловеческая память, склонная к забывчивости, чтобы я не мог доверять самому себе… но когда свет утренних звезд упал на Делфину, освещая ее фигуру, наполовину прикрытую шелковыми простынями, я понял: то, что в тот момент мне пришлось почувствовать, я не испытывал раньше никогда.

Я бы такое запомнил.

Ведь то, что чувствовал… я ощущал каждой клеточкой своего существа. Каждая частичка звездной пыли, составлявшей меня, ликовала от воспоминания о малейшем прикосновении. Я почти боялся протянуть к ней руку, обнять ее.

Почти.

Потому что страх не шел ни в какое сравнение с потребностью.

Пятьсот лет ко мне никто не прикасался, и еще почти пять тысяч до этого… Но прикосновения никогда не ощущались так. Так, как с ней.

Если бы знал, что будет так, я бы вырвал ее из озера в тот день, когда она прибыла в Аварат. Я бы нашел способ спасти ее от принцев прямо там, в тот момент. Я бы никогда не обрек ее на сделку, от которой она страдала.

Я бы лучше защищал ее.

Но отчего-то, даже зная это, я все равно ощущал себя тем чудовищем, каким и был.

Потому что знал, что она моя. Я знал: она сотворена из той же звездной пыли, что и я, что и весь мой двор – тот самый двор, защита которого теперь была моим первостепенным долгом, – и все же понимал, что обманул ее, предал так же, как и те принцы, на которых я ее бросил. Но несмотря на все это она меня простила, а если еще не до конца, то дала мне шанс, который я едва ли заслужил.

Она приняла мое предложение показать ей, каково быть одной из нас, приняла еще одну сделку, которая подчиняла ее моей воле. Уже вторую сделку я хотел бы забрать обратно, но, однажды заключив, ее никто не может разорвать. Даже я.

Даже верховный король.

Конечно, никто из нас не мог разорвать эту сделку, но сейчас, когда я наконец потянулся, чтобы откинуть прилипшие к затылку Делфины волосы, меня беспокоило не это. Нет, меня гораздо больше беспокоило то, что она сломит меня.

Наполовину человеческое сердце Делфины колотилось, как у колибри, по сравнению с тем, как билось сердце фейри. Каждый удар отдавался в пальцах, участился во сне, когда я проследил линию от ее тонкой шеи до плеч. Прикосновение к ее обнаженной коже было прохладным, и я поймал себя на том, что пальцы ищут тепла. Руки скользнули по ее боку, под одеяло, провели по изгибу талии и остановились, только когда почувствовали нежность ее бедер.

В тот момент она наконец пошевелилась, ее тело отвечало на мое прикосновение, подаваясь навстречу. В этот раз она вжалась своими мягкими изгибами в меня, это движение вызвало в моем теле реакцию, обратную мягкости.

Каким-то почти невероятным образом ее сердце забилось чаще, когда она почувствовала, как я вдавливаюсь в нее. Руки поглубже зарылись в нежную плоть у нее на боку, надавливали сильнее, притягивали крепче, тазом я терся о ее спину, отделенную от меня лишь тончайшей шелковой завесой.