Bethesda softworks - Сборник книг вселенной The Elder Scrolls
У новой провинции пока ещё нет своего посольства, поэтому шатры, в которых подали обед, расставили — по распоряжению потентата — у подножия Башни Белого Золота. Из уважения к послу Туггику вся утварь в шатрах, специально для приёма доставленная из Ротгарианских гор, была подлинного орочьего происхождения. Пользуясь этим обстоятельством, я под нескончаемый поток речей писала заметки в своём дневнике.
Удивительно, что такой грубый народ, как орки, оказываются способны придумывать и создавать изысканные вещи! Конечно, всему Тамриэлю они известны как прекрасные оружейники, но я всегда полагала, что слава эта пошла от их великой силы, а не мастерства. Но одного взгляда на их оружие и броню мне хватило, чтобы понять ошибочность былых своих суждений. Они не станут выбивать на металле орнамент или приделывать лишние украшения; их творения даже проще и утилитарнее, чем нордские, но при этом смотрятся абсолютно пропорциональными, идеально симметричными, гармонично сочетающимися друг с другом. Орочий меч может быть грозным оружием, но полюбуйтесь, как стремительный взмах клинка уравновешивается массивной, но при этом изящной рукояткой, которая сидит словно влитая в руке владельца — расслабленного и уверенного в себе.
Чуть позже я, к огромному своему удовольствию, встретила знакомую — леди Опель, нашего архимагистра, которая тепло меня поприветствовала. Под вино из Западного Вельда и эйдарский сыр расспрашивала она меня о моих сердечных делах с двумя именитыми магами. Я рассказала, что натворила, как мне самой ясно, ужасную пропасть ошибок, а она утешала меня словами, что всё кончится хорошо. Она сказала, что очень давно знакома с Морианом, и что он по-настоящему ранимый человек, прячущийся под маской стариковской сумасбродности. Она очень рада, что ему удалось найти родственную душу в моём лице, умную и способную удержать его от затворничества в стенах лаборатории.
Но именно это с ним сейчас и происходит, что меня очень беспокоит. Думаю, стоит пойти поговорить ещё раз с Сейф-иджем — быть может, он поможет мне проникнуть к Мориану до его отбытия.
Часть 9: аргониане
Моя служанка Дариелла вошла ко мне сегодня утром и возбуждённо сообщила, что у дверей стоит аргонианка и просит о встрече, настаивая, что это срочно. В городе мало аргониан, и я подумала, что это может быть родственница Сейф-иджа, с которой он передал какую-нибудь жуткую весть насчёт Мориана. Я надела свою университетскую мантию и ринулась вниз.
На улице действительно ждала молодая аргонианка. На ней было соблазнительное платье из тонкого паучьего шёлка, отделанное замысловатым спиральным орнаментом. Она представилась как Задирает-Свой-Хвост (я подумала, что это шутка, но кто знает, какие привычки у этих с виду бесстрастных рептилий) и сказала, что её хозяин, Деш-Вульм Говорит-Понятно, послал её за мной. Она не знает, для чего именно, но дело неотложное, и она должна отвести меня к хозяину тотчас же. Я нервно покивала и поспешила за ней.
Аргонианская девушка провела меня за ворота Храмового района вниз, в доки, в дальнем конце которых обнаружился любопытный старый особнячок, который я раньше не замечала. На потемневшей табличке у двери было написано «Занмир» — слово, мне неизвестное. Мы зашли внутрь. Это оказался большой дом, целиком заселённый аргонианами — было их никак не меньше дюжины, и которые, очевидно, давно уже обосновались в многочисленных комнатах. Повсюду взгляд мой натыкался на аргонианские драпировки, статуэтки, амулеты и всяческие поделки, сделанные из таких натуральных материалов, как кость, перья, раковины, и украшенные яркими спиральными и геометрическими орнаментами. Если эти предметы обихода привычны в домах аргониан на их родине, значит, змеиная кожа, черепаховые панцири, зазубренные клыки, бирюза и жадеит — всё, что мы считаем экзотическими материалами, должно встречаться в Чернотопье повсеместно.
Задирает-Свой-Хвост повела меня вверх по пандусу, заменявшему, судя по всему, в доме лестницу. На верхней площадке она пригласила меня войти в комнату, очень сырую, как мне показалось, или, во всяком случае, дышавшую запахами тлена и плесени. Кашлянув, я вошла и увидела, что комната целиком забита горшками с тропическими растениями, причём некоторые из них оказались засохшими и мёртвыми. Я наступила на что-то — под сандалией раздался хруст, и я непроизвольно отскочила назад, но ящерка деликатно потянула меня за руку в центр комнаты сквозь целый лес из папоротников.
Там совершенно неожиданно обнаружилась большая нибенейская ванна из фарфора, точно такая же роскошная, как у меня дома, но только заполненная до самого края зловонной зелёной жижей. И лежал в ней, едва возвышаясь над поверхностью, самый старый аргонианин из всех встречавшихся мне когда-то.
Иссохший и морщинистый ящер на самом деле выглядел как мумия, и я перепугалась, когда он открыл пасть и заговорил. Скрипучим голосом рептилия промолвила: «Я Деш-Вульм. Ты Ал-Фид, ярчайшая звезда в этом городе. Приветствую тебя в моём уксите — в моём гнезде».
Он, казалось, смотрел куда-то мне за спину, и я заметила, что глаза старого ящера заволокла молочного цвета плёнка — он был слеп. Этот его недуг почему-то успокоил меня. Самообладание вернулось ко мне, так что я смогла ответить с учтивостью и соблюдением всех правил этикета. Я поклонилась — хотя он не мог этого видеть — и сказала: «Это большая честь для меня быть приглашённой в ваш дом, многоуважаемый Деш-Вульм. Чем такая как я может услужить мудрейшему старейшине?»
«Ты предостеречь можешь! — прохрипел он, положив чешуйчатые лапы на бортики и приподнявшись из ванны. — Твои сухошкурые маги — на себя плетение распутывают, — сказал он уже спокойнее, показав над ванной непонятный кручёный жест. — Это плохо. Аурбические клубки не должны разделяться с намерениями неправедными».
Я достаточно много времени провела в общении с магами, чтобы сразу догадаться, кого он имеет в виду. «Мориан? — ахнула я, — и Дивайт? Они в опасности? Что я могу сделать?»
Деш-Вульм дважды клацнул челюстями и сказал: «Ты сможешь. Ты должна остановить их. У тебя получится. Если нет, — приподнялись три острых шипа над глазом, — дурные сны станут явью, и смерть придёт ко всем, кто плавает в реке. Каос!» Старый аргонианин внезапно начал раскачиваться в ванне, расплёскивая по сторонам мерзкую жижу. — «Тейлул!»
Задирает-Свой-Хвост проворно достала кувшин, который, казалось, был сделан из цельного панциря насекомого, распечатала его и влила немного коричневой жидкости в глотку старого ящера. «Иди! — прошипела она, указывая на дверь. — Делай, как он говорит! Скорей!»
