Пол Керни - Иное царство
— Но она же человек! — возразил Майкл.
Меркади покачал головой.
— Тебе надо еще многому научиться, Майкл Фей, несмотря на твое многообещающее имя. Катерина — принцесса среди нас, и мы ею дорожим. Я бы не хотел, чтобы с ней случилась беда, — его тон превратил эти слова в предостережение. — Когда люди, которых вы будете встречать, догадаются, какая в ней кровь, вас будут чураться. А могут и напасть на вас. Мы не пользуемся особой любовью у христиан этого мира.
Майкл покачал головой.
— Но кто вы? Замок, который я видел. Зал и рыцари. Ты был королем.
Двармо усмехнулся у него за спиной и утер широкие губы.
— Ужиная с вирим в одном из их Провалов, чего только не увидит смертный.
— Вот именно, — сказал Меркади. — Мы можем быть всем, чем ты захочешь или тем, чего ты ожидаешь. А Котт не может из-за своей человеческой части. Она и ей подобные — в тисках худшего из обоих миров, но даже еще хуже, если они связывают свою судьбу со смертным, которого… полюбили. Тогда они теряют ту защиту, какую дает им их лесная кровь, и Всадник начинает их преследовать, — он умолк и внимательно посмотрел на Майкла. — И они начинают стариться.
Внезапно он задрал свое острое лицо и поглядел на сплетение корней над головой.
— В мире наверху наступил вечер. И скоро придет ночь. Но раз ты решил взяться за это дело, мы отправимся в путь, когда зайдет солнце.
— Мы?
— Вот именно. Поговори с нашей Катериной… твоей Катериной, следовало бы мне сказать. А мне есть, чем заняться, — он прыгнул в тень и исчез.
С твоей Катериной.
Он подошел к ней у огненной ямы: в ее глазах плясали желтые языки пламени, так что они казались янтарными, как волчьи. Он знал теперь, что между ней и волками-оборотнями, между ней и всеми жуткими существами, которых он уже видел, существует связь, родство, но мысль об этом больше его не тревожила. Он положил ладонь ей на затылок и погладил мягкие волосы. Она прислонилась к его плечу, и он обрадовался.
— Расскажи мне про эту свою тетку, — сказала она.
— Я думал, ты все о ней знаешь.
— Совсем немного. Только то, что помнит сам лес. Что она была черноволосой и высокой и любила землю. Что она пришла сюда, ища чего-то, но заблудилась, и Всадник взял ее.
— Но куда, Котт? Куда он ее взял?
Она пожала плечами.
— Говорят, в Волчьем Краю у Всадника есть замок, и там он держит души. Но место это — в самой глубине Дикого Леса, в самой худшей его части, куда даже ведьмы боятся заглядывать.
— Я не боюсь, — сказал Майкл.
— Я привела тебя сюда не для этого, Майкл.
— Так для чего же?
— А как думаешь ты? Ты хотел этого, а я хотела получить тебя — показать тебе этот край, чудеса и всякие дива. Жить в твоем мире я не могу, а потому я привела тебя в мой мир, чтобы разделить его с тобой. А теперь ты объявляешь, что должен вести рыцарские поиски, не более и не менее. Должен спасти эту даму, — в ее голосе вспыхнуло прежнее пламя, глаза у нее сверкнули. Майкл ухмыльнулся.
— Ты ревнуешь, Котт.
— Ревную! Она же твоя родственница, эта женщина, и много старше тебя.
— Это верно, — но перед его глазами возникла непрошенная картина: Роза в реке, и пронизанная солнцем вода скатывается с ее обнаженных плеч.
Когда они покинули Провал, не звучала музыка, не сиял желтый свет, не звенели голоса. Земля перед ними раскрылась расширяющимся кругом, и внутрь ворвался ночной ветер, пропитанный запахом дождя и глины. Деревья гнулись и хлестали ветками под его ударами, и воздух был полон брызг. Майкл зажмурил глаза. Мечта терпеливо стояла у подножия холма над Провалом, прижимая уши от дождя, все притороченное к седлу было на месте. Он почувствовал себя виноватым и побежал к ней навстречу хлещущему водой ветру, но оказалось, что она почти совсем сухая. Кобылка с любопытством понюхала его новую одежду.
— Сколько времени мы там пробыли? — Майкл закричал Меркади, который закрывал вход в Провал. На глазах у Майкла светящийся круг сузился и закрылся, словно задернули занавеску. На мгновение зазвучала серебристая музыка, последний клинок света скользнул по деревьям, затем они оказались наедине с деревьями и бурной ночью.
— Только миг или два. В моем королевстве мы можем дать тебе столько времени, сколько пожелаешь! — улыбка его была дьявольской, а кожа блестела под дождем, как мокрое полированное дерево.
— Понятно, — буркнул Майкл.
Они с Котт были одеты в туники из шкур, плотно облегавшие тело и доходившие до середины бедра. Материал напоминал грубую лайку, но дождевые капли скатывались с них, будто каменные шарики. Куртки завершались капюшонами (свой Котт уже натянула на голову), а на шее затягивались шнурками. Его куртка сидела на нем, словно сшитая по мерке. Часть того, чем одарил их Меркади. На бедре Котт висел в ножнах длинный каменный нож, опасный на вид, а на спине у нее был кожаный мешок неизвестного веса. Вид у нее был совершенно средневековый. И в довершение — лук с ненатянутой тетивой и кожаный колчан, полный стрел — каждая длиной в два фута с лишним и снабжена черными перьями. Майкл сам укладывал их в колчан, и их зазубренные наконечники, руны и знаки, вырезанные на древках, произвели на него неприятное впечатление. А у него на поясе был бронзовый кинжал с широким лезвием и рукояткой, выкованной вместе с лезвием и обмотанной кожаным ремешком. Кинжал был тяжелым, некрасивым, зазубрины позеленевшего лезвия указывали на долгое употребление. Он тогда же спросил Меркади про кинжал, и маленький гоблин засмеялся. Бритвенный нож трупа, сказал он, и теперь Майкл прикасался к кинжалу с еще большей опаской.
Внезапно он почувствовал себя потерявшимся, брошенным на произвол судьбы, и его охватила тоска по дому, пока он стоял там, в темном лесу, под дождем рядом со своими нечеловеческими спутниками. Ему вспомнилась его постель, плита на кухне с закипающим чайником, дед, бабушка. Муллан. К горлу у него подступил комок, и он натянул капюшон на голову и протер залитые дождем глаза. Дорога раздвоилась, он выбрал одну и уже не мог вернуться назад, чтобы пойти по другой. Ему было тринадцать лет.
Они шли всю ночь. Когда Майкл спросил — и вполне разумно, подумал он, — куда они идут, ответа он не услышал. Он брел вперед, ведя кобылку под уздцы, и ноги промокали у него все больше и больше. Увидеть или услышать хоть что-то было почти невозможно. Ветер, правда, немного стих, но дождь по-прежнему шумел в деревьях. Майкл ругался про себя, спотыкался о невидимые препятствия, цеплялся за тунику Котт, чтобы не потеряться. Она и Меркади как будто были способны видеть в темноте. Когда гоблин оборачивался взглянуть на него, Майкл видел свечение его глаз в темноте, зеленое и хищное. И глаза Котт тоже вроде бы светились. И преобразили ее лицо в звериное, в морду дикого неведомого зверя.
