Владимир Кузнецов - Лед
— Я видел эту женщину раньше. Она была среди зачинщиков фанатского бунта в Детройте. Тогда фанаты напали на раздевалку «Варлокс».
— И она тоже? — прищурившись, спросил арбитр. Его жухлое, сморщенное лицо при этом словно сжалось, заметно уменьшившись в размерах.
— Нет, она не нападала.
— Почему вы тогда называете ее среди зачинщиков?
— Перед нападением она стояла рядом с ними. Мне кажется, она даже давала им указания.
— Где вы были в тот момент?
— В какой? — переспросил Патрик. Арбитр отвел глаза и улыбнулся — словно приглашал кого-то невидимого посмеяться над тугоумием хоккеиста.
— В момент, когда она давала указания.
— На льду, конечно. В воротах.
Арбитр резко хлопнул ладонью по столу, издав при этом странный хрипящий звук, больше всего похожий на карканье. Причем ворон Стоуна каркал куда более по-человечески. Достав еще одну сигарету, блюститель порядка зажег спичку о собственную столешницу. Судя по коротким темным полоскам на ней, он так делал постоянно.
— Разве на льду вы не должны следить за игрой?
— Должен, — кивнул Руа. — Но это был конец матча, счет был разгромным, а «Когуарс» даже не пытались атаковать. Просто не было за чем следить.
— И вы от скуки разглядывали трибуны? Не рассказывайте об этом журналистам. Фанаты не поймут, если узнают.
— Фанаты знают, — пожал плечами Патрик. — Они же видели игру. И другие похожие.
Арбитр замолчал, несколько раз глубоко затянувшись, потом снова взялся за карандаш и склонился над тетрадью.
— Что мы имеем, — начал он не выпуская сигареты изо рта. Пепел упал прямо на страницу и он ладонью смахнул его на пол. — Подозреваемая — молодая женщина с татуировкой на левой половине лица, возможно магической. Волосы темные, убраны в прическу. Предположительно, гражданка США. Предположительно, причастна к организации бунта в Детройте в феврале…
— Восьмого февраля, — уточнил Руа. Арбитр что-то глухо прохрипел и сделал пометку в записях.
— Это все? — спросил он, поднимая взгляд на хоккеиста. — Какие-нибудь детали внешности, особые приметы? Может она была не одна?
— Не знаю, — покачал головой Патрик. — Я видел ее всего пару секунд. И я уже все это рассказывал.
— Рассказывал, — кивнул арбитр. — Сразу после нападения, охрана закрыла выходы с трибун и выпускала людей только после обыска и проверки документов. Знаете, что интересно? Что среди них не было ни одного американца. Даже ни одного жителя соседних провинций. Только квебекцы.
Объяснение казалось абсурдным.
— А трибуна для фанатов «Гуралс»? Там были американцы.
— Перекрыты были выходы с трибун, примыкающих к месту нападения. Или вы думали, что мы проверили все пять тысяч зрителей? На это ушла бы неделя, мистер Руа.
— Значит, она могла просто перейти на другую трибуну и спокойно выйти из Форума, так?
Такое утверждение арбитру не понравилось. Он снова поморщился, затянулся поглубже и раздавил окурок в переполненной пепельнице.
— Хотите совет, мистер Руа? Не лезьте не в свое дело. Вы хоккеист? Вот и играйте в хоккей. А мы будем ловить преступников. Не беспокойтесь, мы в этом неплохо разбираемся. До свиданья.
У выхода из офиса, на противоположной стороне улицы стоял серый атоммобиль. Когда Патрик спустился по массивным серым ступеням и повернул на тротуар, машина ожила и осторожно развернувшись, встала у обочины чуть впереди него. Когда Руа поравнялся с ней, в открытом окне появилось бородатое лицо Деккера.
— Здорово, приятель! Садись, подброшу.
Патрик открыл дверь и уселся рядом с водителем. Кресло было жестким, с торчащими пружинами и подранной обивкой. Приборная панель рассохлась и потрескалась, по лобовому стеклу разбегалась паутина трещин. Привинченная к торпедо кукла — шаман, обвешанный мелкими птичьими костями — как и полагается, с сухим стуком болтался во все стороны на каждом ухабе.
— Что вам надо? — поинтересовался Патрик. С момента их знакомства в больнице они с Деккером больше не встречались.
— Ну, ты ведь в курсе, что отравленная иголка, которую поймал твой приятель, предназначалась тебе?
— Догадывался, — спокойно ответил Руа глядя прямо перед собой, на темную дорогу, надрезанную желтоватым светом фар. — Что вам надо?
— Тебя хотят убить. В этот раз именно убить — а значит ситуация изменилась. Быстрее, чем я ожидал.
— Что значит «изменилась»?
— Значит, что теперь мертвый ты им полезнее, чем живой. Может быть, они узнали, где ты прячешь свою Джен.
Патрик почувствовал холод, огромным червем зашевелившийся в груди. Дженни звонила ему перед матчем. Она говорила и с Крисом, и с Амели, чтобы узнать его номер. Мог кто-то прослушать и отследить звонок?
— Ты говорил, что «Технократический союз» — американская организация? — спросил Руа. Деккер хмыкнул:
— Да, говорил. И что?
— Значит, в Канаде они на чужой территории?
— Можно сказать и так. Только вот глупо думать, что это их ограничивает. У Союза хорошие связи и хватает рычагов влияния. Обычных законников они точно обставят в два счета. Но это не важно.
— А что важно?
— Та девица, которую ты видел.
Холод из груди распространился в руки и ноги, подступил к горлу.
— Ты читал мои показания?
— Конечно, — кивнул Деккер. — Тоже мне проблема. Твои показания помогли прояснить картинку: за тобой послали не одного агента, а пару, причем один страховал другого, сам оставаясь в тени. И все это время они ни на секунду не теряли твой след. Пока я разбирался, чем именно ты так приглянулся Союзу, тот здоровяк-негр занервничал и подставился. Подставился так, что я не сумел удержаться и пристрелил подонка.
— Джастифай занервничал? Почему?
Деккер пожал плечами:
— Об этом у него стоит спросить. А вот мне удержаться стоило. Стоило предположить, что он действует не один. Но татуированная сука очень хорошо пряталась. До вчерашнего вечера. Если бы иголка досталась, как и должна была, тебе, она бы спокойно вышла из дела. Но ее поймал твой приятель — а ты оказался достаточно наблюдательным, чтобы сопоставить увиденную тобой мордашку с той, что мелькнула перед бунтом в «Детройт Олимпия». Кто мог такое предвидеть? Вот на таких досадных промашках обычно и горят.
Патрик молчал. Все сказанное Деккером казалось ему не особенно понятным. Замерзающая снежная грязь хрустела под колесами. Двигатель атоммобиля работал почти беззвучно — в отличие от ушедшего в историю ДВС, так что противный хруст слышен был очень хорошо. Фары выхватили из темноты короткую цепочку кадавров, бредущих по тротуару с лопатами и заступами. Бокор-пастух прикрывая ладонью глаза, проводил машину подозрительным взглядом.
