Лев Жаков - Бешенство небес
– Чьи это яхты?
– Одна принадлежит господину привилегированному интенданту, воителю Барту Лакмастеру, вторая – прогулочный кораблик нашего торговца Слампа, хозяина Магазинов. Вот я и думаю: Слампу надо бы заплатить, но господин воитель – ну кто он такой, зачем казне тратить...
– Говорите, яхты пострадали не слишком сильно? А здание корпорации осталось цело... – Король, сощурившись, кинул взгляд на порт. – Вижу, оно не пострадало. Будете проходить мимо, господин Корли, скажите им, что я велел... что я рекомендовал без возражений оплатить ремонт обеих яхт. Не станем портить отношения ни с Плотами, ни с нашими торговцами, не так ли? Трэн, я тут подумал: а флот Влада Пираньи? Могла эта волна разрушить его?
Все трое посмотрели вдаль. Сквозь облачную дымку, висящую над Коралловым океаном, смутно виднелся ряд скорлупок – флот нанятого купеческими воителями пиратского командора.
Трэн Агори буркнул:
– Я не моряк. Точно не могу знать. Разрушить... нет. Но могла сильно потрепать.
Экуни вновь повернулся к начальнику порта:
– А наш флот?
– Он цел, ваше величество, – с готовностью откликнулся толстяк.
– Где сейчас командор Харселл?
– Обычно он ночует в своем, то есть не в своем, а...
– В домике на южном краю Зигзагов, который купил своей молодой любовнице, – перебил Рон. – Это недалеко отсюда. Он скоро будет здесь, если уже не прибыл. Передайте ему мой приказ... не рекомендацию, господин Корли, на этот раз – королевский приказ. Два шержня, драйер и моя скайва, полностью укомплектованные командой, провизией на длительное путешествие и боеприпасами, должны сегодня же обогнуть Да Морана и встать у северного берега. Когда будут там, пусть пришлют во дворец матроса с сообщением. Еще до вечера мы отплывем в направлении Тхая. Если командор будет спрашивать, скажете, что я не назвал точный срок, сколько продлится плавание.
– Три больших эфироплана и королевская яхта... – Корли, пытаясь скрыть удивление, покосился на короля, затем вопросительно махнул рукой в сторону океана и купеческого флота. Начальник порта не сказал ни слова, но Экуни понимал, что он имеет в виду: суладарский флот невелик, даже если считать частные эфиропланы; отсутствие двух шержней, драйера и хорошо вооруженной скайвы Рона сильно ослабит его.
– Не важно, – твердым голосом произнес король и начал спускаться. – Если Влад решит атаковать, мы все равно не сможем противостоять ему.
Охранники заторопились следом. Не обращая больше внимания на начальника порта, Экуни Рон достиг улицы и быстро направился обратно к карете, оставленной на краю порта.
И услышал тяжелые шаги за спиной.
Он не стал оборачиваться, поэтому Трэну Агори пришлось, придерживая у бедра рукоять сабли, оббегать Рона слева. Кажется, чернокожий вознамерился преградить своему повелителю дорогу – в последнее время имаджин вел себя не то чтобы нагло, но слишком уж смело, откровенно высказывал свои чувства и мысли, так как приобрел при дворе изрядный вес: теперь он не только руководил охраной, но и выполнял другие, зачастую тайные задания Экуни.
И все же Трэн не решился остановить короля. Он нагнал Рона только возле кареты, когда слуга уже распахнул дверцу.
– Вы тоже собираетесь плыть! – объявил Трэн Агори.
– Да. – Забираясь внутрь, Экуни не оглянулся. – Останься здесь, проследи, чтобы командор Харселл не медлил. Мы должны отправиться сегодня же.
– Плыть самому! Зачем?!
Усевшись, король наконец посмотрел на имаджина. Глаза Рона блестели, щеки пылали.
– Потому что я в ярости, – отрезал он и захлопнул дверцу.
* * *– Могло быть и хуже, – объявил Тео Смолик, осматривая рыбацкую розалинду, напоровшуюся корпусом на покореженный настил. – Могло вообще все к Марлоке снести, это говорю я, человек, который навидался всяких бурь...
– Когда это ты успел? – спросила Арлея. – В здешних облаках бурь почти не бывает.
Она, Смолик, Тулага, управляющий Краг и Траки Нес, в сопровождении двух капитанов принадлежащих торговому дому кораблей, осматривали порт в туземной половине Да Морана.
– Ошибаешься, сухопутная хозяйка, – возразил Тео. – На западе Коралла, в Бескае и Сне вправду почти всегда тихо. Но на Таитах мелкие злые волны, они часто создают такую как бы дрожь и могут корпус расшатать сильно. Именно по этой причине флот правителя Тхая состоит по большей части из этих ракушек, не из обычных эфиропланов. Ну а возле Груэр-Конгруэра случаются иногда сильные бури...
Капитан не закончил рассказ: Траки Нес, взобравшийся на старый бочонок возле настила и оглядывающий бухту Наконечника в подзорную трубу Арлеи, взволнованно заговорил:
– Вижу его! Ваш клиргон, капитан де Смол, кажется, он в полном порядке, и то существо, которое мы доставили с Гвалты, лежит в облаках за кормой... надеюсь, оно тоже цело.
– С Беская буря пришла, – произнес Аблер Гер, высокий, широкоплечий уроженец Бултагари. Несмотря на возраст – ему было около пятидесяти – на лице почти отсутствовали морщины. Когда-то Аблер был военным моряком, с тех пор его выправка и манера говорить почти не изменились. Неофициально он считался старшим среди капитанов торгового дома Арлеи. – Сам я не видел этого, но говорят, сначала эфир закипел, а после от Тхая набежала большая волна. Потому она мимо Наконечника и прошла – северный берег Да Морана защитил бухту.
Траки Нес, опершись на плечо второго капитана, тхайца по имени Иманка, неловко слез на землю, чуть не разбив при этом трубу, которую Арлея поспешно у него отобрала.
– Надо плыть на «Даль», – заявил бултагарец, обращаясь одновременно к Арлее, Смолику и Аблеру Геру. – Я должен осмотреть кальмара, а еще...
Девушка не слушала: делая вид, что рассматривает бухту, она искоса поглядывала на Гану, который стоял чуть в стороне, прикрыв глаза, будто о чем-то размышляя. Преторианец все еще волновал ее. После того, что произошло в старом сарае, когда Тулага ушел посреди ночи во дворец... она думала, что навсегда забыла его, вымарала из своего сердца. Весть о его смерти вызвала смешанные чувства: сожаление и мстительную радость, боль и облегчение, и обиду... Увы, она осознавала, что и сейчас пират возбуждает все те же переживания: страсть пополам с ненавистью. А он, казалось, вообще позабыл, что произошло между ними, целиком сосредоточившись на спасении Гельты Алие. Главное, что поняла Арлея, – ему были безразличны ее чувства, он не думал, даже не пытался думать о том, что она испытывает к нему. И желание заставить Тулагу обратить на себя внимание, желание заставить его страдать все сильнее охватывало девушку.
Гана повернулся к ней и сказал:
