Ниамару - Стрелы судьбы
— А то ж!
— Вы серьезно?! — Ягарина заморгала, — И ОНА ушла с… с… э-этим царевичем?!
— Да, она Горгану в лицо сказала, что любит Ваню, — подтвердил Корвиэн, только как-то особой радости в его голосе было незаметно.
— Только, Ягарин, ты это… не надо… — Вилан замялся, подбирая слова.
— Думаешь, я к нему побегу?! — ведьма скривила губы и покачала головой. — Плохо меня знаешь, братик! — и вдруг уголки рта задрожали и она, беспомощно всхлипнув, уткнулась лицом в плечо оборотня.
— Ну ладно тебе, сестренка, ну перестань, пройдет, забудется, мало что ли этих змиев на свете?! Я знаешь, сколько их пере… ай, Корви, больно же!!! Я сестру утешаю, между прочим!
Ягарина не выдержала и рассмеялась.
— Пойдемте в дом, я вас чаем напою! Я по вам обоим так соскучилась! — она притянула к себе Корвиэна и несколько секунд они стояли, обнимаясь все втроем. — Все, идемте! — снова вернулась веселая рыжая девчонка, стремительная, словно солнечный лучик, и потащила гостей в дом. — Все, самое малое неделю я вас отсюда не выпущу, даже и не рассчитывайте! Еда у меня вкусная, кровать в вашей комнате большая! Чего вам еще надо?!?
**
— Корви нужно съездить в родовой замок, переговорить с братом, — заявил оборотень, накручивая на пальчик светлую прядку.
— Жаль, погостили-то всего пару дней, — вздохнула Ягарина. — Ну да ладно, что с вами сделаешь, счастливого пути.
— Я еще не сказал, что тоже уезжаю, — возразил Вилан. — Ягарин, а давай поедем с ним, а? Ты развеешься, знаешь, как там у них красиво?! И брат у него… такой же красавец, как Корви, и не женат… а, сестренка?
Ведьма покачала головой:
— Нет уж, хватит с меня колдунов и бессмертных! Ты поезжай, волчик, не волнуйся за меня.
— Ну, а что ты тут одна-то будешь?!
— До сих пор одна справлялась и ничего, не пропала. Мне еще учиться многому надо. Да и шабаш в конце лета пропускать не хочется.
— Ах да, праздник конца лета… мне ж тоже на нем надо присутствовать. Мы вернемся к тому времени. Поедем, рыжик!
— Вилан, — Ягарина сощурилась, — ты никак боишься, что я к змию побегу?!
Оборотень заморгал светлыми ресницами, изображая настолько невинный взгляд, что ведьма не сдержала улыбки.
— Успокойся, братец, и езжай со спокойной душой, развлекайся. Даже если этот чешуйчатый гад сам приползет ко мне, я прогоню его, на порог не пустив. Сердце ведьмы обид не прощает. Да и Велена к нему скоро вернется, не пара ей этот царевич.
— Не вернется, — Вилан снова стал серьезным.
— Да брось, бессмертные с людьми только играют, — отмахнулась Ягарина. — Она за него замуж вышла, только чтоб Горгану насолить. Побесится и вернется. Ты же ведь змию все рассказал, так, братец? Теперь уж он точно не отступится от своей ненаглядной ледяной куклы. Жду не дождусь, когда она ко мне явится отношения выяснять! Я ей с радостью подтвержу, что она дура.
Вилан слушал ведьму, все больше мрачнея.
— Отступится — не отступится, а Велену Горгану еще долго дожидаться придется. Она Корвиэну клятву насчет царевича дала.
— Какую-такую клятву?! — зеленые глаза ведьмы потемнели, на лицо словно тень легла.
— Что не покинет его, пока смерть ее верного возлюбленного не разлучит их. Ягарина скривилась, на миг до боли закусив губу:
— Ах ты ж, черти болотные, сколько пафоса! Так небось и представляла, какое у Горгана будет лицо, когда Корвень ему это выскажет. Чертова ледяная гордячка!
— Забудь ты про них, Ягарин! — Вилан поймал ее руку и сжал в своих ладонях. — Дело прошлое. Они оба достаточно наказаны. И всем вам пора начинать новую жизнь. Может, все-таки поедешь с нами?
Девушка упрямо помотала головой, о чем-то крепко задумавшись, тонкие брови сошлись у переносицы.
— И рада бы забыть, да судьба нас с Веленой все время сталкивает… И ты.
— И я? А что я? — растерянно спросил Вилан.
— Тебе в эту историю ввязываться не стоило, — с каким-то особенным сожалением сказала ведьма. — Ладно, надоели мне разговоры на эту тему, давайте чай пить.
А потом Ягарина сидела в глубокой задумчивости и, подперев кулачком щеку, смотрела, как медленно опускаются за окном сумерки. Гости уехали, и только три чашки с остатками травяного чая, сиротливо стоявшие на столе, напоминали о том, что еще недавно дом не был так гулко пуст. Солнце закатилось за лес, и он словно еще вырос, черной громадой окружая опушку с ведьминым домом. Над острыми верхушками елей зажглась первая звездочка, пока еще одиноко отсвечивая на темно-синем куполе вечернего неба. Где-то ухнула сова, которой не терпелось начать охоту. Ягарина щелкнула пальцами и на столе зажглись толстые свечи из ароматного воска, но от их огоньков сумрак за окном стал казаться еще темнее.
— Значит, пока смерть твоего верного возлюбленного не разлучит вас?! — зеленые глаза недобро сощурились. — Какая же ты дура, Велена! Да он тебе такой же верный, как, впрочем, и возлюбленный!
И ведьма отправилась варить новое зелье.
***
Иван открыл глаза. Было уже утро, рядом спала его жена. Он тихонько приподнялся и долго разглядывал ее безупречный профиль. Серебряные ресницы, идеально чистая кожа, ни пятнышка — ровный, почти белый цвет. И эту неземную красоту ему волею судьбы позволено обнимать… А ему всю ночь снилась Ягарина — ее веснушчатое личико с чуть вздернутым носиком, рыжие кудри, загорелые ноги, страстное тело, которое все не могли забыть его руки.
'Ничего, все забудется, все наладится, — сказал себе царевич. — Велена такая красивая. Разве раньше мне было с ней плохо?'
Синие глаза распахнулись.
— Доброе утро, — улыбнулась она, — Что там насчет завтрака?
— Сейчас велю принести.
Иван выглянул в сени и кликнул слуг. Толстощекая девчонка в красном сарафане принесла поднос со снедью, поставила на стол, поклонилась, шваркнув косой по полу, и убежала, сверкнув босыми пятками. Царевич заглянул в спальню и позвал жену.
— Неси сюда, — Велена сладко потянулась.
Иван принес ей завтрак в постель:
— Держи.
— Что тут у нас? Блинчики с медом. Блинчики с икрой. Блинчики с капустой, — перечислила она. — Ну, с икрой я, пожалуй, съем. И еще не помешает чашка кофе, — она прищелкнула пальцами и в ее руке появилась крохотная чашечка. — Вань, ты будешь?
— Нет, я все-таки квас. Твоя темная бурда меня как-то не привлекает, — при дневном свете Велена выглядела уже менее неземной, и царевич понял, что снова стал к ней привыкать.
— Темная бурда? Много ты понимаешь! — усмехнулась она. — Неужели Корвень никогда не угощал тебя кофе?
