Тимур Литовченко - Воины преисподней
Так-таки ничего?!
Видимо, да.
Колдун!!! Ну точно, среди татар завёлся зловредный чародей. Он должен… просто обязан быть среди атакующих!
Ублюдок собачий. Только бы добраться до него, а уж там Карсидар сумеет выпустить из его поганого брюха кишки! Только бы добраться до берега…
Навернувшиеся на глаза слёзы мигом высохли, так и не пролившись. Карсидар присел, обломал с обеих сторон пробившую голень стрелу, распрямился, расправил плечи. Нет, шалишь! Минуты растерянности прошли. Пусть «колдун» Карсидар утратил свои сверхъестественные способности, побеждённый чарами неведомо откуда свалившегося на его голову татарина, зато жив ещё и прославленный мастер Карсидар, и королевский воевода Давид! Но какой из него воевода, когда ратники фактически брошены на произвол судьбы, предоставлены сами себе?! Полководец должен быть первым, всегда и везде — первым! Лучшим! Храбрейшим! Да и мастер Карсидар здорово разъярён подлостью противника, раздосадован собственным промахом. А разъярённый мастер становится очень опасным, это могли бы подтвердить некоторые покойники, если бы они восстали из могил.
Его расстроила смерть Ристо? Но не от старости пал верный гнедой, не в тёплом стойле над корытом овса испустил дух. Он погиб на поле брани, как настоящий боец. Так к чему печалиться?!
Кроме того, кажется, пора вспомнить прощальное напутствие сумасшедшего шепетека. «Пур — на священном языке „жребий“… В этом походе будет решаться твоя судьба, Давид… Если вдруг объявится колдун, более могущественный, чем ты, что станешь делать ты тогда?»
Вот и ответ: настало время вспомнить, что воевода Давид ко всему прочему ещё и мастер Карсидар, лучший из современных мастеров, за голову которого в Орфетане обещано тридцать четыре жуда золотом! Так что спасибо тебе, мишигине Зерахия, за науку. Правда, чёрт тебя знает, чокнутый торгаш, как ты догадался, что среди татар объявится могучий колдун… Определённо, шепетек знал обо всём заранее!!!
Ну да ладно, со всеми этими фокусами нужно будет разобраться по приезде в Киев. А теперь пришло время продемонстрировать татарским псам блестящие способности мастера Карсидара, всыпать им по первое число, а также добраться до тамошнего колдуна и проверить, так ли он силён в ратном искусстве, как в чародействе.
Несмотря на боль в простреленной ноге, Карсидар шагнул к воинам, тянувшим канат, сказал:
— А ну подвинься! — и занял место среди них. В сапоге было мокро от крови, при каждом движении, каждом напряжении мышц в голени разливался жар и ворочалась тупая игла, но Карсидар тянул канат вместе с остальными, ритмично ухая:
— И-эхх!.. И-эхх!.. И-ыхх!.. — и едва слышно постанывая. А в душе ворочалась тёмными клубками и всё разрасталась, как на дрожжах, жажда мести.
— Ну-у!.. Ну-у!.. Тя-ни!.. Тя-ни-и!.. — покрикивал Карсидар в такт движениям. Воины и так старались вовсю. Время от времени вражеская стрела поражала кого-нибудь из «тягачей», однако место раненого или убитого тут же занимал новый ратник.
До берега оставалось уже совсем чуть-чуть, когда татарские всадники рванулись к столбу, к которому был привязан канат их парома.
— Тянуть! Остальные — за мной!!! — рявкнул Карсидар, бросил канат и слегка прихрамывая, побежал к переднему краю парома. На ходу нагнулся, подобрал круглый щит, валявшийся рядом с убитым воином (мастер Карсидар не любил пользоваться щитом, однако при таком количестве вражеских лучников другого выхода попросту не было), выхватил из ножен меч и спрыгнул в реку. Студёная чёрная вода доходила до пояса. Мигом пробившись под одежду, она обожгла тело, и её холод заставил даже позабыть о боли в простреленной ноге.
— Вперёд! — прокричал Карсидар то ли самому себе, то ли остальным. Стараясь шагать как можно шире, преодолевая сопротивление ледяного течения, он выбрался на берег, пригнулся пониже и помчался вперёд, прячась за щитом. Жаль, что он не захватил с собой рукавный арбалет, понадеявшись в основном на сверхчеловеческие способности. В обычном арбалете мастера, который болтается у него за спиной, всего две стрелы. Кроме того, рукавный арбалет был бы невидим для врага. Но ничего, лучший мастер Орфетана может сражаться не только любым оружием, но и любым количеством оружия! Татарским собакам ещё неведомо, с кем предстоит скрестить мечи. Тем более, Карсидар страшно разозлился, разъярился до того, что уже совсем не обращал внимания на боль в ноге. Сейчас проклятые ордынцы получат всё, что причитается на их долю…
Перед Карсидаром оказались два всадника. Ближайший ткнул в него копьём, но Карсидар шутя парировал этот выпад мечом и одновременно махнул щитом, утыканным десятком стрел, перед мордой коня, несшего другого, богато одетого всадника. Испуганный скакун взвился на дыбы, и Карсидар, крутнувшись на месте, ловко перерубил подпругу его седла. С громким криком татарин свалился на землю, потеряв пушистую лисью шапку и ударившись затылком так, что хрустнули кости. Очевидно, он сломал шею, потому что остался лежать неподвижно. Карсидар поймал его коня за уздечку и одним махом взлетев на спину животного, изо всех сил сжал лоснящиеся бока ногами.
Но удерживаться на испуганном животном, не слушавшемся повода, чрезвычайно трудно, поэтому теперь предстояло сменить коня. Карсидар бросился к копьеносцу, увернувшись, отбил щитом его атаку и точным ударом снизу распорол противнику левый бок. Татарин взвизгнул, разжал ослабевшие пальцы, выронил копьё и повалился вперёд. Карсидар перемахнул на круп его лошади, спихнул истекающего кровью врага наземь, пересел в седло, нащупал ногами стремена.
Ну вот, наконец-то он получил коня… правда, это не верный Ристо, но выбирать не приходится. И пригибаясь к конской шее, прикрываясь щитом, Карсидар ринулся на татар, раздавая удары налево и направо.
Этого скакуна убили прямо под ним, пришлось добывать себе третьего. Но теперь было легче: уже причалили паромы, канаты которых татары не успели перерубить, и силы русичей на левом берегу Дона увеличились. К тому же, среди высадившихся были не только пешие, но и всадники. Увидев, что полностью сорвать переправу не удалось, ордынцы бросились наутёк.
— Догнать их! Живо! — скомандовал Карсидар, отшвырнул уже ненужный щит, рванул из-за спины двухзарядный арбалет так, что лопнул ремешок, на котором он висел, и бросился вперёд, подавая пример остальным. И хотя подгонять русичей не было особой нужды, хотя они и сами рвались в бой, всё же сравниться с воеводой в ярости натиска не мог никто. Карсидар был легко ранен ещё раз, теперь уже мечом в правую руку, как раз там, где заканчивался рукав кольчуги, однако и эта царапина нисколько не уменьшила его рвения.
