Нина Хоффман - За гранью снов
— Она очень славная, я ею горжусь, — сказала Ребекка.
— Да, — подтвердила Терри все еще с выражением отвращения на лице. — Она очень славная и хорошая. Такая сестренка-колокольчик. В тебе это тоже есть, кстати.
— Большое спасибо, — усмехнулся Эдмунд.
— Это заразно, — Терри улыбнулась. — Ладно, мне надо в душ. Мам, ты не могла бы заказать пиццу или что-нибудь в этом роде?
— Сейчас что-нибудь придумаем, — откликнулась Ребекка.
Терри вышла из кухни.
— Нет, серьезно, почему вы не можете наколдовать пир? В сказках всегда делают волшебную еду, — сказала Ребекка.
— Да, Эдмунд, давай, — присоединилась Мэтт.
Он поднял обе руки и взмахнул ими в странном жесте.
— «Алаказам», — произнес он, и на столе появились их сумки с продуктами из машины.
— Ну, это совсем не то, — протянула Ребекка. — Я думала, это будут ласточкины языки, экзотические фрукты, жареный фазан на павлиньих перьях под стеклянным куполом. Где суп из перепелиных яиц? Редиски, нарезанные в виде роз? Торт с сахарным дворцом? Не мог бы ты хотя бы сделать золотые тарелки?
— Если бы у нас было золото, то смог бы, — тихо сказала Мэтт. — Когда-то, очень недолго, у нас был свой запас магического ковкого золота, как у Сюди. Оно могло делать все, что она просила, пока золото не кончилось.
— Я не джинн и не фея. Мое искусство так не действует, — объяснил Эдмунд. Он достал из сумки пакет с пончиками и батон хлеба. — Чтобы достать что-то для вас, мне надо забрать это откуда-то. Я не знаю, где можно взять жареного фазана. А если бы я нашел его и забрал, то кто-то обязательно расстроился бы. Все, что я могу предложить — это то, что у нас уже есть. — Улыбаясь, он достал один пончик и показал его Ребекке.
— Боже мой! С шоколадом! — воскликнула она.
Эдмунд достал из сумки салфетку, положил на нее пончик и протянул его Ребекке. Она села на свое место и макнула пончик в кофе. — Я этого сто лет не делала! — Она откусила. — М-м-м… как вкусно! Ребята, будете кофе? У меня целый кофейник сварен.
— Я не откажусь, — сказала Мэтт. — А Эдмунд его не пьет.
— Хотите бутерброды с сыром? — предложил Эдмунд. — А может быть, с ореховым маслом и джемом? У нас путевые припасы, ведь мы сейчас путешествуем.
— Давайте же не будем тратить ваши продукты, — возразила Ребекка. — Смотрите-ка, у меня есть рис. Я могу сходить в магазин, или мы можем заказать пиццу или что-нибудь из китайской кухни. Черт бы побрал эту Терри! Она ведь, поди, обещала вам обед? Ей самой на еду наплевать. И по пятницам я уже питаюсь только яйцами и тем, что осталось с прошлой недели.
— Вот и отлично, — сказала Мэтт, усаживаясь за стол с кружкой кофе и оглядывая сумку с их припасами.
— Можем использовать то, что у нас есть, — предложил Эдмунд. — Потом купим еще.
— Смотри, тут картошка, — сказала Мэтт.
— Ладно, посмотрим, что у нас есть, — решительно заявила Ребекка.
К тому времени, как Терри вышла из душа, стильная в своих черных облегающих брюках и бордовой рубашке, с тщательно уложенными короткими черными волосами, они приготовили странный, но интересный ужин: рагу из лапши, рубленого сельдерея, зеленых бобов, картошки, яиц и моркови. Разложив по тарелкам, Ребекка и Мэтт добавили себе еще перца, а Эдмунд посыпал все это тертым сыром.
Терри ела творог и йогурты и даже не попробовала это рагу, а Мэтт сказала, что оно было замечательным.
— Ну, конечно, вы можете остаться в комнате Таши, если хотите, — сказала Ребекка, когда они поели и вымыли посуду. — Она не будет возражать.
— Это не ее комната, — сказала Терри. — Она никогда не жила в этом доме. Она снимала квартиру на другом конце города. Просто мама обставила комнату и надеялась, что она вернется.
— Я обещала ей, что у нее всегда будет место в этом доме. Она ночевала здесь.
— Да, два раза, из жалости, — подтвердила Терри. — Мэтт, хочешь какао?
С какао, в отличие от других вещей, у Мэтт были связаны приятные воспоминания. Терри тогда ела эти ужасные белые, безвкусные продукты, а Мэтт давилась ими, потому что и тут срабатывало заклинание привязи. Время от времени Терри давала ей какао. В этом пресном существовании какао было почти блаженством.
— Да, было бы здорово, — сказала Мэтт.
Терри готовила какао сложным способом: нагревала молоко на плите, смешивала какао-порошок с сахаром, потом добавляла эту смесь в горячее молоко. Когда она достала пакет молока из холодильника, Ребекка сказала:
— Терри, предложи какао и другому своему гостю. И как насчет твоей больной матери? Разве она не заслуживает тоже?
— А она хочет? — спросила Терри со странной ноткой в голосе.
— Вообще-то я наелась, — призналась Ребекка. — Мы славно потрудились, ребята.
— А ты, Эдмунд? — Терри повернулась и посмотрела на него.
— Нет, спасибо.
Терри улыбнулась и поставила молоко на огонь. Потом она достала кружку, которую Мэтт помнила еще с тех пор: серую пивную кружку с голубым гербом, на котором был изображен орел.
Это была ее особая кружка.
Заклинание подчинения…
У Мэтт возникло странное чувство.
Терри смешала какао и дала ей кружку. Мэтт понюхала. Пахло восхитительно. Немного горьковато, не как молочный шоколад, чем-то старым и темным и очень уютным. Она подняла кружку, чтобы отхлебнуть, и мысленно сказала:
— Привет, кружка, ты меня помнишь?
— Мэтт! Как я скучала по твоим рукам, по твоим губам.
Мэтт поцеловала край кружки.
— Не пей, — сказала та.
— Почему?
— Она подложила туда что-то изменяющее.
Мэтт поставила кружку на стол и посмотрела на Терри. Та пожала плечами и приподняла брови.
— Что оно со мной сделает? — спросила Мэтт.
— Сделает тебя счастливой.
— Как в прошлый раз?
Терри облизала губы.
— Нет.
Что сказала Мэтт, когда уходила в прошлый раз? Я буду твоим другом, если ты не будешь колдовать надо мной. И вот Терри опять творит какое-то заклинание, даже не спросив ее согласия. Мэтт дала Терри второй шанс, а она его упустила.
Почему?
Терри не умела заводить друзей.
Мэтт почувствовала прилив щенячьей любви к ней. И когда же этот ребенок научится? Она подвинула кружку к Терри.
— Пей, — сказала она.
— Я выпью, если ты выпьешь.
Ну, совсем детские штучки!
— Ты первая, — настаивала Мэтт.
Терри достала вторую кружку и отлила половину какао туда. Она выпила и показала Мэтт, что в кружке ничего не осталось, кроме осадка пены на стенках.
Мэтт наблюдала за Терри. Та откинулась на спинку стула, проморгалась, потом улыбнулась. Улыбка ее была какой-то одурманенной.
